В 50-е годы американский математик, сатирик и певец Том Лерер (Tom Lehrer) написал ироническую пародийную «Ирландскую балладу» (The Irish Ballad). Мне кажется, она удачно отражает не только некоторые стороны натуры ирландцев и пародирует манеру сочинения песен под фолк, но и в какой-то степени иллюстрирует характер отношений здесь, на Проза.ру. Я попробовал написать перевод, а собственно песенку можно послушать (и посмотреть иллюстрации) по ниже приведенной ссылке )).
http://www.youtube.com/watch?v=xxuLAuVc4qQ
About a maid I'll sing a song, О славной девчушке песню пою,
Sing rickety-tickety-tin Рикети-тикети-тин!
About Sinead I'll sing a song О Шинед из Глинна песню пою,
Who didn't have her family long. Что весьма сократила одну семью.
Not only did she do them wrong, Не чью-то чужую, а буквально свою
She did ev'ryone of them in, them in, Всю родню, не считая кузин, кузин,
She did ev'ryone of them in. Родню, не считая кузин.
One morning in a fit of pique, Однажды, лишь только утро в оконце,
Sing rickety-tickety-tin, Рикети-тикети-тин!
One morning in a fit of pique, Однажды, только утро в оконце,
She drowned her father in the creek. Она утопила папашу в колодце.
The water tasted bad for a week, А в доме воды оставалось на донце,
And we had to make do with gin, with gin, И неделю мы все пили джин, джин,
We had to make do with gin. Неделю мы все пили джин.
Her mother she could never stand, Мамашу она не переносила,
Sing rickety-tickety-tin, Пой рикети-тикети-тин!
Her mother she could never stand, Мамашу она не переносила,
And so a cyanide soup she planned. Особый мамаше супчик сварила:
The mother died with a spoon in her hand, Та с ложкой во рту и легла в могилу -
And her face in a hideous grin, a grin, Славный попался стрихнин, стрихнин!
Her face in a hideous grin. Славный попался стрихнин.
She set her sister's hair on fire, Сестрице она подпалила волосья,
Sing rickety-tickety-tin, Рикети-тикети-тин!
She set her sister's hair on fire, Сестрице она подпалила волосья,
And as the smoke and flame rose high'r, Они полыхали, как в поле колосья,
Danced around the funeral pyre, Дым, пламя, и пахнет обугленной костью:
Playin' a violin, -olin, Шинед пляшет и бьет в тамбурин, -бурин
Playin' a violin. Пляшет и бьет в тамбурин.
She weighted her brother down with stones, На братца надела рюкзак с камнями
Rickety-tickety-tin, Рикети-тикети-тин!
She weighted her brother down with stones, На братца надела рюкзак с камнями,
And sent him off to Davy Jones. И сплавила к Дэви Джонсу с клешнями.
All they ever found were some bones, Его тело искали ночами и днями
And occasional pieces of skin, of skin, Но нашли только гульфик один, один
Occasional pieces of skin. Нашли только гульфик один.
One day when she had nothing to do, Однажды она без дела скучала,
Sing rickety-tickety-tin, Пой рикети-тикети-тин!
One day when she had nothing to do, Однажды она без дела скучала,
She cut her baby brother in two, Малютку-братца из люльки достала.
And served him up as an Irish stew, На кусочки порезав, в рагу смешала - и
And invited the neighbors in, -bors in, Пригласила к обеду весь Глинн, Глинн
Invited the neighbors in. Пригласила к обеду весь Глинн.
And when at last the police came by, Когда же шериф её арестовал,
Sing rickety-tickety-tin, Пой рикети-тикети-тин!
And when at last the police came by, Когда же шериф её арестовал,
Her little pranks she did not deny, Она свои шалости не отрицала.
To do so she would have had to lie, Про всякую ложь она твёрдо знала:
And lying, she knew, was a sin, a sin, Если мы лжем, то грешим, грешим
Lying, she knew, was a sin! Если мы лжем, то грешим!
My tragic tale, I won't prolong, Грустный рассказ мне время кончать
Rickety-tickety-tin, Пой рикети-тикети-тин!
My tragic tale I won't prolong, И коли уж вам довелось заскучать,
And if you do not enjoy my song, На самих себя вам придется серчать –
You've yourselves to blame if it's too long, За то, что позволили песню начать
You should never have let me begin, begin, Рассказчику глупых былин, былин,
You should never have let me begin. Рассказчику глупых былин.