Александр Николаевич Калтыгин – капитан полиции, опытный следователь, отдавший своему любимому делу свыше десятка лет. На его счету сотни раскрытых преступлений.
Ему исполнилось 32 года. Но, несмотря на это, он уже знает, что такое одиночество. Дома его никто не ждёт. Порой предпочитает переночевать на работе на тёмном диванчике в своём просторном светлом кабинете.
Он высокий, красивый и привлекательный. По его глубоким карим глазам можно сказать, что этот человек чересчур добрый, но доброта его никому не нужна, особенно преступникам, поэтому у Калтыгина часто бывают срывы. Он начинает рвать и метать.
Он любит шутить и смеяться. Он любит поговорить и выслушать. В этом человеке практически нет недостатков, если только какие-нибудь мелкие недочёты.
Самым главным его пороком считается одиночество.
Этим утром он как обычно вышел из своей квартиры и направился в сторону отделения полиции.
Только- только встало солнце, и город зажегся ясным светом. От вчерашней грозы не осталось и следа. Дул прохладный и влажный ветер. Александр Николаевич начал замерзать. Он застегнул свою чёрную куртку. Свои нос и губы он спрятал под ворот куртки. Уши мужчины слегка покраснели от холода.
Сонные раздражительные люди попадались мужчине на встречу. Он и сам не выспался. На часах ещё только 8:26, а Александр Николаевич уже спешит к своим преступникам. И так каждый день.
***
- Александр Николаевич, - окликнула женщина в коридоре отделения полиции.
Мужчина обернулся и увидел подполковника отделения Людмилу Борисовну Шнайдер. Эта женщина не отличалась особой красотой. Её светлые волосы едва доходили до плеч, глаза были впалыми, а вокруг них бесконечное множество хорошо заметных морщинок, нос был крупным. В её внешности не было ничего особенного, если бы не её полицейская форма. Тёмно-зелёный цвет и две звезды с двумя лентами на погонах, как ни кому другому подходили Людмиле Борисовне. Она носила звание подполковника два с половиной года.
-Вы хотели со мной поговорить? – взяв под руку женщину, вежливо спросил Александр Николаевич.
- Во-первых, здравствуйте, - улыбнулась Людмила Борисовна и коснулась головы мужчины какими–то бумагами, которые держала в своей руке, - Во-вторых, с прошедшим Днём рождения, а в-третьих, пройдёмте к вам в кабинет.
- Простите меня, - засмеялся капитан. – Конечно же, здравствуйте. Ведь это самое первое, что нужно было сказать вам, подполковнику полиции. Видимо, я вчера так славно отметил свой день рождения…
- Александр Николаевич, не будьте ребёнком!
- Простите, Людмила Борисовна, - продолжал смеяться Калтыгин.
- Александр Николаевич…
- Всё-всё. Больше не буду, - посерьёзнел капитан и сделал каменное лицо, округлил глаза и сжал губы.
От этого Шнайдер начала смеяться больше, чем Калтыгин.
- Успокойтесь, товарищ капитан и пойдёмте к вам в кабинет, - давясь от смеха, выговорила Людмила Борисовна.
- Пойдёмте-пойдёмте, - нахмурив брови, сказал Александр Николаевич, - но зачем?
Он расслабил своё лицо и снова засмеялся.
- Прекратите. Пойдёмте. Мне нужно с вами поговорить, - успокоившись, сказала Шнайдер.
- Ну, пойдёмте, - открыв дверь, сказал Калтыгин и жестом пригласил коллегу войти в свой кабинет.
- И так, - сев в удобный кожаный диван начала Людмила Борисовна. – Я, конечно, понимаю, что у вас много работы, но вы должны меня выслушать.
- Интригующее начало, - заметил Калтыгин и запрыгнул на свой стол, свесив ноги и скрестив руки на груди.
- Высоцкий попросил вас взять небольшую группу студентов для прохождения практики. Вы не бойтесь, эти студенты не так уж и плохи, как вы успели подумать.
Теперь Александр Николаевич не на шутку нахмурил брови.
- Зачем мне это надо? У меня и без студентов работы хватает.
- Это же сам Высоцкий попросил, - показав указательный палец и направив его вверх, напомнила Шнайдер.
- Да мне плевать, - спрыгнув со стола, крикнул Калтыгин. – Кто это вообще придумал? Это же надо. Почему именно я?
- Высоцкий считает, что вы наш лучший следователь, а студентам как раз не хватает практики. Вы же можете научить этих неучей раскрывать дела и тем самым поднять рейтинг нашего отделения.
- Как у вас всё просто, - развёл руками капитан, начал ходить туда-сюда и мельтешить перед глазами коллеги. – Почему же вы не подошли на роль учителя?
- Я не такой высококлассный следователь как вы.
- Ну, я сейчас этому Высоцкому всё выскажу.
Калтыгин вышел из кабинета и отправился к полковнику полиции Виктору Васильевичу Высоцкому.
Людмила Борисовна осталась в кабинете товарища капитана. Она не могла сдерживать улыбки, когда Калтыгин начал возмущаться. Она и сейчас улыбалась, потому что знала, что Александр Николаевич не сможет отказаться от группы студентов. Высоцкий его убедит проводить практику у начинающих следователей.
***
- Так. Я не понял! – ворвался в кабинет Калтыгин. – Что это значит?
Виктор Васильевич Высоцкий, сидевший в удобном кресле и перебирая какие-то бумаги на своих коленях, спокойно поднял свои глаза на товарища капитана и улыбнулся.
- Я знал, что вы именно так вломитесь в мой кабинет, - сказал он.
Виктор Высоцкий – полковник полиции, отдавший всю свою жизнь правоохранительным органам. Он впервые встретил Калтыгина, когда тот только устроился на работу в отделение. Молодой и полный энергии Калтыгин сразу полюбился всеми коллегами и пользовался высоким спросом. Да он и сейчас популярен.
Полковнику скоро исполнится 50 лет и эту знаменательную дату отделение полиции собирается отметить с размахом в отделении. Все, можно сказать, начали готовиться к этому событию ещё задолго до того как сам Высоцкий решил отмечать свой юбилей в отделении.
- Вы что, решили меня в могилу свести? – продолжал напирать Калтыгин повышенным голосом.
Высоцкий продолжал смотреть на капитана и улыбаться. Кожа вокруг его голубых глаз сморщилась, а на щеках появились ямочки. Губы вытянулись в тонкую ниточку. Высоцкий закинул ногу на ногу, согнул правую руку в локте и пальцами начал слегка прихлопывать свою улыбочку, тем самым приведя Калтыгина ещё в большую ярость.
- Вы издеваетесь? – крикнул капитан.
- Ну, не кипятитесь. Не нужно. В нашей профессии это ни к чему.
- Почему вы смеётесь? Я не понимаю.
- Присядьте, Александр Николаевич! – указав на стул, находящийся рядом со столом полковника, сказал Высоцкий и встал с кресла. – Мне нужно вам кое - что объяснить.
- Уж потрудитесь.
- Садитесь же.
- Я постою.
Виктор Васильевич подошёл к большому окну своего кабинета, засунул руки в карманы своих штанов и уже без улыбок и без смеха сказал:
- Во-первых, Александр Николаевич, кто вам разрешил так разговаривать со старшим по званию? Во-вторых, почему вы не надели свою форму? Я не желаю видеть наших сотрудников в гражданском. В-третьих, вы всё равно будете учить будущих следователей и предоставлять им прекрасную практику.
- Почему? – развёл руками капитан. – Почему я? У меня работы…сами знаете сколько. Когда я буду проводить эту практику?
- Завтра.
- Я имею в виду…Когда? Завтра? – крикнул Александр Николаевич. – И что я… как… Это уже слишком, Виктор Васильевич!
- Тогда….
Высоцкий подошёл к своему столу, взял альбомный белый лист и ручку.
- Тогда пишите заявление по собственному желанию.
Он протянул лист и ручку Калтыгину. Тот испуганно взглотнул. Такого поворота он не ожидал.
- Почему? – спросил капитан.
- Обучение студентов – это мой приказ! Вам ясно? Если не хотите его выполнять, то делать вам здесь нечего. Пишите заявление, - повысил голос Высоцкий.
- Уберите это. Я ничего не буду писать. Я всё понял, – виновато заключил Калтыгин.
- Идите, работайте. Завтра жду вас в моём кабинете. И переоденьтесь. Невозможно смотреть на вас!
Высоцкий сел за свой большой письменный стол дубового цвета и принялся что-то писать.
Калтыгин развернулся и вышел из кабинета полковника.