Пепел из роз
«...Остаться без друзей – самое горшее, после нищеты, несчастье»
Даниель Дефо
Любовь посмотрела на него взглядом, всё ещё полным нежности и благодарности. Благодарности за то, что все эти годы, какими бы они ни были, они были вместе. Он был с ней и опора, которую она в нём чувствовала, давала ей уверенность в будущем. Ласка, которую он дарил ей в первые годы их совместного пути, с рассвета и до заката, с годами стала менее теплой. Менее теплой, но не исчезла совсем, как исчезает солнце, с приходом ночи. Но кто скажет, что у кого-то это происходит по-другому. Насколько ей было известно от подруг, с годами, у ряда пар, идущих рука об руку, дорога жизни все меньше согревается лучами солнца их любви, которое лишь изредка показывается из-за горизонта. И чем дольше продолжается этот путь, тем меньше женщины чувствуют на своей коже его теплые и ласкающие прикосновенья, от чего кажется, что жизненная тропинка пересекла заполярный круг и приближается к ледяному полюсу. И если это так, то их дорога жизни проходила в зоне умеренного климата, где Костя изредка встречал её холодным взглядом, но чаще, все-таки баловал теплыми днями. Она была счастлива.
Она посмотрела на мужа ещё раз и накануне дня его рождения, переполненная чувствами к нему, готова была прильнуть к его груди и раствориться в его объятиях. Остановило её его усталое лицо. Глубокие заломы на лбу и переносице, которые круглые сутки не оставляли его, в этот момент слегка разгладились, а обычно крепко сжатые губы, расслабились, от чего его рот был полуоткрыт, что нечасто за ним наблюдалось. Он закрыл глаза и помассировал виски подушечками пальцев. Когда она долго смотрела на его большие и, при этом, красивые пальцы, её сердце начинало биться чаще, и она начинала легко покусывать нижнюю губу, не подмечая для себя эти маленькие детали.
Любовь уже знала, какой подарок она сделает ему ко Дню рождения. Она приготовила его заранее, как и в предыдущие годы. Увидев, что он опустил руки и, открыв веки, сосредоточенно посмотрел куда-то вдаль, затем, подарив ей несколько секунд взгляда своих серых глаз, снова мысленно удалился, она, внезапно для себя, решила изменить своей привычке.
- Костя, чего бы тебе хотелось в этот День рождения? – обратилась она игриво к мужу, но не получила ответа, и подождав мгновенье, слегка повысила голос, – Костя?
- Что? – тихо ответил он ей.
- Чего бы тебе хотелось на этот День рождения, дорогой? – не отпуская игривость, вновь спросила она, уже заинтригованная тем, а чего же именно хочется ему.
- Побыть одному, – сказал он тихо, после длинной паузы.
- Что? – спросила она с тревогой, не веря тому, что только что услышала.
- Побыть одному, Люба. – сказал он твердо, пронзив её взглядом. – Я хочу провести этот день рождения один. Я хочу, чтобы ты ушла и оставила меня одного, хотя бы на ОДИН ДЕНЬ, этот долбаный ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ. ПОНИМАЕШЬ, ЛЮБА!
Она, ничего не ответила. Она просто не поняла реакции мужа и его поведения. За столько лет совместной жизни, она считала, что знает его хорошо, может быть даже лучше чем он сам. На достаточно длинном отрезке их пути, она узнала его разные качества и видела его со всех сторон. И при этом, в каждом своём слове и действии, он всегда оставался её Костей. Сейчас же она не узнавала его. Напротив неё, вполоборота, сидел посторонний для неё человек. За все прожитые годы, она посчитала, что знает его, но, как только что выяснилось, она всего лишь предполагала это.
Встав, и ничего не ответив мужу, она вышла на кухню, где на столе в вазе стоял букет роз. Этот букет он подарил ей на их первом свидании. В тот день она принесла его розы домой и они радовали её каждый последующий день, каждый прожитый месяц, каждый год. Букет не увядал и красота, и яркость бутонов, утопающих в пышности листвы, радовали её всегда. Иногда какие-нибудь листья или лепестки начинали сохнуть. Стебли же всегда оставались крепкими и живыми, и стоило ей только заменить воду в вазе, как листья с лепестками начинали бурно оживать, обретать свои привычные яркие краски, и букет, как и в первый день, излучал тепло, любовь и счастье.
Сейчас же, подойдя к букету, она увидела, что все листья с него облетели и сухим, мертвым ковром окружали вазу. Жена села за стол и положив слегка полный подбородок на такие же слегка полные ладошки, с грустью взглянула на опавшие листья. Посмотрев на букет, она увидела, что стебли у самого основания потемнели и стали дряблыми у чашелистиков, отчего некоторые бутоны склонились под собственной тяжестью. Ярко красный цвет лепестков там и тут подернула чернота, предвещающая засыхание и гибель всего букета, если срочно не принять меры к его сохранению. Любовь все эти годы не знала и не замечала того, что крепкие и здоровые с виду стебли, начали гнить из нутрии, никак не проявляя этого внешне. И сейчас, когда предательская чернота, скрывавшаяся за внешними силой и благоуханьем, поразила стебли цветов, вся правда выступила наружу из-под облетевшей листвы. Но бутоны, большая часть которых еще крепко держалась на стеблях, дарили надежду на то, что букет роз вновь может зацвести во всю силу. Она убрала опавшую листву, сменила воду в вазе и, исполняя его желание, собралась, после чего ушла, ничего не сказав. Любовь тихо ушла из дома.
Костя молча и отрешенно слушал как собирается и уходит жена. Он знал, что своими словами обидел её и причинил боль, которую она еще долго будет чувствовать. А отголоски этой боли, возможно, не стихнут никогда. Но он ничего не хотел менять. Во всяком случае, сейчас. Сейчас он хотел побыть один. Костя хотел окунуться в тишину и покой, особенно в его грядущий день рождения, который был ещё и выходным, когда никто и ничто бы его не отвлекало. После нескольких лет бурной и шумной совместной жизни, ему хотелось ощутить спокойствие. Он уже давно устал от каждодневной борьбы с жизнью, плоды и результаты которой нужны были им, или даже одной Любе, но не ему. Костю утомила эта ежедневная рутина, в которой он хоронил себя ради жены. Он хотел уединения, от которого его отделяли мечты, планы, желания и капризы Любы. Из-за них, он молча стал ненавидеть жену, каждый раз подавляя в себе закипающую на неё злобу, которая год за годом накапливалась, достигая критической отметки. И надо же было такому случиться, что именно сегодня, накануне дня его рождения, пустяковая неурядица, взбесившая его с самого утра, как снежный комок, сорвавшийся с вершины и превратившийся в ком снега у подножия, за день притянула к себе такое множество проблем, что Костя просто сник под их тяжестью. В этой ситуации Любе оставалось только промолчать, не идя на поводу у внезапно возникшего желания и, таким образом, отсрочить момент приближающейся катастрофы на неопределенный период. Но, как и любой человек, она не могла этого знать и поступила так, как хотела. Поэтому Костя, дождался когда хлопнет входная дверь и молча уснул в одиночестве.
День рождения был прекрасен. Он, как того и хотел Костя, встретил его тишиной. С самого утра Костя отключил мобильный телефон и убрал его подальше от себя, так чтобы не найти, даже если очень понадобиться. Центр Питера, его улочки, парки, набережные и каналы, его прохладный осенний воздух, принадлежали сегодня только ему одному. Кабачки и бары, стулья которых он подолгу протирал в этот день, смакуя горьковатый вкус абсента, окутывали его сигаретным дымом и легкими волнами электронного джаза.
Когда двери очередного бара распахнулись, на улицу, из кабацкого вечернего шума, слегка заплетаясь, неспешно и разморено, как обленившийся кот, вышел Костя. Полуприкрытые глаза и довольная, нисходящая с лица улыбка, говорили о том, что день удался. Даже дождь, который тонкими ниточками бисера накрыл вечерний город, не мог испортить настроения, и осенние сумерки распахнули перед Костей свои объятия. Утопая то тут, то там в шуме колес, улетающих вдаль автомобилей, встречая и провожая громкий смех, идущих навстречу компаний, Костя бродил по тротуарам. Через некоторое время, разобрав очертания домов и названия улиц, он понял, что каким-то чудодейственным образом оказался на Петроградской стороне, распрощавшись с последним барменом где-то возле Исакия. Капельки дождя на голове у Кости, которые сначала напоминали утреннюю росу на стоге сена, теперь придавали ему вид вымокшей дворняги. В кармане куртки покоилась где-то купленная и уже начатая бутылка пива. Решив сделать глоток напитка, сочетавшего в себе солод, ячмень и хмель, Костя, находясь под воздействием последнего ингредиента, не удержал в руках мокрую бутылку и уронил ее на асфальт, услышав глухой треск стекла. Решив, почему-то, что положение ещё можно исправить он попытался спасти то, что осталось на дне бутылки и, естественно, поранил руку. Расплескав остатки пива по тротуару не очень точными пинками по осколкам бутылки под членораздельную брань, Костя, взглянув на пораненную руку, понял, что здесь нужен бинт или хотя бы платок. Оставив последний в каком-то из баров, он, теперь уже действительно, как дворняга, слизнул кровь с раны и стал оглядываться в поисках аптеки.
Пропетляв по мокрым улицам и сделав несколько поворотов, он увидел мигающую неоновую вывеску «Аптека» и стрелку, которая свидетельствовала, что нужный объект находится через сто метров где-то за углом. Еще раз ощутив вкус крови, Костя прошёл в указанном направлении, но не найдя ни аптеки, ни поворота, стал сворачивать во все переулки, находящиеся вблизи от того места, где должна была быть аптека и в результате, на одной из улиц увидел мигающую вывеску «Аптека 24 часа» с указателем, ведущем во двор. Дойдя до него, он свернул под арку, где его сразу же поглотила тьма длинного прохода. Выйдя из его мрака с другой стороны, он остолбенел от странного места, в которое его привела ночная дорога.
Двор, в который он попал, был по форме треугольным. Никаких других проходов, кроме того, через который он зашёл, во двор не вело. Три серые глухие стены, без единого окна, отвесно уходили вверх и, скрывая очертания крыш в ночном небе, превращали местонахождение аптеки в колодец. Если бы не большая внутренняя территория, то ряд посетителей, страдающих клаустрофобией, мог бы не добраться до дверей аптеки. Костя не сразу их заметил, находясь в легком недоумении от всего увиденного. Привыкнув к окружающей обстановке, он заметил, что слева от него, в углу имеется темная металлическая дверь, с небольшим козырьком над ней. Справа от двери, сразу над козырьком, ярко горела лампа, являясь единственным источником освещения в этом дворе-колодце. Над дверью находилась вывеска с переплетением потухших неоновых ламп. «Наверно название. И скорее всего «Аптека», – подумал Костя.
Он подошёл к двери и увидел, что местами она вымазана черной, а местами коричневой краской. Он потянул левой рукой за ручку – дверь не поддалась. Костя потянул сильнее, решив, что дверь тяжелая, а левая рука у правши, это все-таки левая рука. Результат не изменился. Тогда он несколько раз сильно дернул за ручку, но дверь по-прежнему оставалась на месте. Посмотрев на правую ладонь, которую покрывали разводы засохшей и свежей крови, Костя разозлился, и что есть силы стал толкать дверь от себя и к себе, ничего не добившись этим. Звонка он не увидел. В свете лампы казалось, что черно-коричневая поверхность двери покрыта каким-то липким веществом. Он не стал проверять своё предположение руками и пнул несколько раз по двери носком туфли. Не услышав за дверью какого-либо движения, Костя плюнул в сердцах. «Аптека 24, аптека 24. Какие 24 часа? Еще двенадцати-то нет, а они уже закрыты. Блин, придется другую искать», – подумал он и посмотрел на окровавленную ладонь. «А может и так обойдется? – предположил он. – Сейчас на метро и до дома. Нет, лучше на такси. Точно, на такси». Он развернулся и, сделав несколько шагов от двери, услышал, как загудели неоновые лампы вывески. Вновь повернувшись к двери, Костя увидел, что неон ровно засиял во всех лампах и, прочитав название аптеки, очень удивился, несмотря на то, что часть хмеля ещё не вышла из него, а большую часть названия он угадал. Над дверью, прямо над козырьком, красно-белыми огнями горело: «Аптека 25,60 С».
С той стороны послышался скрежет отодвигающегося засова, и когда дверь открылась, он увидел в проеме силуэт человека в широкополой шляпе и длинном плаще или пальто. Разобрать другие черты человека было невозможно из-за тусклого освещения помещения аптеки и козырька над дверью, который не давал освещению лампы упасть на него. «Простите меня, пожалуйста, – услышал Костя ровный и спокойный мужской голос, – мы принимали товар, поэтому и были закрыты. Ещё раз прошу меня простить и проходите пожалуйста. Вижу, вам нужна помощь». Человек в проеме повернулся к нему спиной и растворился в тусклом свете помещения. Костя посмотрел на окровавленную ладонь, на которую показал мужчина в проеме, и, ещё раз взглянув на название аптеки, пошёл к входной двери.
Помещение аптеки было освещено слабо, но его было достаточно, чтобы разглядеть грязные разводы и мусор на белом полу. Воздух был пропитан чем-то кислым. Костя искал взглядом мужчину, который пригласил его пройти, но ни его, ни кого-нибудь другого не увидел. Проходя вдоль стеллажей с лекарствами, коробки которых, как ему показалось, были покрыты пылью, а кое-где и затянуты паутиной, Костя, оглядывался по сторонам, ища взглядом кассу. «Молодой человек, – услышал он приятный женский голос, – проходите сюда». Костя посмотрел туда, откуда он слышал голос и увидел в дальнем правом углу помещения кассу, которую огораживала от торгового зала стойка с оргстеклом. Подойдя к ней, он увидел женщину и понял, почему он сразу её не разглядел – стойка с кассой скрывали ее полностью. «Чем могу помочь?» – спросила его женщина тем же приятный голосом и надела очки в роговой оправе, душки которых скрылись в платке, покрывавшем её голову и щеки, и маленьким узлом сходившимся под полным подбородком.
- Добрый вечер. Я руку поранил. Есть йод или зеленка… и бинт?
- Покажите-ка руку… Ага. Есть и йод, и зеленка, и бинт. Но йодом лучше не стоит, только сожжёте. Зелёночкой? Да, можно по краям раны, но как вы руку-то забинтуете? Возьмите лучше пластырь бактерицидный. Сейчас наклеите на рану, чтобы грязь не попала, а домой придете, и там жена уже вам перевязку сделает. Бинт и зеленка дома есть?
- Ага.
- Тогда только пластырь. Вот, пожалуйста. Десять рублей.
- Ага, спасибо. Сейчас достану.
Левой рукой Костя неуклюже достал из правого кармана куртки портмоне и, положив его на стойку, стал так же неуклюже открывать его, чтобы достать деньги. Женщина-фармацевт молча смотрела на нескладные действия Кости по решению столь легкой, в обычных условиях, задачи. Поправив маленькими толстыми пальчиками прядь седых волос, выбившихся из-под платка, пока она доставала пластырь, женщина подняла глаза на Костю.
- Это где вас так угораздило?
- День рождения отмечал.
- Понятно. А что друзья или жена не могли помочь рану перевязать?
- Я один отмечал. Вот возьмите. Десять рублей.
- Один отмечали День рождения!? Ой, нехорошо. Как так, День рождения и один? Нехорошо. Ваш чек, молодой человек. А что же вы без компании-то?
- Так уж получилось в этот день непогожий.
Костя машинально, скомкав чек, бросил его в коробочку для чеков рядом с кассой и, оторвав одну полоску пластыря, стал распечатывать её и доставать пластырь. Эти действия были ещё более неумелыми, чем извлечение денег из портмоне. «Скажите, а свет ярче можно включить?» – обратился Костя к фармацевту, пытаясь наклеить пластырь на рану. «Конечно», – спокойно ответила женщина и, шоркая ногами по полу, ушла в помещение, находящееся за кассой. Где-то в здании щелкнул рубильник и аптеку залил холодный белый свет. «Так лучше?» – спросила женщина, возвращаясь, снова шоркая ногами. Костя слегка поморщился от этого звука, который его всегда раздражал. «Да, спасибо», – бросил он в ответ, не поднимая головы и, как мог, наклеил пластырь, упаковку от которого, так же как и чек, машинально скомкал и отправил вслед за ним в коробочку. Забрав портмоне со стойки у кассы, Косте бросилось в глаза название аптеки, растянувшееся по всей стойке, которое он сначала не разобрал из-за плохого освещения. «Интересное у вашей аптеки название – двадцать пять и шесть. Никогда такую не видел. А почему столько?» – спросил Костя, посмотрев на женщину, которая тут же опустила глаза и машинально, отведя платок с полной щеки в сторону, стала нервно чесать её серыми неухоженными ногтями указательного и среднего пальцев правой руки.
«Это для тех, кому обычные аптеки уже не помогут, – услышал он откуда-то сзади того, кто открыл ему дверь в аптеку, – для тех, кто уже на грани. У самой черты, если угодно. И только здесь им смогут помочь». Костя обернулся и увидел, что расположенная за ним, из торгового зала в смежное помещение, дверь, открыта и по ту сторону дверного проема стоит всё тот же человек в широкополой шляпе и плаще или пальто. Разглядеть его снова было трудно – мужчина стоял в кромешной тьме смежного помещения и, вдобавок, слегка наклонил голову, так, что поля его шляпы практически скрывали лицо. Свет из торгового зала лишь скользил по краям его одежды. Вконец обескуражило Костю то, что мужчина держал в руках зажжённую сигарету, которую он медленно поднёс ко рту и, сделав глубокую затяжку, подержал дым в легких, как показалось ему, целую вечность, после чего выпустил его в помещение торгового зала. Костя бросил взгляд на женщину. Та, по-прежнему, не поднимая глаз, чесала щеку. Костя вновь посмотрел на мужчину. Тот продолжал спокойно стоять на месте. В сложившейся обстановке, которую делала неуютной нервирующая тишина, Костя стал чувствовать себя неловко. По мере того как тишина всё больше и больше становилась хозяйкой положения, Косте все меньше хотелось находиться здесь. Хмель ещё продолжал гулять в его голове, но уже с гораздо меньшим размахом, чем это было после последнего покинутого им заведения. Из-за этого Костя остро ощущал дискомфорт сложившейся ситуации, в связи со странным поведением работников аптеки и витиеватым, но исчерпывающим ответом мужчины, неожиданно закончившимся затянувшейся паузой, в которой каждая вставленная Костей фраза звучала бы уже нелепо, если бы её можно было произнести. Тишина стала просто невыносимой и Костя уже был готов, опустив голову, покинуть аптеку, бросив неразборчивое: «До свидания», как вдруг, за мгновенье до действий Кости, мужчина с сигаретой сам разрядил обстановку.
- И раз вы находитесь здесь, то может это не случайно. Может порез на руке, это только следствие того, что вы находитесь на грани? Если так, то здесь вам смогут помочь.
- Да, но…
- Непросто же так вы отмечали День рождения один, без друзей и жены. Я правильно услышал, что у вас есть жена?
- Да, правильно. А вы, собственно кто?
- Я начальник, здесь.
- Видимо плохо у вас помогают, раз хозяин сам по ночам работает, а?
- Я всего лишь начальник этой аптеки, администратор, если хотите. А хозяин другое лицо. И я, как вам и говорил, принимал товар. И по роду своей деятельности я помогаю тем, кто пришёл к нам, оказавшись в тяжелой ситуации. Скажите все-таки, почему же вы остались один в свой День рождения?
- Мне кажется это не ва…
- Простите, как вас зовут?
- Что?
- Как вас зовут?
- Костя.
- Костя, я согласен с вами, что личными проблемами, особенно если они достигли предела, нелегко делиться. И именно здесь, в этой специализированной аптеке, мы вам сможем помочь, если вы нам позволите. Если же вы решите держать возникшую у вас ситуацию без её разрешения, то это может привести к печальному исходу. Правда, Анастасия Дмитриевна? Скольким таким мы уже помогли?
«Да уж многим», – ответила женщина, перестав чесать щеку и включившись в разговор. Костя посмотрел на неё. Фармацевт продолжила: «К нам действительно приходят когда уже никто не может помочь и ситуация является просто критической. И это касается не только здоровья, но и личных отношений. Вы же непросто так решили остаться один в День рождения. Вы расскажите, а мы посмотрим, чем это можно вылечить». Костя задумался, посмотрел на раненную ладонь и осознал, что у него действительно есть проблемы, и эти проблемы не то чтобы достигли предела. Они уже начали разрушать его жизнь. Случай с женой был всего лишь верхушкой айсберга, но его обращение к Любе не стереть и не забыть, ни ему, и уж тем более, ни ей. Костя представил себе, что завтра утром его жена вернется домой, и он не знал, что он скажет ей и как поступит в той ситуации, которую он создал. Костя знал, что просто промолчать не получится, но и как решить то, что их семейная жизнь катится под откос, он не знал. И катится из-за него, так как его жену, по-видимому, все устраивало. Да и как бы она поняла, что у них назрели проблемы, если он сам постоянно молчал о них и говорил, что всё в порядке? Он знал, что если начнёт говорить с ней об имеющихся проблемах, то, скорее всего, обидит своими словами и запустит тем самым разрушение их мира. Подтверждением тому была его ошибка, его обращение к Любе, после которого она ушла. То же самое он мог сказать и другими, конструктивными, словами, но ему было проще и легче обидеть обить, нежели чем поступить по-другому. Именно поэтому Костя предпочитал молчание в разрешение семейных проблем, так как Люба была последней ниточкой, за которую он мог держаться в этом обществе.
Костя посмотрел на Анастасию Дмитриевну, на администратора, и, успокоившись, под воздействием слов последнего, пришёл к убеждению, что назревшую в его семье проблему надо решать. Он начал говорить о сложившейся в их семье ситуации робко, осторожно касаясь личных житейских сложностей, но чем больше он говорил, тем легче давалась ему каждая следующая фраза, и тем больше он погружался в суть возникшего в семье конфликта. Слушая себя со стороны, Костя ужасался тем моментам, которые он доставал, а иногда и вытаскивал из себя, понимая, как глубоко он их прятал даже от самого себя. Каждое слово, каждое предложение всё больше и больше открывали объективную картину задач, которые необходимо решать для продолжения семейной жизни. Ни администратор, ни женщина, ни разу не прервали и не остановили Костю, давая ему возможность раскрыться полностью самому. Когда он закончил, они так же не проронили ни слова. Посмотрев на Анастасию Дмитриевну и силуэт администратора, Костя даже подумал, что они забыли о нём, и думают каждый о своём. Только он хотел обратиться к ним, как мужчина прервал молчание.
- Мы вас слушали внимательно, Костя. Не думайте, что если мы молчали, то были безучастны. Чтобы услышать и понять собеседника, иногда нужно просто помолчать. В вашей ситуации мне в большей части всё понятно. Уточнять что-то нет необходимости. Вы сами все очень хорошо смогли раскрыть и объяснить, и что немаловажно, вы сами понимаете, в чём корень проблемы. Мне так же понятно, что основная причина конфликта в вашей жене. Не возражайте, конечно же, в ней. Это ясно из ваших слов. Да, я согласен, вы тоже причастны к той ситуации, которая сложилась. Но это понятно и без слов. В возникшей проблеме всегда виноваты обе стороны, но только одна является причиной, а вторая участником, который допускает наличие этой проблемы. В вашей семейной драме вы – участник. Вопрос – как РАЗРУБИТЬ этот корень, как решить ПРОБЛЕМУ. Здесь вы можете пойти двумя путями: либо рассказать своей жене то же самое, что только что рассказали нам, и медленно, день за днем, стараться одним справиться со всем тем, что вы ей выложите, либо попросить у неё прощения за последний инцидент, и использовать наше средство, проверенное векам. Решать, конечно же, вам, я только хочу вам сразу сказать, что первый путь очень длинный, трудный и не всем он по зубам. Как я понял, вы сами только что открыли для себя такие вещи, о которых и не задумывались. А теперь представьте – сказать тоже самое жене. Уверяю вас, услышать такое, принять и решить, способны не многие. И в этом главный минус первого пути. Выбрав его, вы столкнетесь с тем, что будут вскрываться вещи, которые не просто неприятны, а невыносимы вам, ей или вам обоим. Стараясь сражаться с демонами, которых вы выпустите, вы можете погубить то светлое чувство, ради которого и было затеяно это сражение. Как сказал великий Ницше: «Тем, кто сражается с демонами надо опасаться того, чтобы самому не стать демоном». Не правда ли, верно подмечено?
- Да, сказано хорошо. А ваше средство, это что такое?
- Как уже говорил, средство, проверенное веками. Действует безотказно и безболезненно. Если бы не знал, не предлагал бы вам. Это настой из разных трав, минералов и ингредиентов животного происхождения, по древним рецептам, дошедшим до нашего времени. Этот настой, в свое время, помог многим титулованным и знатным особам. Но теперь, как вы знаете, то, что раньше было доступно для единиц, доступно в настоящее время для всех, лишь бы деньги были. И не забывайте, что вам нужно обязательно попросить у неё прощения за свое поведение. Это будет самым сложным в этом способе, уверяю вас. Почувствовав эту сложность, вы можете умножить её тысячекратно, и то это не будет отражать всего того, с чем вам придется столкнуться в первом пути. Так что если у вас имеется необходимая сумма, можете выбрать второй путь и избежать многих и ненужных проблем. Сколько у вас с собой наличности?
- Сейчас посмотрю. Так, тысяча, … пятьсот, шестьсот…
- Спасибо, спасибо. Можете не продолжать, вполне достаточно. Даже на такси может хватить.
- А этот настой, что нужно пить?
- Можно пить, можно во что-нибудь добавить, можно вдыхать, можно втирать. Самое главное, чтобы он действовал по отношению к вашей жене, так как причина, как я уже говорил в ней. В принципе, в ситуациях, подобных вашей, как правило, именно женщина является причиной конфликта. Эмоции, нервозность, истеричность, неуверенность, нелогичность, всё это в женщинах проявляется в большей степени и именно это и приводит к тому, что произошло в вашей семье. Настой благоприятно действует на все процессы, происходящие в организме, в результате чего человек сам стремится к тому, чтобы избегать конфликтных ситуаций и разрешать их, за счет того, что мозг блокирует воздействие негативных факторов и настраивается на адекватное и спокойное решение жизненных неурядиц. Один из немаловажных аспектов, чтобы человек, которому вы дадите это средство, не знал о его действии. Это все-таки настой, хоть и целебный, но ваша жена, начнет ожидать чуда, и психологический настрой на это попросту будет блокировать поступательное действие целебного препарата. Поэтому используйте его незаметно для нее. И не забудьте попросить прощения за то, что ей сказали.
- Ну-у, хорошо. А как его все-таки применить?
- Самый простой способ, добавить его в то, что любит ваша жена. И через некоторое время вы увидите результат.
- Сколько стоит средство?
- Одна тысяча пятьсот пятьдесят рублей. Согласен, дорого, но это обоснованная цена.
- Хорошо. Дайте мне это средство.
- Анастасия Дмитриевна, дайте, пожалуйста, молодому человеку настойку № 9.
Женщина выдвинула ящик рядом с кассой и стала искать необходимый препарат. «Не могу найти… А мы её случайно не продали всю?» – разговаривала женщина сама с собой. У Кости замерло сердце, и он весь напрягся, боясь услышать: «Закончилось», после всего того, что услышал про этот препарат и решил его купить. «А нет, вот ещё две бутылочки. Вам повезло, молодой человек!» – бодро сказала она Косте, от чего он сразу расслабился, и сердце снова стало биться ровно. Он отдал фармацевту 1.600 рублей, получил от неё маленькую бутылку из тёмного стекла с этикеткой аптеки, 50 рублей сдачи и чек, который он машинально скомкал и выкинул в коробочку рядом с кассой. Поблагодарив Анастасию Дмитриевну и администратора, Костя направился к выходу. Открыв дверь, он услышал от него на прощанье: «Не забудьте попросить у жены прощения!» «Хорошо», – крикнул Костя, обернувшись, и вышел на улицу.
В портмоне действительно хватило денег на такси и Костя, быстро поймав машину, через полчаса уже касался головой подушки. Любы ещё не было дома.
Она пришла утром так же тихо, как и ушла. Когда они встретились взглядами, она опустила глаза и прошла мимо Кости тихо и робко. Он попытался остановить её и поговорить. Как только он коснулся её руки, она тут же вся сжалась, и лицо её стало столь жалобным, что Костя не решился начинать беседу сейчас. Просто попросить прощения, действительно было сложно. Костя чувствовал свою вину, именно СВОЮ вину, и само желание попросить прощения было искренним, а не просто дежурной фразой, от чего слова, которые он хотел сказать ей, комком застревали в горле, превращаясь в судорожные движения шеи без каких-либо членораздельных звуков. Так прошёл день, тишиной накаляя обстановку в квартире. К вечеру Костя собрался с духом и уже собрался поговорить с женой, как вдруг, когда он был на кухне и смотрел на букет с бутонами из роз, она тихо вошла и первая обратилась к нему.
- Костя, нам надо с тобой поговорить. Тебя, как я понимаю, всё устраивает, как и всегда, но меня нет.
- Почему ты считаешь, что меня все устраивает?
- Потому что ты молчишь, как всегда. Я не знаю, что ты думаешь. Я не знаю, что ты хочешь, и что не хочешь. Я не знаю, чем ты не доволен. И я считаю, что ты доволен всем, но это не так. И сейчас ты снова молчишь. И я не знаю, когда ты на меня накинешься в очередной раз. Я же ничего не сделала тебе. Что тебя не устраивает, Костя?
- Меня всё устраивает.
- Вот видишь, тебя всё устраивает, как и устраивало. Зачем ты тогда так поступаешь со мной? Что я тебе сделала?
Постепенное повышение её тона, стало медленно нервировать Костю и он, вспомнив слова администратора аптеки, решил, что тот был прав, и причиной их конфликта действительно была она, а он, всего лишь участником. «При этом, всю вину произошедшего, она хочет переложить на меня. Как будь-то это я, все эти годы истерил, вечно был недоволен и не знал, чего хотел», – подумал Костя. Получив от Любы легкий импульс раздражения, Костя, подогретый словами администратора аптеки, не стал, на этот раз, гасить проснувшуюся в нём злость и начал медленно раскручивать её ядовитую спираль, фраза за фразой, извергая на жену жгучие и колкие языки её пламени. Любовь не ожидала услышать от мужа в такой яростной форме того, что в нём накопилось за эти годы. Она смотрела на этого человека и понимала, что совсем его не знает. Всё, во что она верила, чем жила и на что надеялась, стало медленно рассыпаться под его словами, которые, как кнут, били её беспощадно. Любовь пала духом, но не из-за правды, которая обрушилась на неё, а из-за того, как была сказана эта правда, из-за слов, которые она услышала из уст любимого человека. Закусив руку, она отвернулась и заплакала от обиды.
Услышав её всхлипы, Костя замолчал, остыл и поняв, что он натворил, вспомнил про средство, купленное в аптеке. Её администратор сказал, что настой надо добавить в то, что любит жена. Окинув взглядом кухню, Костя увидел вазу с букетом роз. Этот букет, который он подарил ей на первом свиданье, она любила и не чаяла в нём души. Нащупав в кармане бутылочку из аптеки, Костя посмотрел на жену, которая по-прежнему стояла к нему спиной и плакала, быстро достал пузырек, открыл крышку и со словами: «Прости меня», вылил его содержимое в вазу.
Она повернулась к Косте, с недоумением посмотрела на него, на его растерянный вид, затем на букет и снова на него. Любовь закрыла глаза, от чего набухшие на ресницах слезы упали на мокрые щёки. Губы её задрожали и она, с надрывом прохрипев: «За что?», подошла к столу и без сил опустилась на стул перед букетом. Слезы уже не останавливались. Костя посмотрел на розы и понял, что подкосило его Любовь. Остатки вылитого в вазу настоя черными слоями оседали на дно, постепенно растворяясь в воде. Большая же его часть мгновенно была впитана розами, от чего зелёные стебли, сгорая из нутрии, обугливались белым пеплом на поверхности, и остывая, становились черно-серыми. Огненно-рыжие пояски огня стремительно поднимались по ним вверх, сжигая ту любовь, которая долгие годы была у них в доме. Достигнув бутонов, кольца огня сжали их, и меньше чем за мгновенье испепелили, оставив после себя только обуглившиеся лепестки.
Уничтожив своими руками символ их любви, Костя, без сил опустился на стул напротив жены, разжал пальцы и пустая аптечная бутылочка покатилась по столу, ударившись о вазу с обугленными цветами, которые ещё не так давно цвели между ним и его Любовью. Теперь в вазе был только пепел. Пепел, который разделял их. Костя не смог перенести изуродованного вида их бывшей любви и, склонившись над вазой, резко дунул на розы из пепла. Черными хлопьями они разлетелся в разные стороны, оставляя вазу пустой. В этот же момент Любовь, ещё раз всхлипнув, сделала глубокий вдох, и весь пепел с вдохом устремился к ней. Она попыталась отмахнуться от него, но все её попытки были тщетны. Пепел облепил её руки, лицо и шею. Он попал ей в глаза, чернотой затянув их голубое сияние. Он забился ей в нос и рот, от чего она стала задыхаться и, стараясь сделать вдох чистого воздуха, ещё больше вдыхала стремящийся к ней пепел. Стараясь смахнуть его с себя, она лишь размазывала по лицу и рукам сажу, окрашивая себя в черный цвет. Любовь, чувствуя, что задыхается от пепла их любви, истошно взревела, скрючилась и сжалась, превращаясь в чёрный шар. Костя испугался, не смог вынести этого зрелища и закрыв лицо руками, не увидел, как Любовь исчезла, оставив после себя лишь вспышку белого света.
Убрав руки от лица и, открыв глаза, Костя увидел, что на кухне он остался один. Он обошёл квартиру и не найдя жену, вернулся на кухню. На том месте, где совсем недавно была его жена, сидела девушка. Она была молода и безупречно хороша собой. От её гладкой белоснежной кожи невозможно было оторвать взгляд. Её полные сочные губы манили к себе, и можно было отдать всё что угодно, лишь бы ощутить их страстную чувственность на своих губах, хотя бы на мгновенье. Её томный и одновременно задорный взгляд, привёл Костю в игривое состояние. Он отодвинул пустую вазу в сторону. Аптечной бутылочки на столе не было, но Костю не интересовало, куда она делась. В этот момент его интересовала лишь та юная девушка, которая появилась в его квартире, и возможно в его жизни. Он перегнулся через стол и хотел уже прикоснуться к её нежным губам, как девушка подняла перед собой ладони, полные лепестков алых роз и со смехом кинула их Косте в лицо, отчего тот закрыл глаза. Когда он вновь их открыл, девушки уже не было. Она исчезла как мираж, который видит уставший от изнуряющей дороги путник и жаждущий глотка свежей воды. Перед Костей на столе стояла пустая ваза, а вокруг неё и на полу лежали, уже начавшие гнить, лепестки алых роз.
Когда зловонье от гниющих лепестков окутало Костю, одиноко стоящего посередине кухни, в дверь позвонили. Он, осторожно ступая на пол захламлённой квартиры, подошёл к двери и посмотрел в глазок. К нему пришли родители Любы. Костя, не открыв дверь, затаил дыхание, и так же тихо ушёл в одну из комнат, желая не только избежать с ними разговора, но и какой-либо встречи. После того, как он обошёлся с Любовью, ему было неудобно видеть кого-либо из её окружения. Он читал в их взглядах осуждение.
От пробудившегося где-то внутри чувства вины, которое было неприятно, как скисшая еда на вкус, Костя стал раздражительным и когда, его не вытерпела и оставила очередная девушка, он стал ненавидеть и избегать любого близкого контакта со всеми ними, вне зависимости от того, были они знакомы или нет. В этот момент кто-то постучал в оконное стекло. Костя обернулся и увидел, что это были его друзья. Они махали ему руками, тарабанили по рамам и звали его, но он не хотел уже видеть и их. В какой-то момент он явственно понял, что лишь смотрит, как они открывают рот, не слыша, что они говорят. Он не хотел их слушать. Костя перестал понимать их и со временем они стали раздражать его. Он убежал в другую комнату, но там по окну стучали уже его коллеги по работе. Как же долго он пытался избегать и игнорировать их общества, но мешали правила социального поведения. Даже с друзьями было порвать проще, чем с ними. И над теми и над другими он язвил, словесно издевался и глумился. Сколько Костя себя помнил, иной линии общения и поведения с другими, он не проявлял. Он не мог по-другому. Костя чувствовал себя хорошо лишь тогда, когда он видел боль и страдания в глазах других от язв его речи. И лишь Любовь спасала его от окончательного разрушения. Он сдерживался до тех пор, пока не заставил страдать и её. То чувство вины, которое у него возникло после её исчезновения из его жизни, а также свобода от каких-либо обязательств перед ней, позволили ему изливать желчь слов на окружающих, наказывая себя постепенно возникающей вокруг него пустотой и давая возможность жить, так как хотел он.
Костя хотел остаться один и чувствуя, как кислота его поведения постепенно начинает разъедать его самого, миновав другие комнаты, убежал на кухню, надеясь там скрыться от посторонних. Смакование одиночества продлилось недолго, и он увидел, как уже чьи-то незнакомые руки начинают скрежетать ногтями по стеклу окна, чьи-то незнакомые, со зловещим оскалом лица, начинают заглядывать к нему на кухню. Костя бешено заорал и бросился задёргивать все окна плотными шторами и занавесками, желая остаться наедине с самим собой. В квартире стало темно и практически тихо, лишь только ход настенных часов, да приглушённые удары по окнам напоминали, что он жив. Костя стал разъедать себя злостью одиночества, в которое он сам себя и погрузил, но тут одно из окон его квартиры разбилось, и он услышал сотни незнакомых, мало знакомых и знакомых голосов, которые всей толпой пытались пробраться в его жилище. Ненадолго возникшее удивление сменилось адским гневом в глазах Кости и он, зажмурив глаза, почувствовал, как пламя ярости вырывается из него наружу.
Когда последнее мешающее стекло было выбито из окна Костиной квартиры, шторы сдвинуты в сторону, и свет прогнал сгустившуюся тьму, вся толпа хлынула через подоконник и заполнила всё пространство. Кости негде не было. От удивления все замолчали, и наступившую тишину нарушал лишь мерный ход часов на обуглившихся стенах.
«В одиночестве человек – либо святой, либо дьявол»
Роберт Бёртон