Не спалось. Да и разве можно уснуть, если тебя завтра могут поставить к стенке? Интересно, расстреляют одну или с Юрочкой?
И есть ли на том свете жизнь? Хорошо бы. Обидно умирать навсегда. Даже представить страшно – впереди вечное небытие, беспамятство. В один миг пролетает жизнь, а потом тело становится прахом. Тогда для чего живем?
А еще обиднее умирать в чужом мире, зная, что на твоей могилке не поплачут потомки.
Я закрыла глаза, а когда открыла, надо мной склонился тот самый бородач с лестничной площадки, который напрашивался на роль пассажира.
«Это сон, - отмахнулась от бородача я, - это всего лишь сон».
- Вставай, - схватил меня за руку несостоявшийся пассажир, - в течение часа мы должны выбраться из тюрьмы.
Его прикосновение обожгло, но я повиновалась.
- А Юра? – напряглась я. – Не уйду без Юры.
- Он ждет, - торопливо проговорил мужик. – Бежим.
- Через стенку?
- Закрой глаза, - скомандовал неизвестный.
И я закрыла глаза. А потом сделала несколько шагов и оказалась на улице.
На тюремном дворе стояли часовые и о чем-то переговаривались.
Они ни на что не реагировали, и мы побежали.
- Вперед, - подтолкнул меня к высокому, обнесенному колючей проволокой забору, бородач.
Сквозь забор мы прошли также быстро, как и через стену.
Недалеко темнел лес, а в лесу стоял наш «Мерс».
В «Мерсе» кто-то сидел.
И этот кто-то был живым и невредимым.
-Тебя били, - бросилась к нему я.
- Не успели, - сверкнул зубами Лебедев, - но орали прилично. Да и я порою ору на подчиненных. Кстати, вещички в багажнике
А потом я почувствовала страшную слабость. Такую, что моментально отключилась от действительности.
Когда очнулась, поняла, что трясусь на заднем сидении, а впереди переговариваются два человека.
Первый, который уверенно вел машину, был муж, а второй…
- Ну что, внучка, не послушалась родного деда, - повернулся ко мне второй мужчина. – Ах, если бы вы тогда взяли меня с собой!
-Она никогда никого не слушается, - шутливо пожаловался бородачу Юра.
Я поняла по голосу, что он улыбнулся. И еще поняла, что он меня любит.
- Какого родного деда? – тоже улыбнулась я.
- Лаврентия Трофимовича, - подмигнул чудак в кирзовых сапогах. – Не умер я тогда. Время бежит по спирали, а вчера оно сделало второй виток. К тому же я знал, что вы поедете в Кумертау.
- Как знал? – не поняла я и, наконец, почувствовала себя счастливой.
- Кто хоть раз познакомится с ходом времени, никогда не забудет его закономерностей. Вот и я спасся, нечаянно ступив на полосу света, пробившуюся в мою камеру. Это было за день до предполагаемого расстрела.
Я не понимала себя. По идее внучка должна броситься дедушке на шею, но…
- И где вы сейчас живете?
Мой голос дрожал.
- Нигде, - виновато проговорил Лаврентий Трофимович. – В восемнадцатый век вернуться уже не смогу, а в двадцать первом я бездомный.
- Он не бросил нас в беде, - подал голос генеральный директор, - а мы не бросим в беде его.
Внезапно подул сильный ветер, и белая тягучая пелена затянула лобовое стекло. Лебедев резко затормозил, и мы приготовились ждать. Паники не было. Но, ждать не пришлось. Ветер так же неожиданно стих, и пелена быстро рассосалась, обнажая дальнейший путь следования.
Грунтовка закончилась, «Мерс» выехал на трассу. И тогда я расплакалась. Я готова была целовать асфальт под колесами автомобиля, я готова была тискать в объятиях мужчин, но тут неожиданно вспомнила, что нужно позвонить детям. Они волнуются. И Ирка волнуется.
Под сидением валялась сумка, и в ней был мой смартфон. Был. Но сейчас его на месте не оказалось.
- Мобильник остался у Варвары, - наблюдая за мной в зеркало, усмехнулся Юра.
- Будут его в качестве красивой игрушки использовать или попробуют орехи им разбивать, - съехидничала я.
Лаврентий Трофимович поморщился, и я поняла свою оплошность.
- Надеюсь, мы едем в Уфу, а не в Кумертау? – постаралась я сменить тему разговора.
- Естественно, - беспечно отозвался супруг, будто час назад не находился в застенках прошлого, - а Ирка пусть теперь приезжает сама. Мы вышлем ей денег на такси.
Эпилог.
Уже две недели я дома. Приезжала сестричка, увезла гору поклажи. А потом звонили ее дети и искренне благодарили за подарки.
Дедушка живет с нами. Он приоделся, сбрил бороду и, получив паспорт с пропиской, устроился работать к Юре охранником.
О жизни в восемнадцатом веке Лаврентий Трофимович вспоминать не любит. Говорит, что баба там ему попалась крикливая, детей у них не было, а какая жизнь без детей.
И он постоянно ждал нового витка времени, он чувствовал его приближение, он видел вещие сны, в которых главным действующим лицом была я.
Когда пришла пора, дедушка очутился в районе Булгаково, откуда его бесплатно подбросили до Уфы. Адрес из вещих снов он выучил назубок, а вот прокатиться до нашего дома ему пришлось зайцем.
Увидев меня, бедняга с ужасом осознал, что «такая фифа», как я, ни за что ему не поверит.
Тогда он вышел во двор, поймал такси, расплатился с водителем червонцем из прошлого и помчался на помощь единственной внучке.
********
Сегодня суббота, мы собираемся в гости.
- А что если позвонить на мой прежний номер мобильника? – накладывая тушь на ресницы, в шутку предложила я.
«Как там поживают наивные жители богатейшего колхоза «Ленинская правда»?»
- Пожалуйста, - оценил шутку Юра, - хотя, это пустая затея. Твой смартфон давно разряжен, ведь мы не оставили в Князево зарядного устройства.
- Но, оно тоже пропало, - надевая туфли, резонно заметила я.
Юра набрал номер. Послышались гудки.
- Кто это? – прохрипел настороженный женский голос. Это был голос Варвары Медведевой.