Вижу, Ночка вся на нервах...
Большим усилием пытается себя сдерживать! Стоит у арбы, с которой я обычно с ней разговариваю, ещё заметил, что ей хочется своей мордой меня долбануть, чтоб я не томил своей медлительностью!
Наконец я взобрался на платформу огромной телеги.
Свою руку положил ей между глаз и, растопырив пальцы продвигал ладонь под её чёлку.
ЕЁ ГЛАЗА...
Они мне говорят, после моего прикосновения, что она стала вдруг очень маленькой для себя и совсем беззащитной!!!
Её кротость меня сильно взволновала, что даже сам чуть не заплакал!
Я сгруппировал всю свою волю, чтоб не передалось ей, и спокойным - ровным голосом: нет причин тебе волноваться!
Твой Бог тебя любит!
Вот и гостинец велел передать!
Тут перед ней разворачиваю тряпицу, в которой: два ломтика ржаного хлеба, а между ними густая россыпь калёной соли.
Отломив немного, протягиваю ей.
Она: языком переместила этот кусочек к дальним своим зубам и начала аккуратно жевать.
Я чувствую как она обращается к своей памяти, пытаясь там найти похожий вкус, который сейчас от этой соли передаётся мышцам и всему телу, передавая уверенную силу и блаженный покой!
Я ей говорю: не пытайся вспоминать, ибо у тебя такого не было, иначе я бы заметил!
Трёх кусочков ей хватило!
Оставшийся хлеб завернул обратно, до заката дня.
А сам в слух продолжаю свою мысль: когда меня не будет с тобою рядом, и тебе станет больно на душе или просто грустно; дедушка Тимофей это заметит (я ему объясню), он обязательно даст такого хлеба!
Потом тихонечко отталкиваю её от себя, со словами: мне надо поговорить с дедушками!