Первый день января поначалу выдался на удивленье солнечным. С утра еще расхаживал легкий морозец, потягиваясь и разминая ноги после ночевки в чудом сохранившемся сугробе. Я же смотрел на солнце, улыбаясь от счастья, – так редко это "золото на голубом" являлось в декабре. Казалось, Москва состояла из одних ночей, разбавленных серо-угрюмыми днями. Кто мог знать, что в Новый год появится ненадолго солнышко? Вот я и гулял по бульвару в блаженном одиночестве. Тонкий слой снега покрывала ледяная корочка, и хруст его волновал сердце. Я все время был рядом, около, вблизи чего-то до боли знакомого, негласно зовущего, искал его глазами. Крутился вокруг себя, глядя по сторонам и в небо. А потом плюхнулся на скамейку, запустив руки в карманы, в надежде нащупать то неуловимое, что нельзя назвать вещью. В растерянности уставился на носок ботинка, которым привычно крутил, перекинув ногу на ногу. Меня уже охватило легкое беспокойство. Я увидел первых прохожих. И они отвлекли меня окончательно. Это что-то исчезло. Возвращаться домой не хотелось. Я разбавлял скуку телефонными звонками с новогодними поздравлениями. Полуночники, разбуженные на первых минутах сна, в другой раз бы послали меня к черту, но в новогоднее утро взывали к разуму, мол, который час, имей совесть, и я поспешил закрыть телефонную книгу, перейдя к непрочитанным сообщениям. Не находя себе места, вернулся домой. Погрел в микроволновке оставленные на столе нетронутый эскалоп из свинины, картошечку, рыбку съел холодной, допил вино, прихватил полплитки шоколада и сел за ноутбук, подслащивая мозг горьким "Бабаевским" – ничего не писалось… Гонимый отчаянием, наскоро одевшись, я вылетел на улицу.
К полудню погода изменилась, небо зазевывалось, проглотив мою последнюю радость, и я уже наблюдал доселе невиданное зрелище – нависшую над головой белую замерзшую реку, покрытую местами трещинками-паутинками. И эта странная небесная плотность над головой, безлюдье в переулках и бульварах создавали ощущение таинственности. Ко мне вновь вернулось чувство, что я рядом, около, вблизи чего-то до боли знакомого, негласно зовущего, я почти видел его и мог обнять. При мысли обнять что-то неуловимо-зовущее, отовсюду при полной тишине меня обступили фразы из "Аделаиды", обрывки мелодии сочились по венам, и я вдруг ощутил себя мандарином, кожура которого легко отделялась кем-то от мякоти. И, наконец, этот кто-то делил меня на дольки, клал на язык, закрывал рот, жевал и проглатывал. Фантасмагория. Плыву, но еще не попал в воронку. Нет. Рано. Я еще не узнал, не взглянул в лицо этому негласно зовущему, далекому и близкому. Где же оно? Я уже бежал по переулкам мимо витрин, сверкающих елок, испуганных домов, которые как будто переглядывались между собой, глядя мне вслед, кивая друг другу: "Видели его? Бедный парень… Его собьет машина". "Нет, – отвечал другой. – Он разобьет себе сердце…" Самое удивительное, что я все это слышал. Бежал и слышал. Почему же никто не окликнул меня? Черствые, черствые люди, мысли, дома… да что вам нужно от меня? Гадалки вы что ли?
"Стой!" Наконец-то. Кто-то крикнул "стой!" Замедлив бег, чуть дыша, облокотился о стену дома. Перед глазами все плыло. Я терял сознание. Как ни силился удержаться, все же сполз медленно на тротуар.
Я увидел далекую, нагую любовь, робко выползающую из домика-ракушки. Мою маленькую улитку. Мою маленькую девочку. Сколько лет прошло? Билось ли твое сердце так часто, как мое, когда я вспоминал тебя? Дерзкая и грациозная, отдавшая себя на рассвете февраля, растопившая собой снега, разбудившая весну. Здравствуй, милая… И прощай.
6-7 января 2014
____________________
На странице – фото by Kassandra (ЕлкаВизерская) "chiocciola" (2005).
Работы фотографа можно посмотреть здесь http://www.photosight.ru/photos/1018972/?from_member
В рассказе использованы фраза и название песни Аквариума из альбома "Равноденствие" (1987).