Хабаровск. 1966 год. Мне восемнадцать. Живу в общежитии строителей. Днем - работа, вечером - учеба в политехе. В общаге народ самый разный. Вот прошел слух, что в тридцатой комнате появился Саня-каратист.
Тогда никто еще не знал что такое - каратэ. По слухам - какая-то секретная японская борьба. Борцы голыми руками рушат кирпичи, ломают доски. Не верилось. А тут - Саня. Живой каратист. Как-то надо бы познакомиться.
И вот однажды вечером захожу в санблок. Это большая квадратная комната с цементным полом. По боковым стенам подряд - раковины для умывания.
Здесь же можно что-нибудь постирать. Есть таз и массивный табурет, на который таз удобно ставить.
Саня стоит у одной из раковин. Бреется. Он смотрит в небольшое зеркало, приклеенное к стене как раз для этих целей. Вокруг него человека четыре.
- Сань, а ты где этому каратэ научился?
- В морской пехоте.
- И чё, в сам деле можешь кирпич пяткой расколоть?
Саня невысокий, квадратный, пожалуй, даже кубический, в тельняшке, молча улыбается круглой добродушной физиономией.
- Ну, а доску можешь рукой пополам сломать?
Саня ведет бритву по щеке. Смотрю на его руки. Ладони квадратные. Точнее, как и он сам, - тоже кубические.
- А может все - треп? И ничё ты не можешь? А, Сань?
Саня продолжает молча бриться. Парни, конечно, пытаются его завести, чтобы показал что-нибудь, этакое. Но что покажешь в санблоке?
- Сань, давай я сбегаю на улицу, кирпич поищу. Или доску.
- А чё бегать-то? Пусть вон на табуретке покажет. Она ведь деревянная.
Кто-то уже тащит здоровенный табурет. Ставит рядом. Саня не реагирует. Сосредоточенно бреется, и молчит.
- Да чё он может сделать с этой глыбой? Это же не доска.
Саня, улыбаясь, тихим голосом спрашивает.
- Не пожалеете? На чём стирать потом?
Кто-то ухмыльнулся. Кто-то откровенно хихикнул. Изделие больше походило не на табурет, а на низкий стол. С толстенными ногами и столешницей из пятидесятки.
Вдруг над ним что-то мелькнуло, и раздался короткий резкий звук. Будто в ладоши хлопнули. Некоторые что-то заметили. Кто-то только звук услышал. Повисла долгая тишина. Табурет как стоял, так и стоит.
- Ну и чё? Сань, это и все?!
А Саня опять бреется. Точнее, добривается.
- Ха!!! КаратЕ! Хлопнуть ладошкой по табуретке!
Все стали разочарованно расходиться.
И тут послышался легкий перезвон деревяшек. Будто кто-то тихонько заиграл на ксилофоне. Все глянули на табурет. Но его ... уже не было. На его месте горкой лежала куча деревяшек.
Столешница была цела. И детали табуретки были не переломаны. А переломаны были все места соединений этих деталей. Вот табуретка и сложилась в горку.
- Санек, дорогой! Научи, а?!
Саня, наконец, закончил бритье. И все так же добродушно улыбаясь ответил.
- Нет, салаги. Я подписку давал о неприменении в мирное время. Владение каратэ приравнивается к ношению огнестрельного оружия. Заметте! Не холодного!
Огнестрельного! Так что кому очень надо - пожалуйте в морскую пехоту.
- присутствую и на Стихи.ру