(из цикла Егоркины сказки)
Снеговичок был старый. Слепленный несколько дней назад. Ещё до морозов. Числа второго-третьего. Стоял с похмельной улыбкой из рябинкиных горошинок. С абсолютно не рождественским настроением.
Рядом в сугробе сынишка долбил лопаткой замёрзший наст. До подъезда было метров пятьдесят. Но на морозе такая дистанция увеличивалась…
Блин, да какая фиг разница, на сколь она там увеличивалась. У меня дубел нос, щёки и пальцы. Причём на всех конечностях сразу. Несмотря на использование мною продукции нашей лёгонькой промышленности из козьего пуха и кроличьего меха.
Егорка сказал, что до конца туннеля осталось пять минут. А посему, мать, давай представь себе что-нибудь тёплое. И дай додолбить начатое.
Я оптимистически оглянулась по сторонам в поисках возможных вариантов для того, чтобы скоротать время. Ни луны, ни прохожего. И никакой дворово-бездомной живности. На первый взгляд. На второй годился грустный уродец с рябиновой издёвкой. Ладно, поехали…
Я приветливо улыбнулась:
– Слышь, давно стоишь?
Снеговик опасливо покосился на сына. И неуверенно отчитался:
– Дней пять.
Я кивнула, типа, понятно. Снеговик в ответ отколупнул одну рябинку. Типа, улыбнулся.
И добавил, что зябко. Я согласилась. Ну что же делать, зима всё-таки. Ну, потом, Урал. Чай, не Мальдивы. Снеговик в ответ протянул что-то из разряда «всем там быть бы». Я тут же представила, как я с сынишкой запихиваю снеговика в переносной холодильный чемодан и еду в аэропорт. Забавно.
Я достаточно откровенно передала свои эмоции по поводу возможной реакции таможенников на появление сего трио. В ответ снеговик залихватски заржал. Егорка перестал долбить, подошёл к нам. Спросил, куда мы собрались. И когда вылет.
Некоторое время мы наперебой выкрикивали возможный исход этого… не совсем адекватного отпуска.
Наконец, когда слёзы и смех закончились, снеговик вдруг серьёзно так уточнил, а нет ли у нас в доме старых варежек. А то руки мёрзнут.
Я посмотрела на абсолютно круглые плечи просителя и тактично уточнила, а на что их надевать. Рук-то ведь нету. Снеговик грустно ответил:
– Вот поэтому и мёрзнут.
Егорка тут же обнаружил какие-то веточки. Мы быстренько смастерили более или менее прочные держалки для варежек. Моих, между прочим. Ну что ж делать, коль Рождество. И принято дарить подарки… И потом, Мальдивы ещё никто не отменял. Тем более, что снеговик пообещал вернуть козьи обогреватели, как только закончатся морозы.
Мы мило распрощались, я отыскала в снегу рябининку и объяснила, что возьму на память. Мало ли. Ну, там, внезапная оттепель – и не успеем пообщаться ещё. Снеговик молча кивнул. Егорка помахал ладошкой, и мы пошли.
Дома я положила рябиновое зёрнышко сначала в «памятливую» шкатулку. И только уже ночью достала его, потеплила в ладошках и спрятала в один из маминых цветочных горшков. Даже если не вырастешь, всё равно – тебе там тепло. И уютно. Как дома. Когда все живы. Здоровы и любят друг друга.