Тихо сияла луна серебристая, ветер слегка поддувал.
Речка стояла печально волнистая, лес будто что то шептал.
Долго мы с ней под сиренью сидели, я на колени к ней пал.
Щечки её словно розы алели, я как дитя зарыдал.
- Милый мой встань, я тебя умоляю, я тебя тоже люблю,
Порой по тебе очень сильно страдаю, но быть я твоей не могу.
Отец мой священник, прекрасно ты знаешь, а ты, милый мой, коммунист,
Твоею он быть всё равно не позволит, он ярый у нас моралист.
- Последнее слово тебе говорю я, последний и твой мне ответ,
Последнее слово тебе говорю я, ты любишь меня или нет?
И правой рукою достал из кармана, свой новенький чёрный наган,
Когда совершилась кровавая драма, по сердцу прошёл ураган.
Она револьвер увидала, вскочила, должно быть хотела бежать,
Но острая пуля в висок поспешила, она не смогла закричать.
- А я оказался в больнице, и мать и отец все пришли,
Спросили меня , как я здесь очутился, потом и в тюрьму отвели.
-Судья открываю пред вами всю правду, виновным считаю отца,
Товарищи руки цепями свяжите, священнику вы за меня,
А мне, как партийцу, расстрел присудите, за то что закон нарушал,
И вместе с любимой меня схороните, я этого сам пожелал.