Таточка

"Блюди форму-
 содержание притянется."

         (Бертольд Брехт "Добрый человек из Сезуана")    



        Зеркала не лгут.  Разве только в комнате смеха? Так то для ребячьего веселья.
Зеркала жалеют. Но лишь в вечернем сумраке и исключительно бывших красавиц. В обычных обстоятельствах зеркала правдивы.

Призывная вывеска кафе навела Таточку на мысль. 
Дамская комната пугала яркой белизной и    металлическим блеском.  Огромное трюмо    бесстрастно отразило немолодую сутулую женщину в уродливых черных  очках - ничего приличнее в киоске не нашлось. Серое лицо, нависшее над высоким воротом свитера.   Страшную  фиолетово-багровую  опухоль,   медленно и неизбежно сползавшую  из под очков к распухшему носу.   
Всхлипнув в последний раз, она сняла очки, наклонилась над    раковиной и  начала осторожно остуживать щеки  мокрыми ладонями. Шум воды гасил сторонние звуки. Потому, подняв глаза, Таточка вздрогнула:  в зеркале плавало     уже два отражения.  Причем второе - вполне симпатичное и смутно знакомое.
- Ну да. Как нарочно. Именно в этот неподходящий момент, - обе женщины,   узнав друг друга,  замерли.
 
Мгновенно оценив   пикантность    ситуации,  Маруся молча развернулась. Каблучки  тактично процокали к выходу. Дверь захлопнулась. Таточка, благодарно вздохнув, раскрыла  косметичку.   
Минут через двадцать  упорного труда  в    загадочной зеркальной глубине    возникла  худенькая,  миловидная женщина средних лет.    Узкое   смуглое лицо   в   темном шлёмике  густых  волос. Над  пушистым воротником свитера - высокая  стройная шея.   Вот только  уголки губ  печально опущены да глаза скрыты   странными для декабря солнечными очками.               
               
                ***

В детстве разница в семь лет кажется  огромной , в юности — значительной, в зрелости — почти незаметной. Лет с пяти Маруся   обожала  старшую  соседскую девочку.    
И не только она, ведь такие премилые  создания, как Таточка, встречаются, пожалуй,  одна на тысячу.  Всегда исключительно скромна, старательна,  приветлива  и абсолютно   всем довольна. Подобный ангельский характер можно получить лишь от Всевышнего. А если плюсом еще  целенаправленное  родительское воспитание!  Потому что папа с мамой всегда внушали  дочке:
- Нужно   просто любить людей и быть очень доброй.  Тогда в ответ получишь любовь и добро.
Девочка  была послушной, да,  и прогнозы старших с точностью сбывались.
 
     Родители  с удовольствием  слушали дифирамбы в адрес единственного чада от родственников, учителей обычной и музыкальной школы, соседей   и с годами к хору похвал очень даже привыкли. В обстановке всеобщей любви Таточка закончила школу,  поступила в университет, а после третьего курса победила в модном тогда  конкурсе бардовской песни.   
  В тот день  она казалась  Марусе диковиной бабочкой, чудом залетевшей  на летнюю эстраду    городского парка. Тоненькая.    Легкая.  Яркий сарафан на узких бретелях. Открытые  покатые плечи   и нежные руки.  Над   пестро-оранжевым шёлком  -  высокая  шея. Узкое смугловатое  лицо  в  пушистом шлёмике темных волос. Синие  глаза, полные   радости и счастья.  И поднимающийся в высь нежный  голосок:
- Виноградную косточку в теплую землю зарою
И лозу поцелую и спелые гроздья сорву,
И друзей созову, на любовь свое сердце настрою.
А иначе зачем на земле этой вечной живу.

Она всё время улыбалась  стоящему рядом гитаристу Вадику, и уже осенью   Маруся с завистью смотрела, как он вёл   Таточку к свадебной машине.  Проказник - ветерок обнимал  белоснежно-нежную невесту и, балуясь, все время набрасывал краешек фаты на плечо жениха
Как же давно это было...

                ***

     В приятном полумраке кафе загадочно мерцала   украшенная елка.     Негромкая  музыка медленно кружилась по залу, окутывая  столики туманной печалью. Колебалось пламя свечей.
Знакомая мелодия напомнила Таточке первого мужа. Всё у них вышло как-то      само собой. В ощущении полного созвучия и непроходящей радости.
Вадик учился в музыкальном училище и играл в молодежном ансамбле. Таточка, всегда милая и улыбчивая, старалась  всё успевать. Перешла   на заочное, нянчила сыночка Олежку, денно и нощно  заботилась о любимом супруге,  свято соблюдая мамин наказ:
- Теперь, доча,  главное в твоей жизни — Муж. Чтобы ему было хорошо,  в спокойном доме всегда должно пахнуть  котлетами, чистотой и крахмальным бельем.
Всё так и было. Сытый и спокойный Вадик на каждом концерте  выходил на сцену  в белоснежной накрахмаленной рубашке,  а жена с сыном ждали его дома.

В тот злополучный вечер она  уже готова была положить в стиральную машину  рубашки, привезенные мужем с  очередной халтурки, как вдруг заметила заглаженные на рукавах продольные складки. Откуда они? При глажке   таких складок  допускать нельзя — рукав должен мягко и кругло облегать мужскую руку.   На резонный вопрос  получила ответ о солистке  Валечке, что погладила рубашку перед концертом.
Помолчав,  снова спросила:
- Но  почему рубашка  помялась, если  ехала в машине на специальной вешалке?

И вдруг любимый  муж заорал:
- Да что ты привязалась ко мне со своей дурацкой рубахой!  Не гладь  её больше. И не крахмаль — у меня    от твоего крахмала шею щиплет.    Подозревает ещё! Курица безмозглая! 
Непонятная озлобленность  вызвала шок.  Как он может   быть таким  грубым и неблагодарным? Ведь за любовь и заботу нужно платить такой же любовью и добром. Это же ясно и обязательно. Это  незыблемый закон  жизни.
Она попыталась донести до  Вадика изумление случившейся несправедливостью. Но все её слова    были восприняты, как   банальные упреки  сидящей с ребенком ревнивой дуры-жены. Он перестал её понимать или никогда не понимал?   
Семейная жизнь пошла наперекосяк. Таточке стало  очень трудно  оставаться всегда милой и любящей.  Защищаясь, она начала обличать. Обвинения по поводу равнодушия, задержек, внезапных отлучек, запаха чужих духов, телефонных шепотов в прихожей всё  чаще  лились на неповинного или все-таки повинного мужа.
Кончилось всё закономерно. Вадик просто не вернулся с недельной поездки по сельским клубам. Позвонил, что будет жить один, с Валечкой, с Галечкой,  с чертом лысым — с кем угодно, только бы не слышать и не видеть жену и её малахольных родителей.      
  Гордая Таточка    подала на    развод. Она с Олежкой осталась в квартире, написав обязательство не требовать с мужа алименты. Он забрал машину. Вместе с мамой и папой они решили, что   зять — негодяй и подлец. Не сомневались, что он обязательно раскается и вернется. Но Вадик  не возвратился. Никогда.  Их брак длился  всего три года один месяц и четыре дня
    Олежек  пошел в ясли, а Таточка - на работу. Ей     так хотелось вновь вернуться в беспечальную юность, стать прежней, и она выбрала школу,  впервые не посоветовавшись с родителями. Потеряв Вадика, она почему-то начала  от них отдаляться.

                ***

Музыка смолкла. Вернувшись в настоящее, она  вздохнула:
- И далась тогда мне  эта рубашка. Зачем?
Сейчас Вадик  работает в хорошем оркестре. Женат. Двое   детей.   Олежке помог поступить в столичный университет.
Таточка   поискала       взглядом  Марусю.  Нашла. Отвернулась. Опять посмотрела. Наконец решилась и  подошла:
- Это Вы, Машенька? Здравствуйте.  Сколько же мы не виделись?   Как Ваши дела? 
- Да все хорошо, Наташа.  Присаживайтесь, пожалуйста. Работаю юристом. Дочка — студентка.  А как Вы?
Помедлив, Маруся добавила:
- У нас была встреча класса. Мы Вас вспоминали. И Митю. А  он почему-то  не пришел.   

- Про «вспоминали», она, конечно, слукавила из-за    вежливости, -   усмехнулась  Таточка,  спрятавшись за  толстой книжкой меню. Теперь за словами ей почти всегда чудился их скрытый неблаговидный смысл. Или придумывался?               

В Марусин десятый она пришла, не сомневаясь, что справится.   Но  старшеклассники почему-то не приняли ни мягкости, ни   доброжелательности, ни предложенного новой классной образа старшей подружки. Честно промучившись четверть,Таточка уволилась. Неблагодарные детки, кажется, и  не заметили её ухода. Все. Кроме Мити.
Она  невольно выговорила вслух:
-Митя — Митрий.
Маруся  тут же подхватила:
-Дмитрий хитрый.

Поделили пополам  Митину дразнилку, и   над столиком снова повисла  пауза.               

       Маруся Мите нравилась, но  она согласилась только на дружбу. Зато   дружба была крепкой и верной. Высокий, спортивный,  победитель математических олимпиад Митя  носил на уроки физкультуры её тяжелые лыжи. Учил  плавать в летнем лагере. Объяснял трудные задачки по математике.
Она подсовывала ему всякие     интересные книжки, проверяла ошибки в сочинениях и диктантах, подкармливала на переменках вкусными котлетками. На скучных уроках они сочиняли весёлые стихи. Один писал первую строчку,  второй - следующую. Дразнилка про Митю — оттуда. Маруся  тогда не просто так  написала вторую строчку — была в друге  какая-то, почти незаметная хитринка.  И скрытность. 
Она испугалась    заметив, что творится с ним при виде Таточки. Глаза его вдруг круглеют и  распахиваются  на пол-лица светло-серыми чистыми окнами. Щеки покрываются   красными пятнами. Губы начинают нервно подрагивать.  Он застывает и напряженно молчит. Не зная, чем  помочь, сказала, что знает     Наталью Сергеевну   давно, что та развелась, и у неё есть маленький сын.

Митя темнел и скрипел зубами, когда одноклассники  беззлобно (как всем казалось)  издевались над беззащитной Таточкой. Глупыми двусмысленными вопросами.  Весёлым неподчинением. Идиотскими общими смешками.
Однажды не выдержал и, вскочив с места, он закричал страдальчески:
- Ну,  хватит уже,  уроды!
Сразу наступила мёртвая    тишина, а Таточка выбежала в коридор. Потом она ушла совсем.
После выпускного    Митя из Марусиной жизни   внезапно     пропал.  Они встретились только раз. В новогодние праздники   возле дома  Таточкиных  родителей.  Все смущенно поздоровались, пряча глаза.  А ехавший  на руках у Мити Олежка радостно крикнул:
- Посмотли! Мой папа — самый лучший!
               
...Таточка даже представить себе не могла, что Митя станет её вторым мужем. Она и подумать об этом как-то  не успела. Всё    случилось будто помимо её воли.  Конечно, заметила  его неестественное   ученическое   внимание. Поэтому не очень  удивилась, сталкиваясь с ним у своего подъезда.  Просто  попросила уйти.
Он ушел, чтобы  вернуться через два месяца,  в день своего  восемнадцатилетия, и обрушить на  Таточку  лавину  чистой и упорной  мальчиковой любви.
Каждый день опускал в её почтовый ящик листочки  со смешными рисунками и веселыми стихами. Вешал на ручку двери пакеты с разноцветными рыночными фруктами, звонил и убегал. Шел следом, когда она с Олежкой  возвращалась    из садика. И   всё время молчал. Даже не пытался начать разговор.
В новогодний вечер Митя  вошел к Таточке в костюме Деда Мороза, чтобы поздравить Олежку.  И она разрешила остаться. От него пахло  солнечным теплом и летом.  Его  нежность  была  стыдливой и бережной.

Узнав о Таточкином романе с мальчиком, да ещё с бывшим учеником, папа заболел. Маме долго было неловко выходить на улицу. Но  ей  снова   казалось, что всё идет прекрасно.
Митя учился и работал.  Она, всегда милая и улыбчивая, старалась  всё успевать. Должность ассистентки на университетской кафедре  особо не напрягала, позволяя  денно и нощно  заботиться  о любимом супруге и сыночке. Только рубашки мужу Таточка больше  не крахмалила. Никогда. 
Перемены начались  лет через пять. Они  всё реже  стали выходить вместе. В гости. В кино или театр.  Муж был очень занят научной работой,  преподаванием  в университете. Таточка стала ловить на себе его критически оценивающие  взгляды. Он впервые забыл поздравить её с годовщиной свадьбы.
Она не   обвиняла Митю в равнодушии,  задержках, внезапных отлучках.  Не подавала виду, что чувствует запах чужих духов от его одежды и слышит  телефонные  шепоты  в  прихожей. Всё взвесив, постаралась   остаться    милой и   любящей. И на седьмом году брака  родила дочку.
Но ещё через несколько лет объяснение всё-таки состоялось -  "добрые коллеги" доложили, что у мужа молодая любовница - первокурсница Светочка, и даже показали длинноногую юную красотку.
Вечером     на     резонный   вопрос    Таточка получила ответ о зависти и злобе университетских сплетников.
Помолчав,  не выдержала и снова спросила:
- Но  почему тогда сегодня, возвращаясь домой, я видела  Светочку в твоей  машине в нашем дворе? А когда мы   встретились    на лестнице, ты сказал, что спешишь на заседание кафедры?
И вдруг всегда сдержанный муж заорал:
- Да что ты привязалась ко мне со своей  Светочкой?  Не смей мне больше говорить про это! Подозревает ещё! Курица безмозглая! 

Озлобленность  была  обидной.  Хотя, пожалуй, понятной.  Митя прекрасно мог быть грубым и  неблагодарным. Вернее, уже давно был. Ведь за  любовь и заботу совсем необязательно платить такой же любовью и добром. Это   предельно ясно. Это незыблемый закон жизни. И Таточка вовсе не изумилась  несправедливостью происходящего, ей просто больше не захотелось оставаться милой и любящей. Она  собрала свои и дочкины вещи, пока Митя был на работе, и вызвала такси.  По дороге к родителям решила  забрать из  школы дочку. 
Но Митя пришел чуть раньше. Молча вытащил из машины чемодан и сумку, втолкнул жену в квартиру. А когда она попыталась не подчиниться, несколько раз по-хозяйски ударил её своими  железными кулаками. Она упала. Поднял. Посадил на стул в прихожей, повелительно поднес к избитому лицу  указательный палец  и,  медленно выговаривая слова, заорал:
- Ты будешь жить здесь. Понятно? Я спрашиваю,  понятно?
Таточка с ужасом кивнула.
Его голос продолжал ударять  в уши: 
- Я сегодня тебя из  университета   уволил.   Нечего за мной следить. Работать с понедельника будешь в детской библиотеке. Там ждут. Понятно?
Она снова кивнула.
- И чтоб дочь ничего не знала. Дочь я тебе не отдам. Скажешь, что грохнулась где-нибудь на улице. Или пусть на тебя  маньяк нападет. Хотя кому ты нужна!
Снова ударил словами:
 - Знаешь,  моя  Светулька кличет тебя старой вешалкой.
 Задыхаясь от ненависти, зашипел:
- Как же ты опротивела мне со своими малахольными предками.

Таточка уже почти потеряла сознание от страха и боли. Выручила соседка. Позвонила в дверь узнать, что у них за шум. Не ворвался ли кто в квартиру, пока хозяйка  дома одна? Время-то страшное.
Таточка проскользнула в открытую мужем дверь и, чуть не сбив с ног пораженную соседку, бросилась в лифт.
               
      Сперва она хотела рассказать обо всём Марусе. Но вовремя опомнилась, и, тряхнув головой, спокойно ответила:
- Да хорошо всё у нас с Митей. Он уже докторскую защитил. Дочка школу заканчивает.  Только я вот... Смущенно улыбаясь, поднесла руку к лицу:
- Ехала сейчас в троллейбусе, на задней площадке. Вдруг как тряхнёт. Я и ударилась переносицей о поручень.
Маруся посмотрела на неё внимательно и негромко согласилась:
- Бывает.
Таточке стало стыдно -  ещё не очень привыкла лгать. Она  заторопилась и начала прощаться.
Уже уходя, наклонилась   и  почти прошептала горько:
-  Знаете, Машенька. Не бывает счастья на всю жизнь. Лишь на время.  Но мне повезло: лет до двадцати трех я была  абсолютно счастливым человеком, хотя не подозревала об этом. Это очень долго... А потом. Да что потом!
Улыбнулась  устало:
- У Мити теперь любимый  афоризм:  "Блюди форму — содержание притянется."  Стараюсь жить по нему.  Правда, не очень получается. Прощайте, милая.  Счастья Вам!  Я обязательно передам Мите привет.

 В городе медленно шел снег.  Таточка шла  по светящейся новогодней рекламой площади.  На секунду приостановилась и подняла  воротник — берегла качественный макияж.


Это очередная история из сборника "Маруся"

              фото из интернета