Пришла весна. Неоценимым достоинством той самой взрослой жизни, является то, что, если раньше тебе говорили: «не чеши!», приходилось не чесать – они следили. Теперь проследить некому, поэтому можно. Мне внезапно появилось, что сказать, поэтому чешу руки о клавиатуру.
Итак, пришла весна. Она, конечно, приходит каждый год и многие уже привыкли. Но в этом году, она, как любят красивые женщины, припоздала, и своим появлением сорвала гром аплодисментов и восторженные крики тех, кто ждал.
Пришла весна. На слабые возражения иммунной системы мозг не предпринимает никаких действий потому, как в общем процессе практически не участвует. Руки непроизвольно надевают на красивые бедра ремни пошире, что вытеснили юбки как класс, и стараются поэффектней попасть макияжем в, уставшее от зимней спячки, лицо. Мужская половина населения силится собрать резво разбегающиеся в стороны глаза, активно участвует в жизни социальных сетей и постоянно кому-то звонит.
Пришла весна. Довольно потирают руки владельцы всевозможных фитнесс – центров, тренажерных залов, торговцы цветами, хозяева кафе и ресторанов, памятники, к которым опять ринулись встречаться, и только коты возле подъезда напряженно молчат, видимо, растерялись. Начался марш всеобщего поиска. Все ищут всех.
«Девушка, какие ножки! Скажите родителям, чтоб почаще, у них же отлично получается!»
«У меня поломался компьютер! Нет, нужно срочно! Нет, до утра не терпит! Нет, бери белое, ты же знаешь, я красное не пью.»
Пришла весна. «Ну так, веди ее в театр! Но только на самый поздний спектакль, чтобы потом – сразу домой! Ну ты видел эти цены в кафе?!» Как ни прискорбно, культура действительно дешевле. Но, несмотря на полную ее доступность, суши продолжают полностью удовлетворять запросам молодежи в культурном обмене с другими нациями.
Работающие в поте лица, силиконовые производства, годами не выходя, сидят в трудовой вахте, но снабжают голубые экраны примерами для обожания и подражания. И обожаем, и подражаем, - весна все-таки. Им главное – молчать, тогда шарм не улетучивается. Открытое декольте в мужском сознании стремительно приближается к текущей воде и горящему огню, то есть, практически вечно.
Пары опять стали молчать, правда не так многозначительно, как в кино, снятом нашими дедами и увиденном нашими родителями, и не в глаза он ей смотрит. Но пусть она будет уверена, что она его очаровала, и тут не надо уточнять, какую его половину она очаровала, пусть думает, что она вся красивая. Мне столько раз говорили, мол, «вы – мужики, только об одном и думаете», а вечером, игриво так, переспрашивали: «Я сексуально выгляжу?» - «Да, дорогая моя. Да, любимая. С тобой не сравнится никто! Хотя бы потому, что сравнивать ксерокопии – дело неблагодарное.»
На смену гнетущему однообразию внешнего вида конца века моего рождения пришло еще более гнетущее однообразие внутреннего содержания. И ты не назовешь их глупыми. Это неправда. Он смотрит новости, она учится на экономиста и каждый из них будет пытаться тебя вразумить, ловко орудуя односложными предложениями и легким матом. И родителям говорят такое, что те слышат впервые. И интернет знают с английским, но разговор рассыпается, как карточный домик, потому, что они теряют всякий интерес, когда тема выходит за границы их кругозора.
Игрушки разбирала вся страна, так куда делась эта любознательность? Интерес к учебе приравнивается к помешательству, без права на реабилитацию в глазах общества.
Теперь надо двигатель прогресса! Слабохарактерное «хочу!» отменили за ненадобностью. Ты передашь свое «надо» своим детям, оно досталось тебе от родителей, которым оно досталось от их родителей, которые еще чего-то хотели и за что-то боролись.
Теперь из «хочу!» осталось только битье поклонов труженикам той самой силиконовой промышленности, ну потому, что они единственные, кто трудится на благо Отечества, чтоб всем было хорошо. Но оценить наше восхищение им некогда – им надо работать