Десять лет назад, в третьем году нового тысячелетия, я отправилась работать в свою первую коммерческую компанию, позабыв-позабросив благородное педагогическое поприще. Называлась компания издательством, выпускала пару газет и сколько-то журналов. Даже сайт, по тем временам вполне цивилизованный, имела и умело продвигала. Было несложно, даже интересно, потому что все ново, свежо, увлекательно… В общем, с удовольствием ходилось на работу.
Соседкой моей по рабочему столу была Наташа – человек симпатичный и во многом любопытный. Она не выглядела на свои «под сорок», целый день питалась орешками и йогуртами, со вкусом одевалась, со вкусом жила, не игнорировала мужского внимания и не стремилась казаться умнее, чем была.
Кроме прочих занятностей была в ее жизни библиотека. Немногие ходят в такие места в двадцать первом веке, а она вот ходила. И в какой-то момент стала даже книжки мне носить – альтруизм, такой экзотический в сегодняшнем дне, был одной из Наташиных странностей.
Она-то меня и познакомила с Людмилой Улицкой. Точнее, с творчеством этой современной писательницы. Первой книгой был Шурик, точнее, роман под названием «Искренне ваш Шурик», буквально недавно написанный. При всей своей толстоте он оказался легким, вкусным именно в стилистике, да и в сюжете небанальным. Особенно радовали метафоры – не заштампованные, не истертые до дыр, как в большинстве современных текстов. Для меня – чистое наслаждение все эти «тетки провинциального покроя», «каменоломни языкознания», «породистые книги», «широкоплечие шкафы» или вот «ушла с едва заштопанным скандалом».
В общем, роман проглотился стремительно и образовал большое светлое чувство. Что называется – с первого глотка. Потом любовь преобразовалась в страсть под названием Людмила Улицкая. И до сих пор она никуда не девается, не мельчает и градуса не понижает. И ничего с этим не поделаешь. Да и не надо.
В итоге перечитан весь арсенал, выпущенный писательницей за четверть века.
Перечитан многократно, потому что в процессе чтения кроме прочего полезного в организме вырабатываются эндорфины или какие-то близкие их родственники… В общем, я подсела.
Прошло десять лет.
Улицкая разменяла восьмой десяток. Редкие живые встречи с ней можно найти в Интернете, и в них она еще краше, еще умнее и даже художественнее, чем в своих романах. А я с детства млею от грамотных спичей – уж не знаю почему, если учесть мое не особенно книжное отрочество. Поэтому пришло простое внятное желание – послушать писательницу вживую. Попасть на творческую встречу, если поконкретнее.
И вот я в Питере. 2013-й год. Стоят благословенные октябрьские погоды, вокруг желто-красно-зелено и неожиданно солнечно.
И вот она, местная Филармония, слишком даже скромное угловое здание, особенно после нашего минского – помпезного, но, в общем-то, сообразного назначению.
Большой зал – большой не только по названию. Светлый и нарядный, с люстрами из хрусталя и креслами из благородной древесины. Он почти полный, с заметным гендерным перевесом в женскую сторону. Публика взрослая – умная литература мало интересна молодым.
Я в предвкушении. Мы все в предвкушении. Есть доля волшебства и даже чуда во встречах с людьми, которых знаешь только через книги, фильмы, песни... А здесь – живой человек, с руками, все это написавшими, со стриженой головой, все это придумавшей. С голосом – умным, хриплым, любимым давно.
Когда Людмила Евгеньевна вышла – запросто откинув кулису и шагнув на сцену, и несколько даже смешавшись от многочисленности публики, и легко поздоровавшись… В общем, глаза мои увлажнились от переизбытка чувств. Наверное, примерно так рождаются слезы малолетних поп-фанаток, рыдающих у сцены со звездой. Но мы-то люди взрослые – никаких экзальтированных телодвижений. Одно только внимание-обожание.
Два незабываемых часа. Кубометры эмоций и гигабайты удовольствия. В конце, как водится, цветы. У меня цветов не случилось, но был предусмотрен некоторый подарок – полезная в хозяйстве вещь. А именно – папка из кожзама, с замком и множеством удобных карманов – незаменимая в работе писателя вещь, как мне думалось. Когда я протянула ее снизу вверх, на сцену знаменитой писательнице, она по-человечески даже смутилась:
– Что вы, это слишком шикарный подарок, я не могу его принять!
– Да бросьте, Людмила Евгеньевна, ни одно животное при его изготовлении не пострадало, – легко и весело возмутилась я.
Мы еще немного поперепирались, и она в конце концов забрала папку. Я была счастлива. Потому что ОНА будет эту папку трогать своими благословенными руками, и может быть даже станет пользоваться ею в быту или еще где-нибудь. Но как минимум прикоснется не раз, а я через это прикоснусь к великому в общем-то человеку, потому что когда тебя переводят на десятки языков, и тысячи людей плачут и смеются над твоими абзацами – ты не можешь оставаться простым смертным. Про этот памятник нерукотворный еще две сотни лет назад говаривал сам Пушкин. И оказался прав.
В состоянии некоторого эмоционального аффекта я отлепилась от сцены, и пожилая дама с палочкой, которую при других обстоятельствах я запросто назвала бы бабушкой, сказала почему-то: «Какая же вы молодец!».
Было непонятно, по какому поводу я молодец, но стало понятно позже – когда женщина, отстояв долгую очередь за автографом, вышла из зала с росчерком Людмилы Улицкой на новенькой книге. Она вышла со светлым, даже вдохновенным каким-то лицом, распахнула заветный фарзац и стала всматриваться в автограф. Оказавшись рядом, я тоже заглянула в книгу. Мы разговорились – как это водится между людьми, соединенными общими переживаниями.
– Какая же вы молодец, – повторилась дама, – такая молодая, а вот любите и понимаете такую писательницу. А я сколько ни подкладываю книги Улицкой детям или молодым знакомым – никак их не захватывает.
– Знаете, я тоже иногда даю почитать своим близким, – согласилась я, внутренне похохотав над словом «молодая», – и далеко не все разделяют мою страсть. С Улицкой надо совпасть – в тональности, в настроении, в жизнепонимании… Это как любовь – или есть, или нет. А отчего – не понятно.
Мы поговорили еще какое-то время. И я не стала рассказывать своей эмоциональной собеседнице, что кроме прочего притянулась сюда из другого государства, из города Минска, в который Людмила Улицкая скорее всего никогда не доберется, но в котором много ее читателей и почитателей. И они тоже, как и во многих других странах, от ее прозы не только удовольствие получают, но еще и ответы находят на вопросы, которыми исправно сыплет жизнь.
На Новый 2014-й год я подарила себе книгу – «Искренне ваш Шурик». Я долго ее искала, и вот теперь нашла. Новое издание.
И снова читаю. И снова интересно. Даже десять лет спустя.
Декабрь 3013