Приехали мы в Дивеево затемно. Много слышали о том месте и ждали, как минимум, чуда. Что-то непременно должно было произойти.
Истории об исцелении безнадежно больных, благоухающих каменных крестах, шести чудотворных источниках, видениях и внезапных озарениях; о силе духа, нисходящего на всякого, посещающего уцелевшую в богоборческие времена обитель, воспламеняли фантазию. И, покрыв голову больше как дань традиции, чем в знак власти над нами Ангелов небесных, мы вошли в монастырские врата.
Нас встретили монашки - две уже не молодые женщины, источающие манерами, походкой и смирением на лицах благую весть во все времена. Хранительницы монастыря неспешно поклонились нам и пригласили к заутрене.
Аромат ладана наполнял пространство под сводами собора. Треск клироса, песнь свечей, полумрак, сине-серая поволока — всё погружало душу в мир иной и тело отказывалось повиноваться. Как душно! Я с трудом распахнула створку дубовой входной двери в два человеческих роста высотою, вышла на каменные ступени и глубоко вздохнула. Солнечный свет постепенно озарял мир. Чернота куполов сменялась блеском позолоты, сумрачный шелест — сенью аллей, тишина — трелью птиц. Но ничего не происходило...
День тянулся невыносимо долго. Время замерло, стоя у алтаря. Неторопливые речи. Небольшие прозрачные стоячие озёрца. Каменные массивные белоснежные стены. Явно рукотворная канавка, почитаемая как божественное чудо, защищающее и оберегающее от сил зла всех верующих.
Три долгих удара и трезвон благовеста. Вечерняя служба. Идти не хотелось. Те же песнопения, те же паломники, опущенные долу глаза, платки, длинные юбки, рясы; ажурная бахрома ликов, взирающих с икон; тусклый блеск позолоты, свечи, лица, поклоны, шёпот, гарь, копоть, мольбы.
Ступени храма раскалились от палящих лучей, еще парящего в абсолютно безоблачном небе, белёсого диска. Тепло от истоптанных тысячами стоп камней, поднимаясь в небеса, обволакивало тело. Кто-то проскальзывал мимо меня, осеняя себя крёстным знамением, и растворялся в округлом портале религиозного сооружения. Птицы закрывали свою вечернюю мессу мажорными нотами. Ветер кружил в вальсе кроны столетних сосен.
Вдруг солнце исчезло. Тень опустилась внезапно и порыв ветра поднял небольшое облако пыли с вымощенной камнем площади. Туча закрыла светило. Чёрная туча. Единственная на всём небосклоне. Странный мистический объект появился из ниоткуда на голубом с белёсыми прожилками небосводе. Чернота со всевозрастающей скоростью приближалась, увеличиваясь в размерах, и ещё далекий пока рокот зловеще разнесся над землей. Ужасный стон, реверберирующий гвалт, предвещающий что-то недоброе окутал пространство вокруг меня.
На глазах туча оживала, прирастая в размерах, меняя свои пропорции, динамику отдельных частей, высоту неестественного скольжения по небосводу. Нечто злое, агрессивное, ужасное всё быстрее приближалось, но разум почему-то не позволял мне укрыться за массивными стенами собора. Тело не слушалось.
Ещё немного и полутьма жадно поглотила землю, смолкли птицы и ужасный гул и звонкий грохот заполонили долину. Мгновение и мир скрылся бы во тьму, как вдруг туча, ударившись о что-то невидимое, но осязаемое опоясывающее монастырь, распалась на тысячи осколков и с криком сотен, тысяч чёрных воронов разлетелась в разные стороны, оставив от себя лишь похожие на перья ниспадающие серо-чёрные снежные хлопья, медленно растворяющиеся коснувшись лишь земли святой.