Желание освободить свою страну от вторжения врага подтолкнуло изготовление национальных доктрин во всей Европе. Философы покоренных стран (особенно Германии) занялись обоснованием создания своих государств.
Одни для этого прибегали к богу, другие - к природе, но подход практиков и теоретиков разделяло наличие государственности.
Если французы-практики накрывали страну понятием нации сверху, как зонтом, то теоретики других стран шли снизу, от корней, доказывая народу, что он - нация, и обязан создать государство, чтобы избавиться от чужого нашествия.
Обычно эти теории рождались среди образованных людей знатного происхождения. Поэтому наряду с понятием нации, возникшим в итоге общественного процесса, появляется его alter ego - гомункулус, выдуманный знатью, политиками, поэтами и философами, идеологический миф, лозунг, призванный объединить народ в борьбе за независимость.
Нация трактуется ими как единство правящей династии, историческая общность культуры, религии, языка, древности происхождения, единство духа и т.д.
Наиболее разрабатывался теоретический национализм в Германии.
Пастор по профессии, И.-Г. Гердер в труде «Идеи к философии истории человечества» (1784-1791) пытался соединить идею общественного прогресса с идеей бога, национализм с космополитизмом. Природа подчинена божественным законам. Человечество, как часть природы, подчиняется тем же законам, но то, что оно создает культуру, доказывает, что человечество - более высокая ступень по сравнению с природой, и богу угодно, чтобы человечество шло по этому пути, отдаляясь от первоначального тождества.
Общий универсализм может быть реализован лишь в индивидуальной национальной форме. «Культура народа - это цвет его бытия, изящное, но хрупкое откровение его сущности».
Так как люди - члены национальной общности, то лишь опираясь на родной язык и обычаи, они могут выразить народный дух, стать истинными творцами.
Главный творец - сам народ, былины, предания и народные песни - это величайшие, неиспорченные проявления подлинно национального духа.
Вся история человечества - свидетельство его неуклонного развития и прогресса культуры. Этот путь ведет человечество к торжеству божественного духа, заложенного в природе человека. Так как человечество вышло из природы, из общего корня, оно едино, но каждый народ идет к божественной цели по-своему.
Нации - это живые организмы, сотворенные богом, у них есть своя душа, национальный характер, внутренняя логика развития, они движутся от рождения к смерти. Гердер считал нацию «таким же растением природы, как и семья, в ней только больше ответвлений» и думал, что каждый народ имеет особенный дух, выражающийся во всем его существовании - в частности, в языке и культуре), воплотилось в доктрину «национального духа». Гердер И.-Г. Идеи к философии истории человечества. М., Наука. 1977.
Для Гердера национальность была не политической, а моральной категорией. Для него каждая нация была проявлением Божественного, он уважал все языки и первым провозгласил право на родной язык высшим правом народа.
Он резко отрицал немецкий национализм, ненавидел прусский милитаризм, прусаков звал варварами и охотно принял русское подданство, когда Рига вошла в состав Российской империи. Он считал, что наглым и драчливым германцам добродетель свойственна меньше, чем миролюбивым хлебопашцам-славянам.
Славянам Гердер предсказывал великое будущее, отчего его учение стало идейной основой славянского возрождения в Чехии, Хорватии, Сербии, Черногории, с симпатией к нему относились и русские славянофилы. «История есть движущаяся география, а география - остановившаяся история», - предвосхищал он теории будущих исследователей.
Другим творцом германского национализма был Иоганн Фихте. Учение его выросло из немецкого романтизма, прежде всего, из теорий И. Гердера.
Взгляды Фихте за 10 лет менялись не раз. Сперва, желая получить место в университете Майнца, лежавшего на территории, контролируемой войсками Наполеона, он объявил себя верным солдатом революции. «Ясно, - писал он в 1799 г. - что отныне и во веки веков только Французская республика может быть родиной честного человека, что лишь ей он может посвятить свои силы, поскольку не только наибольшие надежды человечества, но даже само его существование связаны с победой Франции... Я посвящаю все мои способности Республике».
Чтобы попасть в Санкт-Петербургскую Академию наук, вскоре он выдал себя за поклонника России. Но, едва обосновавшись на кафедре философии Берлинского университета, Фихте тут же обращается в патриота Германии.
В 1807-1808 гг. в занятой войсками Франции Пруссии он прочел цикл лекций, так называемые «Речи к немецкой нации», призывая слушателей к борьбе с оккупантамии заявляя: «Я обращаюсь ко всем немцам, устраняя все отделяющие нас друг от друга различия, которыми несчастная судьба расколола единый народ. В вас, почтенное собрание, для моего телесного ока воплощаются любимые мною национальные черты; вы - лишь видимая точка, из которой возгорается пламя моей речи, но дух мой собирает вокруг себя всю образованную часть немецкого народа из всех земель, по которым он рассеян». (За это он был назначен ректором Берлинского университета). Фихте И. Речи к немецкой нации. - СПб, 1882, с.74.
Фихте отрицал подход к нации, как к сообществу граждан. Начиная с него, нация и толкуется как некая субстанция, обладающая феноменальной способностью создавать национальный характер. «Нация, - считал Фихте, - это совокупность людей, живущих общей жизнью, постоянно воспроизводящих себя физически и духовно и подверженных все вместе действию особого закона внутреннего развития божественного. Общность этого особого закона связывает эту массу людей в вечном, а также и во временном мире в одно естественное, проникнутое самим собою, целое». Фихте И.Г. Речи к немецкой нации, с.116.
Цель государства, по его мнению, - «возвысить немецкую нацию, привести ее к самосознанию, т.е. к познанию сущности немецкого духа, чтобы осуществить, когда это представится возможным, эту сущность вне своей страны, иначе говоря, сделать из немецкой нации могучее государство и распространить влияние немецкой нации на весь мир».
Вслед за Гердером Фихте понимал нацию как внеисторическую категорию, нечто вечное, основанное на едином происхождении и общей духовности. Он назвал немецкий народ исторически предназначенным к мировому господству.
Когда в 1813 г. в Германии началась освободительная война, Фихте был признан ее идеологом. Им была создана теория «земли и крови», по которой лишь государство (читай, король) имеет право владеть землей, а границы нации определяются с помощью языка. «Везде, где встречается особый язык, есть и особый народ, который имеет право самостоятельно устраивать свои дела и сам управлять собой. Раз народ перестал управлять самим собою, - он обязан также отказаться от своего языка и слиться со своими победителями».
Фихте же создана теория о превосходстве одних народов над другими и особых исторических миссиях этих народов.
Затем за теорию нации взялся Г. Ф. Гегель, объяснив всемирную историю, как историю саморазвития мирового духа, воплощающегося в духах разных народов, а нацию - как итог саморазвития духа народа. Он считал, что во всемирной истории «тот необходимый момент мирового духа, который есть в данное время его ступень, обретает свое абсолютное право, и живущий на этой ступени мирового духа народ и его деяния обретают свое осуществление, и счастье, и славу». Но «этот народ, господствующий во всемирной истории, для данной эпохи - и составить во всемирной истории эпоху он может лишь один раз». Гегель Г.Ф. Философия права, с.371-372.
Нации Гегель делил на великие, всемирно-исторические, и не имеющие для истории особого значения. Он считал, что абсолютная идея в своем развитии, «шествуя по земле», воплощается в конкретном народе и государстве. У каждого народа бывает свой звездный час, когда он выходит на сцену истории и становится главным действующим лицом. Парфия и Вавилон, Македония и Хазария, Урарту и империя Майя, - где их былое величие? Мог ли Цезарь, покоряя Галлию, предположить, что через две тысячи лет французский император будет требовать контрибуции с Рима? Поверили бы богдыханы Серединной империи, что небольшое племя из монгольских степей вскоре покорит не только Китай - почти всю Азию?
Понятие «великие нации» со временем вошло в мировой лексикон в связи с созданием Организации Объединенных Наций и Совета безопасности, в который вошли постоянными членами представители пяти «великих держав» - СССР, США, Франции, Великобритании и Китая. Например, Сталин считал, что великие нации современности - это СССР и США. Великобритания была великой нацией, Китаю великой нацией стать предстоит, а Франция великой не была и не будет.
История - прогресс мирового духа в сознании свободы, последовательно реализуемый через дух народов. Но «дух народа» является лишь конкретной формой проявления «мирового духа», который развивается в общественной истории и воплощается в виде наций и их исторической деятельности».
Каждую нацию Гегель считал особой ступенью развития духа, который, проявляясь в особых формах, «есть определенный дух, создавший из себя наличный действительный мир, который... существует в своей религии, в своем культе, в своих обычаях, в своем государственном устройстве и своих политических законах, во всех своих учреждениях, в своих действиях и делах». «Во всемирной истории идея духа проявляется в действительности как ряд внешних форм, каждая из которых находит свое выражение как действительно существующий народ. Но эта сторона этого существования дана как во времени, так и в пространстве в виде естественного бытия, и особый принцип, свойственный каждому всемирно-историческому народу, в то же время свойствен ему как природная определенность». Гегель Г.Ф. Соч., т. VIII. - М.-Л. 1935, С.71.
По сути, Гегель, взамен языковой теории Фихте, создал новую теорию нации.
Между тем, в его трудах ощутимо сквозят взгляды великонемецкого шовиниста - теоретическое доказательство превосходства одной нации, ее прав на господство над другими, то есть будущих националистических доктрин. «Самосознание отдельного народа является носителем... развития всеобщего духа и той объективной действительностью, в которую он влагает свою волю. По отношению к этой абсолютной воле воля других отдельных народов бесправна и не должна приниматься во внимание, поскольку народ, наделенный абсолютной волей, господствует над всем миром». Гегель Г.Ф. Энциклопедия философских наук, т.3, с.370.
Вот что он пишет о славянах в «Философии истории»: «В Восточной Европе мы находим огромную славянскую нацию… эти племена действительно основали государства и успешно противостояли различным народам, встававшим на их пути. Иногда они, как авангард - как нация, находившаяся между Западом и Востоком, принимали участие в борьбе между христианской Европой и нехристианской Азией. Поляки даже освободили осажденную Вену от турок; и славяне были, в определенной степени, вовлечены в орбиту Западного Разума. Однако, вся эта группа народов остается вне нашего рассмотрения, потому что до сих пор она не выступала как самостоятельный элемент в ряду обнаружения Разума в Мире». Гегель Г.Ф. Соч. в 14 т., т.8. Философия истории. М.-Л., Соцэкгиз, 1935, с.330.
В его теории не нашлось места и США. «Америка есть страна будущего, - говорил Гегель, - в которой впоследствии, может быть в борьбе между Северной и Южной Америкой, обнаружится всемирно-историческое значение; в эту страну стремятся все те, кому, наскучил исторический музей старой Ев¬ропы... Америку следует исключить из тех стран, которые до сих пор были ареной всемирной истории. То, что до сих пор совершалось там, является лишь отголоском старого мира и выражением чужой жизненности, а как страна будущего она здесь вообще нисколько не интересует нас; ведь в истории мы имеем дело с тем, что было, и с тем, что есть». Гегель. Соч. в 14 т. М.-Л., Соцэкгиз, 1935, т.8, с.83.
Рассуждая о предназначении народа (нации), Гегель заявлял: «В наличном бытии народа субстанциальная цель состоит в том, чтобы быть государством и поддерживать себя как таковое. ««Государство есть сам дух народа. Действительное государство одушевлено этим духом во всех своих частных делах, войнах, учреждениях и т. д…. Народ без государственного устройства (нация как таковая) не имеет, собственно, никакой истории, подобно народам, которые еще и поныне существуют в качестве диких наций. То, что происходит с народом... имеет существенное значение и по отношению к государству». Гегель Г.Ф. Энциклопедия философских наук в 3 т., т. 3. – М, 1977, с.368.
Подытожил Гегель свои мысли так: «Те формы государственного устройства, при которых всемирно-исторические народы достигли своего расцвета, характерны для них». Гегель Г.Ф. Соч. в 14 т., т.8. Философия истории. - М.-Л., Соцэкгиз, 1935, с.47-48.
Так он изобрел историческую теорию нации. Но рожденная по приказу Фридриха Великого, теория нации не могла не быть немецкой. Служа королю, идеальным государством Гегель назвал Пруссию, в народе которой ныне воплотился мировой дух.
Вопрос, с какой стати своенравный дух избрал этот народ, Гегеля не занимал.
Комизм ситуации состоял в том, что в эти же годы многие абсолютные монархии становились конституционными: Дания, Неаполь, Сардиния. Но выполнив заказ монарха, Гегель не отстаивал идею единства нации в рамках империи. Его вполне устраивал статус кво, когда в Германии одновременно существовало 36 государств.
Как иронизировал Ф. Энгельс, «немцы никогда не были приверженцами национального, там, где национальные интересы совпадали с интересами прогресса; они всегда были таковыми, когда национальное шло вразрез с прогрессивным. Там, где надлежало быть национальными, они всегда разыгрывали роль космополитов; а там, где не было необходимости непосредственно стоять на национальных позициях, они становились приверженцами национального до пошлости». Маркс К. Энгельс Ф. Соч., т.4, с.486.
Естественные права великой расы или нации на покорение рас, народов, племен неразвитых, нецивилизованных, нуждающихся в отцовском культуртрегерстве, якобы дарованные самим ходом исторического развития, стали фундаментом множества трудов по этнографии, политике, философии. Американский этнограф Морган, пользующийся таким авторитетом у марксистов, доказывал «отсталость дикаря в умственном и нравственном отношении, неразвитого, неопытного, порабощенного своими низшими животными инстинктами». Морган Л. Первобытное общество. Л., 1935. с.27.
Исповедовали расистские взгляды Геккель, Гумплович, Бюффон, Паув (создатель теории о биологической неполноценности населения Латинской Америки).
Так Э. Геккель писал: «Разум является большей частью достоянием лишь высших человеческих рас, а у низших - весьма несовершенен или вовсе не развит. Эти первобытные племена, например, ведда или австралийские негры. в психологическом отношении стоят ближе к млекопитающим (обезьянам, собакам), чем к высокоцивилизованному европейцу». Геккель Э. Чудеса жизни. СПб, 1908. с.175.
В будущем этот подход унаследуют многие авторы.
В частности, опираясь на Гегеля, Бенито Муссолини в брошюре «Доктрина фашизма» писал: «Нация - это не просто сумма индивидов, живущих в определенное время на определенной территории. Она также и не инструмент партии для их целей. Нация - это организм, содержащий в себе бесконечные ряды прошлых, настоящих и будущих поколений. Отдельный индивид в этой исторической панораме является лишь проходящим моментом. Нация - это величайшее соединение всех материальных и не материальных ценностей расы. Государство является юридическим воплощением Нации». Программа фашистской партии Италии. 1922 г. - Цит. по Лопухов Б.Р. Фашизм и рабочее движение в Италии. - М., 1964, с.142.
Карл Поппер дал точный анализ националистического зелья, заявив, что «формула фашистского варева была одной и той же во всех странах: Гегель плюс чуточку материализма девятнадцатого века (в частности, дарвинизма в его огрубленной форме, приданной ему Э. Геккелем)». Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т., т. 2, с.74.
Забавна и эпитафия И. Солоневича над трудами Гегеля: «Философия Гегеля представляет собой рекорд сложности и запутанности - и мы присутствуем при полном провале двух ее вариантов: немецко-расистского и советско-марксистского. В Берлине вместо «мирового духа» засел маршал Соколовский, а в Москве, вместо диалектического рая, сидит Чека». Солоневич И. Народная монархия, с.118.
В эру крушения абсолютизма, независимо от того, испытывала чужеземный гнет нация или нет, зарождение национализма и националистических теорий как идеологии, создание национальных государств было объективной неизбежностью.
«У каждого народа бывают моменты в истории, когда чувство долга перед родиной выступает на первый план, когда «героическое» преобладает над обыденным». Спандарян С. Статьи, письма, документы. Ереван, 1940, с.226.
«Националистические настроения... были и остаются связанными с определенным историческим периодом, в котором только объединение всех национальных элементов могло быть условием победы». Грамши А. Тюремные тетради, с.404.
Каутский думал, что национальное государство лучше всего приспособлено к экономическим и политическим условиям капитализма. «Национальное государство есть форма государства, наиболее соответствующая современным условиям, есть та форма, в которой оно всего легче может выполнить свои задачи». Пестрые в национальном отношении государства (так называемые государства национальностей в отличие от национальных государств) являются «всегда государствами, внутреннее сложение которых по тем или другим причинам осталось ненормальным или недоразвитым» (отсталым). Каутский Карл. Национальность и интернациональность (приложение к Neue Zeit, №1, 1907-1908; русский перевод – журнал Научная мысль, Рига, 1908, с.23).
Над национальной идеей думали и в России.
«Движение национального вопроса в многонациональных государствах в развитии своем проходит два несхожих между собою периода.
Первый период характеризуется тем, что сколоченные механически, преимущественно путем завоеваний, государства эти механически же из разнообразия народов, входящих в их состав, стремятся создать не только единство наций в государственно-правовом значении этого слова, но и единство национальности - единый культурно-исторический народный тип.
Из многонациональных государства эти стремятся превратиться в однонациональные, причем национальным образцом, естественно, является главенствующий в государстве народ. Для превращения государственного единства в единство национальное, государственная власть считала возможным приносить неслыханные жертвы... пользоваться всеми доступными государственному аппарату средствами.
История всех европейских государств знает яркие свидетельства о жертвах, приносимых молоху денационализации недержавных народностей.
Достаточно вспомнить скорбный мартиролог валлийских, ирландских и шотландских кельтов в Англии, провансальцев и бретонцев во Франции, славян в Австрии, судьбы поляков в Пруссии, практику имперской национальной политики в России.
Но та же история красноречиво свидетельствует, что... система принудительной национальности соответствует лишь известной стадии политического развития многонационального государства, что с ростом культуры и цивилизации, с постепенным развитием личности и освобождением ее от принудительных, нивелирующих ее общественных и политических формул, освобождается и национальность.
Система принудительной, «официальной»... народности - весьма непрочный фундамент для возведения мощной постройки государственного единства, ибо, перефразируя замечательные слова Хомякова о вере, «в делах национальности принудительное единство есть ложь, а принудительное послушание есть смерть».
Второй период движения национального вопроса в многонациональных государствах начинается с момента крушения системы принудительной национальности и замены ее системою свободного национального самоопределения, что совпадает, как правило, с крушением системы старого абсолютизма в европейских государствах.
На протяжении всего 19-го века... вместе с ростом политической свободы растет и свобода национальная; вместе с укреплением прав и гарантий свободной личности укрепляются права и гарантии свободной национальности. Совпадение это не случайность, а закон исторической и психологической необходимости, ибо в государстве, где нарушена свобода национальная, поражена в самое сердце и свобода политическая; ибо у личности нет более ценных и дорогих прав, чем права национальные». Славинский М. Русская интеллигенция и национальный вопрос. - В сб. Вехи. Интеллигенция в России, М. 1995, с. 462.
В 1935 г. С.Д. Сказкин написал исследование «Кавур и воссоединение Италии», полностью сохранившее свое значение и поныне.
Он провел параллели между историческими судьбами Италии и Германии, - обе страны завершили свое национальное воссоединение к началу 70-х годов XIX в.
«Из двух возможных путей национального объединения, т.е. демократической революции снизу или буржуазно-помещичьей „революции сверху", в конечном счете - и в Германии, и в Италии - восторжествовал второй, хотя в Италии объединение „сверху" было прямым результатом нарастания революционного движения народных низов».
Камилло Кавур был убежден, что программа постепенных реформ отвечает условиям и возможностям времени, тогда как демократическая революция не только не нужна, но и не имеет никаких шансов на успех. Он был решительным сторонником отмены феодальных привилегий. Основой и опорой конституционной монархии должны были быть, согласно Кавуру, два класса: дворянство и буржуазия, причем дворянство обязано находиться на уровне задач, выдвигаемых новым временем, и открыть доступ в свои ряды достойным буржуа.
В 1847 г. Кавур вместе с другим видным деятелем умеренных, Ч. Бальбо, основал в Турине ежедневную либеральную газету «Иль Рисорджименто» («Возрождение»). Наз¬вание оказалось исключительно удачным: было найдено точное слово, и с тех пор движение, направленное на достижение национальной независимости и объединение Италии, начали называть Рисорджименто.
Пройдет немного времени, и Камилло Кавур станет вождем парламентской оппозиции, а затем, в октябре 1850 г., впервые войдет в состав правительства. Он будет руководить земледелием, торговлей, флотом, финансами, потом станет премьер-министром.
Он рассматривал Рисорджименто в первую очередь как движение, которое постепенно поднимет Италию до уровня наиболее развитых в экономическом отношении и наиболее прогрессивных в политическом плане европейских стран. При этом он решительно отвергал не только доктрины социализма и коммунизма, но также и радикально-демократические реформы. Кавур писал, что главная его цель – добиться для Италии «регулируемой и постепенно возрастающей свободы».
Заметим, что альтернативный французской идее нации миф, отрицающий суверенитет народа, создавался для доказательства прав монарха и сплоченного вокруг него дворянства на создание государства под своим руководством.
Поэтому для мифотворцев особое значение имели те аргументы в пользу существования нации, которые важны были для дворянского сословия, - древность и благородство происхождения, образованность, слава предков, давнее владение землями, упоминания в летописях, существование старинных законов, нравов, обычаев, культуры, особое предназначение на власть над другими народами и т.д.
Но процесс национального возрождения пошел и на другом социальном полюсе. «Народы, обманутые в своих ожиданиях правительствами, прибегли против их явных угнетений к средствам сокровенным. По всей Европе учредились тайные политические связи с целию исторгнуть у правительств конституционные постановления. В Италии, под ненавистным ей австрийским владычеством, учредились тайные союзы (венты) карбонариев; в германских университетах образовался студенческий союз (Burschenschaft), раскинувший ветви свои по всей немецкой земле; во Франции - тайные политические общества под разными названиями. Цель у всех этих сокровенных союзов была одна: противодействовать монархической реакции правительств и освободить народы от их самовластия», - писал М.А. Фонвизин в «Обозрении проявлений политической жизни в России». Общественные движения в России в первую половину XIX века, т.1. - СПб, 1905, с.180.
Крушение феодальных монархий и установление гражданской демократии ускорили процесс возникновения идеологий, в которых нация предстает как единое сверхсущество. Миф о национальной душе (или о народном духе) нашел благодатную почву в распространенных в те годы теориях об обществе как одушевленном национальном организме, стал ключевым элементом во многих националистических концепциях.
Так было в Греции, начавшей борьбу за освобождение от турецкого ига, в Испании и Германии, сопротивлявшихся французской оккупации, позднее - в Венгрии, Италии, Болгарии, Хорватии, Сербии.