Белые стены. Скука. Одиночество. Не хочется жить, не получается умереть. Такая вот вопиющая несправедливость. Конечно, в такой ситуации приходит чувство безысходности и собственной ничтожности. Вот и я, слабое существо.
***
Утро. Настало чертово утро. Я так «счастлив»! Меня ждут очередные бессмысленные попытки сотворить что-то стоящее, очередные унижения и глупые мысли о том, что жизнь наладится. Да, денек обещает быть удачным.
Боюсь, мой полумертвый фиолетовый будильник не заткнется так просто, видимо придется открыть глаза.
И вот с такими мыслями, отчетливо отображающимися на моем лице, я отправился на кухню.
Я сделал себе кофе, насыпал корм канарейке, по имени Канарейка и сел на табурет. Докатился.… А ведь раньше моя жизнь не так сильно напоминала убогое существование.
Меня зовут Артур. По идее я художник и даже был им раньше на самом деле. Но вот несколько лет назад мои руки деградировали в неумелые клешни.
Несколько лет назад в автокатастрофе погибла моя жена. Она всегда была эгоистичной женщиной. Вот и тут: умерла и забрала с собой все мои эмоции и способности. Не зря же говорят, что бабы – стервы.
Поклонники моего творчества дружно решили, что я бездарь, ну и заодно назвали меня полным дибилом. Автоматически я стал бедным полным дибилом, потому что больше никто не покупал картины Артура Мурро. Должен сказать, что моя обитель полностью соответствует моему статусу и душевному состоянию. Я живу в маленькой квартирке в трехэтажном доме в одном из самых ничтожных районов Бостона. Помимо меня в доме обитает еще пять семей, но я не особо с ними знаком. Содержание квартиры описать несложно: картины, книги, холсты, краски, клетка с канарейкой, мусор, мусор, мусор…
Вот такой вот я чудесный человек. Итальянское отродье, засевшее на самом дне Штатов.
Пикассо сказал: "Я начинаю с идеи, и затем это становится кое-чем еще". Дорогой Пабло, в моем случае идеи преобразуются в скучную мазню. Возрадуйтесь!
Я поборол очередной наплыв суицидальных мыслей и пошел творить, захватив сигареты.
«Ну, здравствуй холст. Сейчас я тебя изуродую. Прости».
Как обычно я взял кисть и начал смотреть на белое полотно. Музу я давно не жду, она сбежала…типичная женщина. Так что рисовал я без вдохновения, чисто по инерции.
Ляп, еще один… и вот очередная ненужная картина в моей коллекции. Я действительно тратил на художества не более одного дня… Уровень, друзья мои! Молодец Артур, молодец. Квартира уже забита приземленными и шаблонными пейзажами, а мне все мало.
Раньше я любил рисовать людей, но потом я возненавидел этих самых людей и рисовать их больше не мог. Тогда я начал изображать природу, величественную и удивляющую. Но карьера моя начала рушиться с огромной скоростью. Увы…
Зазвонил телефон. Ничего себе, я ведь думал, что уже все мои знакомые считают меня умершим.
А видимо еще не все.
- Ну, это Артур.
- Артур Мурро, добрый день! Вас беспокоит городское сообщество художников. На данный момент мы занимаемся организацией выставки, где хотели бы представить картины всех свободных художников - мужчин. Рабочее название – « Сильная стать о прекрасном». Если вы заинтересованы, то возможно ли нам встретиться и обсудить все детали и подробности события?
- Не против. Приеду.
Да я всегда был мил и тактичен…
Отличная новость - меня не забыли и я смогу еще разок всем доказать, что являюсь безруким грубым отморозком. Пойду покурю.
Спокойной ночи конченый мир и Канарейка.
***
Снова утро, кофе, сигареты – вы и сами уже все знаете. В абсолютно тупых и бессмысленных заботах я провел полдня, а потом отправился в то самое сообщество.
- Здравствуйте, Артур! Я очень рада, что вы приехали к нам. Хотите чай или кофе? Нам многое надо с вами обсудить, - девушка с безумными глазами и застывшей улыбкой действительно очень старалась произвести достойное впечатление.
А «тактичность» в очередной раз села мне на голову и подсказала верный ответ:
- Хочу чай.
Два часа девушка распиналась и в красках описывала мне грандиозное событие, на котором талантливые мужчины порадуют людей настоящими произведениями искусства, а я задавался вопросом – «неужели, если постоянно улыбаться, то не болит челюсть?! Да и непротивно ли заниматься моральной проституцией ежедневно?»
Конечно, временами на смену этому вопросу приходил другой – «какого хрена меня еще не сбила какая-нибудь машина?», но это уже дело привычное.
И вот я почетный участник торжества с гордым названием «Сильная стать о прекрасном». Вот оно… счастье! Отвернитесь и я пущу скупую мужскую слезу.
Поехал я домой.
А дома ничего не меняется, родной мусор никто не тронул и меня это радует. Люди – раздражающий фактор, а я совсем не хочу, чтоб в моей обители носились раздражители. Так-то, я не только ужасный художник, но и отвратительный поэт.
Шутки шутками, а через месяц мне нужно предоставить свои работы на выставку. А чтобы предоставить работы на выставку, их нужно создать. А чтобы создать достойные работы надо не быть Артуром Мурро. А я-то уже родился им и ничего не поделаешь.
Я снова взял сигареты и побрел к полотну. И заткнитесь, это не рутина, это стабильность!
Каракули с гордым названием «Затишье перед бурей» были закончены через несколько часов. А чего тянуть-то...
Как уныло. Уныло и скучно. Зато я люблю ночь. На несколько часов я могу перестать быть Артуром и стать просто темнотой.
***
Здравствуйте, сегодня я добрый и воспитанный господин. Я почти не хочу взорвать планету. И если вам это кажется наигранным бредом, то я считаю такие мысли явным достижением. Я горжусь собой. Я неплох.
Всегда мне казалось, что сны лишь мешают полноценному отдыху, занимают эфирное время сна и наталкивают на лишние размышления.
Но не сегодня, товарищи. Сон сегодня мне даже понравился - сексуальная девушка, картины и даже легкий запах вдохновения. Хорошо, было хорошо. И кажется, что я даже улыбаюсь, а может это и просто сокращение мышц на нервной почве… Нет, однозначно улыбаюсь.
Пока вы не подумали, что я окончательно рехнулся, объяснюсь! Дело в том, что сегодня во сне я увидел красотку, которая действительно узнала во мне художника, творца, таланта. Я люблю ее!
Она же добрая помощница. Она сказала, что я могу создавать, и я ей поверил. Вдохновительница сказала мне, что все эти деревья, речки и солнце – полная хрень. Мужское творчество же должно быть злым, суровым, настоящим. И я …злой, суровый, настоящий. Нельзя воплощать на полотне глупые надуманные фантазии, не имеющие места в повседневности. Рисуя то, с чем знаком в полной мере, ты в состоянии подчеркнуть все детали и общий характер шедевра. В таком случае, люди верят тебе на сто процентов. Верят, понимают и уважают.
Моя муза направила меня на путь умеренной злости … сугубо ради искусства!
Следует лишь немного воссоздать в жизни ситуации агрессии. Ничего серьезного.
А определенную жестокость в мире найти можно всегда. Она повсюду.
Я напряг мозги и стал вспоминать дословные указания моей музы:
«Ты мужчина! Воин и зверь! Помни это …действуй в этом. Уничтожь слабости и предрассудки. Твори в темноте и крови…»
Что ж, надо – значит надо!
Я вышел на улицу и решил посмотреть. Посмотреть на небо, на прохожих, на дома и автомобили.
По другую сторону дороги прогуливались молодые парень с девушкой, которые почему-то думали, что влюблены друг в друга, что их связывают какие-то возвышенные романтические отношения. И вот эти два любящих сердца идут, размахивая сигаретами, вставляя нецензурные выражения после каждого слова, и смотрят друг на друга холодным отчужденным взглядом.
Любовь непонятна, однако.
Потом мне нахамила продавщица в магазине, видимо у нее проблемы дома, возможно она больше не возбуждает своего мужа. А выплескивание личных проблем на рабочем месте дело привычное, хоть и свидетельствует о ничтожном профессионализме.
Да уж, за злобой в наше время далеко ходить не надо, стоит просто выйти за порог собственной квартиры.
После получасовой прогулки я вернулся домой. Канарейка заметила мое появление, посмотрела на меня. «Ты же всего лишь птица, что ты можешь понимать?»
Внимание привлек мольберт в углу. Очень уж настойчиво он звал меня. Ну что ж, попробуем.
Я взял палитру и закрыл глаза, вспоминая сегодняшний день: пара псевдовлюбленных, депрессивная баба и прочие унылые чахлые существа. Я начал отображать впечатления на бумаге.
Яркие краски были не нужны и остались нетронутыми. Серый и черный цвет наоборот же оказались в приоритете. Вас это удивляет?
День. Второй день. Я удивлен, но слишком вдохновлен, чтобы остановиться.
Готово. И впервые, за несколько лет, мне не кажется это абсолютной бездарностью. Терпимо.
На полотне появился черный силуэт, летящий в бездну и светлые блики, очень далекие светлые блики.
Я оставил картину на мольберте и отошел, чтобы посмотреть на нее издалека. Черт возьми, это и правда, картина.
Я посмотрел на часы - 19.00. Непреодолимое желание скорее уснуть, в надежде снова увидеть красивую музу, не отпустило меня, и я поддался ему.
***
Артур Мурро таки умеет улыбаться. Сегодня я в этом убедился окончательно. Мне кажется, что проснулся я уже с блаженной улыбкой на небритой физиономии.
А моя иллюзия снова явилась. На этот раз советы звучали так:
«Не видишь зла, делай зло. Прекрасное в обмен на ужасное. Твори, твори… Ты – создатель судеб»
Девица говорит, что злодеяния ради искусства – это подвиг, а не грех.
«Творить зло, создавать шедевры» - повторял я мысленно, проделывая все привычные утренние ритуалы.
Я почувствовал острое желание, даже необходимость послушать музыку. Что-то чарующее и шедевральное. Странно, ведь я никогда не слыл ярко выраженным меломаном. Что-то происходит.
Я достал свои немногочисленные диски и начал просматривать их. Не то, снова не то… а вот подходящее – Луи Армстронг.
И вот под мелодичный джаз я начал думать (что в последнее время я делал слишком часто).
Картины, кровь и секс ураганом носились в моей голове.
Нужен свежий воздух. Однозначно.
Я надел коричневый пиджак из прошлой жизни и вышел на улицу.
Пасмурно и тоскливо… то, что нужно!
Людей на улице очень мало. Пассивные трусы! Стоит солнцу взять выходной и прогулка для них уже становится проблемой.
Я всё шел.
А вот и классический бродяга. Грязные, слишком поношенные вещи, давно немытые запутанные волосы, щетина, морщины и лицо истинного мученика. Глупец, а ведь ты всего лишь слабак и лодырь. Так просто сложа руки смириться с судьбой. Ведь именно судьба сделала из тебя грязного бомжа. Именно судьба не дала тебе шанса зарабатывать деньги. Ты не виноват, малыш.
Я вдруг остро захотел, чтоб данное тело перестало засорять улицы Бостона. В любом случае экологические лозунги « Не загрязняйте окружающую природу» и « Просьба убирать мусор за собой» уже заполонили наши разумы.
Но я не эколог, я творец и художник. Все мои действия должны быть заполнены утонченностью и эстетической красотой. Вот и мусор стоит убирать художественно и прекрасно.
Я подошел вплотную к бродяге и сразу почувствовал запах спирта. Вот, для полноты картины этого и не хватало. Умница, ты практически завершенный шедевр.
- Что уставился? – не слишком членораздельно произнесло тело.
-Холодно? Мокро? - заботливо поинтересовался я.
Пьяные черти в голове моего славного собеседника закружились в новом танце. Он не нашел, что мне ответить и лишь радостно улыбнулся. Весьма странная реакция, ну да ладно…
Я протянул руку телу и повел его в сторону своего дома.
«Красота и кровь. Тебе понравится!» - в голове звучал голос красавицы.
Мысли в голове перепутались, но я твердой походкой продолжал идти… Чего не скажешь о создании рядом. Сложно, наверное, передвигаться на проспиртованных конечностях.
- А куда мы идем? – сконцентрировавшись, таки смог вымолвить «шедевр».
- Не волнуйся. Мы почти пришли – ответил я и сам себе напомнил типичного маньяка из нестрашных фильмов ужасов. Работать еще и работать.
Родная аллея. Дом. Темно-красная дверь.
- Ну, заходи – гостеприимно указал я рукой на вход.
Бедное тело: ему бы так хотелось упасть и ползти, но он все еще шел на своих двух, подобно человеку.
Мы прошли в комнату, и существо снова начало улыбаться. Я так и не понял, чем он руководствуется, подбирая ответные реакции на происходящее, но решил, что об этом можно не думать.
-Выпить есть? – снова вполне членораздельно произнесло ОНО.
-Да. Позже.
Тело покачалось и село на пол, уставившись на Канарейку.
А я включил Армстронга и пошел приготовить кофе.
« Красота… Кровь… Мусор… Зло» - доносилось будто издалека.
Я посмотрел на кухонные ножи, перевел взгляд на кисти для красок… А все таки между ними есть что-то общее. Орудие мастера, орудие творца. И то, и другое создает нечто. И то, и другое поможет мне.
Я взял кисть и смочил ее в алой краске… Да, я таки не оригинален. В нашем случае это далеко не цвет любви, и страсти. Хотя…
Мое «полотно» же твердо решило познакомиться с птицей. И скажу я вам, птичий щебет ему удавался намного лучше, чем людская речь. А может ему стоило родиться птицей. Гордым орлом, к примеру. В облаках, скорее всего, нет алкоголя, наркотиков и сигарет. Получилась бы из него весьма порядочная птица. Но не повезло бедняге – крылья так и не выросли.
Крылья не выросли, ноги не держат – приходится передвигаться ползком. Вот как из потенциального орла получился обыкновенный червь. Деградация во всей своей красе.
Я подошел к нему и молча, с улыбкой нарисовал на его лбу чайку-галочку. Согласитесь, именно там мы все изображали птицу над морем на уроке рисования.
-Какого хрена? – поинтересовался мой любопытный друг.
-Успокойся. Ты пьяный и глупый, все равно ничего не поймешь!
Доводов оказалось предостаточно и оно наконец-то заткнулось. Сидело. Молчало. Смотрело.
А голоса решили напомнить о себе : « Твори и разрушай. Боль прекрасна. Так мало красного, так мало..»
Ножи уже практически выпрыгивали со своих мест. Им хотелось играть, и мне тоже.
Я взял маленький блестящий ножик. Картину пора было завершать.
Я посмотрел на ножик и заметил в отражении, что продолжаю улыбаться. Видимо у меня действительно все хорошо.
Но тело больше не улыбалось. Ему грустно? Вокруг красота и шедевры, что может быть лучше?
Но всегда все исправимо. Я могу помочь ему. Два уверенных движения блестящим орудием и на лице бродяги появилась широкая улыбка. Возможно, даже слишком широкая, но весьма неплохо. А я все-таки талантлив. Спасибо вам, Кристофер Нолан.
Оно со стеклянными глазами поднесло руки к лицу и начало беззвучно кричать.
Хорошо?- все также заботливо спросил я.
Тело улыбалось, но не радовалось.
Я понял, что он спешит, что ему пора.
Еще один взмах орудием и он ушел. Да, я однозначно талантлив.
***
Прошлый день был удачлив. Это я понял, когда после сладких снов вернулся в гостиную. А там мой улыбчивый друг, которому больше ничего не требуется. Так как, в последнее время Артур – добродушный и приветливый человек, то я поздоровался с Телом и Канарейкой.
Лишь убийцы избавляются от тел и занимаются прочими извращениями. Я же художник, а тело - жертва искусству. Оставайся-ка ты у меня! Временно, разумеется.
Хотелось взять кисти. Я поддался соблазну в тот же час. Плевать на кофе и на голодную птицу. Сейчас важно совсем иное.
С полотном я естественно, поздоровался тоже.
Вспоминая события прошлого вечера, мои руки танцевали.
На белом холсте все умирало и горело… Красиво.
Я был доволен собой.
Я был доволен людьми. Как здорово у них получается разочаровывать других и уничтожать себя.
Каждый третий прохожий – идеальное создание для жертвоприношения во имя искусства…Аминь.
И вроде бы я создал то, что можно презентовать на выставке. Такая картина смутит, напугает и взволнует всех этих богемных свинок. А я ведь так и работаю… на свинарник с логотипом доллара.
Моя любимая работа, мое уважаемое искусство, мой дорогой вклад в банк прекрасного, вы чудо.
Я не хотел бы стать свиньей, ведь я уже полудурок, который говорит всякую чушь. Мне этого вполне хватает.
Канарейка настойчиво требовала хлеба и зрелищ, я уныло заметил, что пачка с «хлебом» пуста и понял, что нужно бы выйти из четырех стен.
А погода-то весьма неплохая. Немножко засветило солнце, немножко прояснилось небо. Люди моментально выбежали из домов и занялись своими сверхважными и очень увлекательными делами.
К слову, я ненавижу магазины. Слишком много людей, слишком большой выбор товаров. Повсюду одни излишки, которые усложняют все. Умопомрачительное зрелище: 20 человек толпятся в молочном отделе супермаркета и выбирают сливки для кофе из 35 предложенных вариантов. По сути, в каждой пачке одно и тоже. Но на упаковке одной фирмы картинка красивее, чем на другой, а значит эти сливки вкуснее. Вот такая потрясающая логика.
С такими дружелюбными мыслями я прошелся по магазину, схватил привычную коробку корма ,хлеб, сигареты. Я же говорил, что стабильность – это хорошо.
Недалеко от супермаркета располагался небольшой парк. Я вспомнил, что в последний раз был там лет двести назад и решил заглянуть. Все потому что я очень мил и сентиментален, наверное.
Вот она, вся эта банальная приторная прелесть - играющие детки, молодые пары, ухоженные собаки с хозяевами.
На скамейке сидит какая-то депрессивная дама и томно смотрит вдаль. Тошнит меня от подобной классики жанра. Хочется сначала посмеяться ей в лицо, а затем оторвать голову.
Женщины безостановочно жалеют себя. Причем причины могут быть абсолютно разные, а могут и вовсе отсутствовать. Вот просыпается какая-то нежная леди, радуется новому дню, понимает, что жизнь прекрасна, а потом вдруг страшная черная туча нависает над этим днем, а может и над жизнью – леди ломает ноготь. Естественно коварные суицидальные мысли моментально пользуются моментом и шепчут ей на ухо, что жизнь – дерьмо и ничего хорошего ждать не приходится. И вот они стойко переживают эти муки , сидя в общественных местах и молча страдая.
Представительница истинных мучениц явно уже не один час восседала на скамье в парке.
Я просто подошел и сел рядом. Я молчал. Героиня еще пару минут находилась целиком и полностью в образе, а затем обратила внимание на мою персону.
- Вы гуляете? – наигранным тонким голосом поинтересовалась милая леди.
- Видимо да. Как и вы - сказал я.
- Чудесная погода, правда? - из образа дама видимо так и не вышла.
- Да. Но скоро мне пора уходить. Жаль
- Мне тоже – спохватилась дама – Пожалуй, пройдусь с вами.
Какие же самостоятельные эти девушки - сами приглашают себя, сами соглашаются на приглашение.
- Ну, пойдем-ка в таком случае.
Томная леди, по всей видимости, уже спланировала страстный вечер со свечами, романтической музыкой и безудержным сексом. Она постоянно смотрела на меня самым соблазняющим взглядом из всей ее коллекции и поправляла рыжие крашеные волосы. Да, я весь горю.
Прошло пятнадцать минут. Дама сидит на моем продавленном диване и улыбается. Вечер все еще кажется ей романтичным. Необъяснимым остается лишь одно - в каких же сказках она читала о небритом и весьма подозрительном принце с однокомнатным убогим царством. Я примчусь к ней на канарейке и подарю бумажную корону. Будем мы жить долго и счастливо. Вот только умереть в один день, увы, не получится. У принца другие планы и ему плевать на розовые грезы наивной идиотки.
- Вы художник? – сладко произнесла дева.
Забавно, сидит у меня, в комнате спустя полчаса после знакомства и называет на Вы. Милейшая особа.
- Да. Неспроста у меня в квартире повсюду картины, краски и кисти.
Не нашлось, что ответить, решила еще поправить волосы.
Женщина меня утомила. Захотелось спать и видеть истинную красоту – мою музу.
Но оставлять данную возвышенную шлюху в моей скромной обители на ночь совершенно не хотелось, одушевленной уж точно.
Кисти бросились в глаза, напоминая о себе. Ножи последовали их примеру.
И снова красивый голос: « Пусть почернеет. Пусть закроются глаза. На полотне изобрази страдания».
Тут я только заметил, что леди уже рассказала практически всю свою биографию. По идее я уже знал всё о ее тяжкой судьбе. Благодарю, за полезную информацию, благодарю.
Я взял кисть с красной краской, подошел к деве, заботливо и нежно нарисовал на ее щеке сердечко. Как ни крути, а у нас романтический вечер. Не менее нежно я перерезал ей горло.
Даже не успел дослушать историю жизни до конца. То ли я не терпелив, то ли повесть затянулась. Виноватых искать не следует. Следует уснуть.
***
А я веселый и чудесный человек. Танцевать не буду, но смеяться стану чаще, однозначно.
Вы понимаете, если долго находиться на самом дне, а затем резко подняться к солнцу, то наступает эйфория. Возникает ощущение, что счастье можно потрогать, схватить и закрыть в шкафу. Оно навсегда останется рядом с тобой, у него нет шанса исчезнуть. Оно не может убежать, потому что совершенно не умеет бегать.
Вот и мое счастье уже в шкафу. Там ему и место.
Я взял палитру и зашагал к мольберту.
Создавалось нечто.
Лишь через пару дней я посмотрел на завершенную картину. Страх, похоть, кровь, застывшие взгляды – то, что нужно.
Зазвонил телефон.
- Артур Мурро у телефона – я остро захотел повторять свою фамилию чаще.
- Добрый день! Это снова городское сообщество художников. Хочу напомнить, что через три дня состоится наша выставка. Хотелось бы узнать, готовы ли вы завтра предоставить нам свои картины?
Я еще раз просмотрел свои последние творения.
- Однозначно да!
- Это чудесно! В таком случае завтра в полдень наш курьер будет у вас.
- Благодарю!
Я жду тебя, дорогой курьер. Мчись.
Скоро люди смогут лицезреть мои творения. Я предугадывал их мнения и эмоции: пару минут они будут с серьезными лицами стоять возле картин, рассмотрят детали и удивятся, возможно, даже немного испугаются, но равнодушным не останется никто.
Все любят кровь, не все озвучивают любовь. Кровь нам ближе, чем все романтические герои. А ближнего надо почитать и относиться к нему с нежностью.
Мои мысли стали намного увереннее, чем месяц назад. Я бы сказал, они стали даже самостоятельнее. Гуляют себе по голове в свободном режиме, как малые дети, ей богу. Я же справедливый родитель, пусть малыши развлекаются.
Я ходил по квартире, среди разбросанных творений. Красивые, величественные, гордые.
***
Пару дней пронесли с немыслимой скоростью.
Последние штрихи, приезд курьера, бритье, выбор подходящего костюма - сплошная туманная масса. Словно выпил лишнего, хотя и не пил вовсе.
Но этот момент я ощущал совершенно четко и трезво, видимо воображаемый алкоголь выветрился.
Богема, мартини, картины, и «ценители» искусства, здравствуйте.
Два моих чуда махали мне со стены. Я подошел к ним. Но перед этим провел взглядом все картины. Деревья, солнце, фрукты - унылая банальность. Закрывай глаза, думай, что нужно будет купить в молочном отделе и твори, господин. А потом расскажи всем, как ты вложил всю свою душу в этот натюрморт. И люди назовут тебя художником, никто не поймет, что ты бизнесмен.
Тут к моей красавице номер один подошел толстая богемная царица с силиконовыми губами и пропела ангельским прокуренным голосом:
- Какая депрессивная картинка. Почему все так мрачно?
Картинка?? Мрачно?? Захотелось срочно сделать ей липосакцию подручными средствами, но я же вежлив и тактичен.
В этот момент к картине подошло еще одно чудовище. (Да-да, задето мое самолюбие, и я мысленно уничтожаю всех по этой причине).
- Ну что это такое? Автору картины просто надо к психиатру - пролепетал ублюдок.
Его внутренности настойчиво, почти лихорадочно просились наружу… Но я продолжал улыбаться в никуда.
Моя муза видимо зашла на выставку, то ли чтобы поздравить меня с триумфом, то ли чтобы снова соблазнять и наставлять. Я слышал ее.
- Слепым бездарностям незачем дышать. Лишние ноги, носы и рты. Пустая трата пространства и кислорода.
Я верил ей. Знаете ли, я всегда верил сексуальным красавицам. Волшебным образом, у них находились неоспоримые аргументы. Иногда эти аргументы даже не стоило озвучивать, они сами показывались через определенные части тела особы. Но моя женщина вещала умные и верные слова, хотя и других аргументов у нее было не отнять.
Улыбаться я не переставал. Торжество все же.
Я подошел к тому-самому ублюдку
- Ну, ты же и так слеп!
Легко и непринужденно кисть, использованная как часть интерьера, оказалась в его ненужном глазе. Смотрится неплохо.
И тут все эти нежные богемные идиоты начали пищать, кто-то даже подумывал рухнуть без чувств. Кисть, это всего лишь кисть в оке. Я никогда не любил больших столпотворений и слишком шумных компаний. Я решил пойти домой.
***
Три года. Уже три года меня окружают эти белоснежные стены. Руки в кровь разбить бы и показать этим уродам, как я негодую. Не получится… Слишком мягкие стены, слишком тесные рубашки.
Когда эти дьявольские существа, по имени санитары в дуэте с копами заявились в мою квартиру, я гостеприимно предложил им чай. Но их внимание привлек не напиток, а полуразложившееся тело на моем диване.
- Он был недоптицей, а теперь улыбается - доходчиво объяснил я.
Но тут вмешалась синяя проститутка, которая тоже еще присутствовала в моей обители.
Итог плачевен: три года, мягкие стены.
А я ведь художник. Я творец прекрасного. Но люди не оценили истинного творения, и попросту испугались неведомого.