Знамение Времени или Шаг к Свету. Часть вторая. Глава седьмая: Вы живете под фальшивым именем
19 октября 1864
Завороженно, что зачарованный, глядел Джеймс на то, с какой нежностью Джина рассматривала каждую былинку и веточку, каждый луч солнца, каждое облако, и как приоткрывались ее тонкие губы, и как в зрачках ее отражались скрещенные ветви, рубленные бликами. Что на него нашло, он и сам не понимал, и, конечно, не мог осознать всей глупости выражения своего сладко умиленного лица, всей нежности в блеске глаз и отсутствия всякой мысли, что выражал раскрытый рот. Но иногда, когда его выкидывало из этого полузабытья, в его мозг прокрадывались мысли не самые желаемые, но слишком сладкие, чтобы от них отказываться.
Они шли и часто останавливались. Джина иногда говорила что-то, а иногда слушала Джеймса, и речь его смешила ее до слез, и она с особенной тяжестью осознавала, что смеется впервые за долгие годы и, что если это неловкое и неуклюжее существо вдруг исчезнет, она будет обречена на новую вековую грусть, потому что не сможет допустить более, чтоб рядом с ней находился человек.
Это слишком тяжелое бремя — брать на себя ответственность за жизнь друга, если, конечно, она научилась понимать значение этого слова за все свои тысячелетия. Да и человек ли Джеймс? Он слишком много знает, слишком зачарованно смотрит, слишком часто оказывается там, где простому смертному обывателю не положено быть. Он не спит по ночам и задолго до петушиного часа отправляется в путь, и что есть у него здесь дела поважнее утренней прогулки. Она знала, кого он ищет, но не догадывалась, зачем, однако была уверена, что, рано или поздно, но он выйдет на ее след и поймет, с кем связался. Быть может, поймет...
Джина вела Джеймса за собой до самого озера, где спасла его накануне, и дойдя остановилась, глядя на спокойную водную гладь.
- Мне кажется, ты хотел именно сюда. - произнесла она.
- Ты права. - кивнул Джеймс в замешательстве. - Но я не думаю, что мне стоит делать в твоем присутствие то, зачем я собирался прийти.
- Нет уж, делай! - властно приказала Джина. - Не бойся, для меня не будет шоком вид покойника.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю что? Что ты думал о предстоящем извлечении трупа из воды? Так это проще простого. Не трудно догадаться, что ты, ищейка, задумал разгадать загадку, оказавшуюся тебе не по зубам.
- Ты знаешь об утопленнице?
- Конечно. Видела ее тут недавно. Дня этак два назад.
- И она не кинулась на тебя? - с опаской спросил Джеймс.
- Нет, что ты! Тогда она еще была тихоней.
- Она была жива?
- Не думаю... - Джина сузила глаза и с улыбкой взглянула на Джеймса. - Чем ты напуган?
- Не хочу видеть ее снова. - ответил он. - Но придется.
- Хотя бы скажи, что ищешь! А уж я-то помогу тебе найти и вытащить труп из воды.
- Поможешь?
- Ну да. Гораздо легче вытаскивать из воды труп хрупкой блондинки, нежели такого зануду, как ты. Но ты не ответил на мой вопрос.
- Мне... мне нужно осмотреть ее одежду на наличие одного странного рунического символа. - он и сам не заметил, как раскрыл все карты. Джина задумалась.
- Навевает мысли о сверхъестественном вмешательстве? - спросила она спустя минуту.
- Ничего такого, с чем я не сталкивался. - процедил Джеймс, глядя в глаза собеседнице.
- Но символ-то тебе не знаком. - и снова Джина осмотрела его с ног до головы, и задумчиво остановила взгляд на губах.
- Я все выясню. - с уверенностью заявил Джеймс и расправил плечи.
- Послушай, коротышка, зачем тебе все это? Я, например, не лезу в чужие дела, так и тебе не следует вставать на пути этих странностей. Ты разве не боишься, что кто-то, кому вдруг это не понравиться, попытается остановить тебя? Буду счастлива, если только попытается, но не остановит, а если вдруг ты не сможешь оказать достаточного сопротивления? Вдруг ты будешь остановлен? А знаешь ли ты, что у тех, кого ты пытаешься перехитрить, «остановить» — тоже, что и «убить»? И что же, не найдется разве тех, что не желают твоей смерти? Да и ты сам, не боишься ли ты умереть? Неужели ты не боишься, что за чертой жизни тебя ждут страшные муки? Джеймс, это не то, чего ты достоин! Ты еще можешь уйти и более не возвращаться, но если не захочешь, то потом придется убегать. - и Джина метнула в его глаза взгляд столь пронзительный, что Джеймс сжался от боли, как от укола в сердце.
- Прости, я просто обязан выяснить, что тут происходит! Если ты что-то знаешь, помоги мне! Но не прогоняй! Ты же понимаешь, что я не могу уйти! - Ты борешься с собой, чтобы остаться. Я вижу, ты не хочешь этого. Однажды передо мной тоже стоял выбор: уйти или покориться тому, что вызывало во мне ненависть. И даже будучи уверенной в том, что уйти равносильно смерти, я избрала этот путь. Не знаю, кем была бы я, если бы осталась, склонившись к земле, но, уйдя, я ощутила себя небом. Поверь, твой отказ, если ты того желаешь, станет для тебя спасением. Но, Джеймс, что за колебания в твоем сердце? Ты не можешь отпустить это, или я ошиблась, и ты просто не хочешь? Ты желаешь остаться? Скажи мне правду, и я пойму, что ждет тебя дальше.
И Джина вспомнила первые годы своего пребывания на Земле. На холодной, скупой планете, отличной от ее прекрасного цветущего мира. Если бы история о ней осталась записана людьми в первозданном виде, возможно, ее бы не считали злом, но увы, летописцы этого мира любили врать и приукрашивать. Ее ненавидят, ее не понимают. Она не существует для этого мира, ибо даже имя ее исказили и ни одно ее деяние не было записано и изучено. Все человеческие книги — ложь. Ее не радовала эта истина, но и печалиться тут было особо не о чем.
- Я хотел убежать отсюда, убежать навсегда, оставить чужую войну, жить иной жизнью. Но этот запах крови не отстает от меня, и постепенно мое безразличие становиться одержимостью, и я несусь, как гончая, чтобы пресечь преступление. Желаю ли я этого? Я думаю, что нет, не желаю, но подсознание твердит мне, что я не прав, и это все, ради чего я должен жить.
- Продолжай. - вздохнула Джина и взгляд ее смягчился и изливал теперь лишь только скорбную грусть, как мраморное изваяние у кладбищенских ворот. - Я верю в тебя. Ты должен. Я не знаю, кто ты, какова твоя истинная миссия, но...
- она запнулась. - Просто береги себя, а зло тебя не тронет. Я позабочусь обо всем.
- А кто же ты, раз тебе так многое известно?
- Если ты захочешь, то узнаешь сам. Но я не скажу тебе ни слова. - и перед глазами ее промелькнула тень великого города и великих просторов ее родины, а потом тьма, поглотившая все, до чего сумела дотянутся.
Каким-то чудом выжила она в тот день, каким-то чудом она оказалась далеко от войны и опять же каким-то чудом на той стороне мира, что вела не в пустынные дали, но к обиталищу богов.
- Я узнаю. - заверил ее Джеймс.
Ему показалось, что Джина на секунду унеслась мыслями куда-то так далеко, что и не расслышала его заверения.
- Хорошо. А теперь идем вытаскивать из озера нашу сладкую блондинку. - Джина решительно закатила рукава и улыбнулась. - Посмотрим, что же ты приметил у этой девочки.
Джеймс и Джина подошли к берегу и стали разыскивать труп. Девушка в голубом платье лежала на том же месте, куда уволок ее Джеймс прошлым утром (что было странно, так как девчонку наверняка должны были искать), а потому и достать ее из воды не представило особого труда. Труп был успешно извлечен и брошен на мелкий щебень.
- Мертвая она гораздо симпатичней, чем живая. - усмехнулась Джина. - Однако же поправилась слегка, принимая ванну. - ехидно добавила она, глядя на разбухшее тело.
Джеймс чуть улыбнулся и стал осматривать платье убитой. Как он и предполагал, на подоле была выбита та же руническая печать, что и на одеяле Марианны.
- Отлично! - заявил он. - Дело рук одной твари. Либо же обе девушки убиты по одной причине. Кому-то они явно не угодили, и это что-то потустороннее, непонятное даже мне.
- Но зато ты нашел зацепку, объединяющую убийства. Ты можешь торжествовать. - Джина улыбнулась уголками губ.
В голове ее творилось однако же что-то неладное. Она не имела понятия, что за существо сейчас перед ней, но ощущала с ним незримую связь, такую, какую она ощущала с богами, когда внимала их речам или же сама говорила с ними.
- Рановато для торжества. Я должен добраться до правды. - он отодрал кусок ткани с печатью. - Дело нечисто. Слишком много странностей, слишком неясно...
- Но ты специалист. Должен догадаться, раз уж решил не отступать.
- Это труднее, чем кажется. Мне, возможно, придется перелистать с десяток гримуаров, чтобы понять в чем тут дело.
- Значит, ты и магией страдаешь. Прекрасно. - «было бы прекрасно, если бы хоть маги записывали правду» подумала Джина, но вслух этого не произнесла. - Твои шансы на победу велики. К тому же, в тебе есть задатки аналитика. Ты необычен, умен, более того, зануда не меньше моего, да и внимательности хоть отбавляй. А хороша ли твоя память? - Джина медленно схватила труп за руки и утащила в воду. - Ответь, что ты помнишь?
- Я помню очень мало. Точнее... я помню достаточно, да... достаточно для одной жизни. - Джеймс в бессилии опустил руки, потупив взгляд. - Так мало, значит ничего! Мне жаль! Я бы помогла тебе хоть прямо сейчас, если бы могла помочь. Быть может, чуть позже. Только дождись, не отрекайся от меня. Будет обидно ощущать свою смерть, не вспомнив ни единой капли жизни. Согласись, Джеймс, это ведь так.
- Зачем мне отрекаться от тебя? - он положил руки на хрупкие плечи Джины. - Ты помогаешь мне. Ты одним только своим присутствием сделала для меня столько, сколько никто другой не смог бы никогда сделать. И ты спасла мою жизнь!
- Ты многого не знаешь обо мне. Я слишком темна даже для твоего понимания темноты, а ведь ты привык жить в ней лишь с тусклым огоньком, обжигающим руки и бросающим ледяные блики на стены твоей темницы. Будь осторожен со мной - я прошу тебя об этом, а этого, уж поверь, я очень давно не делала.
- Не понимаю... - щенячьи глаза Джеймса выражали недоразумение.
- Тут и понимать нечего. Достаточно просто поверить. - Джина обвела его взглядом, выражающим удовлетворение. - А теперь идем. С делом покончено!
- Джина, я... - тихо, почти шепотом сказал Джеймс, - позволь мне коснуться твоих губ... - и его лицо оказалось совсем рядом с лицом Джины.
Он закрыл глаза в величайшем наслаждении ощущая ее дыхание и потянулся губами к ее губам.
- Мой поцелуй выдержит лишь один! - остановила его Джина. - На губах моих яд, как и у всякого, кто вышел из моего народа.
- Но я прошу! - Джеймс приложил ладони к ее лицу, и Джина почувствовала жар, исходящий от его тела.
- Не торопись, Джеймс! Мы случайные знакомые! Погоди!
- Как пожелаешь... - огорченно прошептал он.
- Не огорчайся, только не это! - Джина улыбнулась в попытке утешить его и, спустя минуту, обхватила обеими руками его крепкий торс. - Я с тобой! - чуть слышно прошептала она, но эти тихие слова проникли в сердце Джеймса и оплели его, подобно целительной чернильной сетью, и он подумал, уже в который раз, что он безнадежно влюблен, что он беззащитен, беспомощен пред этой властной, сильной девушкой, и что, конечно, ради нее он проиграет любую войну и, если надо, продаст свою и любую иную душу.
- Я верю, однажды ты решишься и позволишь мне коснуться твоих губ. - прошептал Джеймс и опустил голову, носом зарываясь в волосы Джины. - И ты расскажешь мне всю правду о себе, а я поведаю свою историю, и, быть может, ты поможешь мне собрать все клочки моей памяти в нерушимое единое целое. Тогда я буду благословлен.
Оба долго еще стояли обнявшись, что изваяния, что скалы, скрещенные ветром, что замерзающие стебли, не прогибаемые холодом, что два иссушенных цветка, черпающих силы друг у друга и готовившихся снова расцвести. Они не знали ничего друг о друге, но что-то неземное связывало их и притягивало, быть может, тысячелетия, проведенные вдали от света, быть может, тьма, сырыми касаниями совиных перьев утешающая их, быть может, судьба, плетущая паутины из жизненных нитей — быть может, но, как бы там ни было, они соединились снова.
- Ты доверяешь мне? - спросила вдруг Джина голосом холодным, как заледенелая сталь.
- Да. - коротко ответил Джеймс, погруженный в сладостную эйфорию.
- Тогда скажи мне свое имя. Настоящее имя. - отстранившись от него попросила Джина, и в глазах ее холодом проявилась кровавая глубина.
Юноша беспомощно взирал на нее с минуту, а потом, в бессилии опустив руки, чуть приоткрыв рот, весь белый, как иней, чуть слышно произнес:
- Джаред.
- Ну что же, я сразу поняла, что ты солгал мне, назвавшись Джеймсом. - печально произнесла девушка. - Не лги мне более, я ничем не заслужила этой лжи. Я буду редко задавать вопросы, но ты обязан говорить мне правду в ответ, Джаред. Посмеешь ли не согласиться?
- Я не буду лгать. Обещаю.
- Спасибо. - властно произнесла Джина. - Джаред! - позвала она, когда тот отвел взгляд в сторону. Она потянулась к его лицу и повернула его за подбородок. - У тебя прекрасные глаза. Я вижу в них крупицу силы, какая была у воинов моего народа. Я вижу в них отражение далеких звезд.
Джаред пригнулся и чуть коснулся дыханием ее губ.
- Как ты меня околдовала? - прошептал он тихо над самым ее ухом.
- Поверь, гордыня не позволяет мне подло руководить чужой волей, когда дело заходит до любви ко мне. Даже и не думай, что я могла так низко пасть, чтобы насылать на тебя чары. Признаться, я до сих пор опасаюсь тебя отчего-то. Но ты можешь мне ни о чем говорить. Я догадаюсь сама, уж поверь. - девушка хлопнула его по плечу. - Идем отсюда, Джаред! Нет более необходимости в этих разговорах. В скором времени все станет на свои места. Я это чувствую. И вот, быть может, первым шагом к порядку было твое спасение, а вторым — твоя правда. Ты понятия не имеешь, как все обернется, так же, как не имею понятия об этом и я. Но мы увидим. Я слишком долго ждала этого, чтобы теперь отводить взгляд в сторону, и я уверена, что ждал и ты. Так прими все, что откроется тебе, прими и полюби, а иначе ты не сможешь жить. Так уж устроены мы, не от мира сего существа. Ответь, принимаешь ли ты свою сущность?
- Мне больно делать это, но приходиться. А в некоторые моменты я осознаю вдруг, на какой ступени стою, какую вселенскую власть имею, и какая-то злоба и черное торжество овладевают мной, пока я не спущусь на землю.
- Знакомое чувство. - коротко произнесла Джина. - Но мы ведь собрались уходить! Так идем! - и она крепко взяла Джареда за руку и повела через лес к городу, и каждый из них, осторожно ступая меж влажных ветвей, думал, что встречи эти — что-то невероятно необъяснимое, доверие в сердце — страшная аномалия, а вскипающая кровь — невероятное явление, неведанное им обоим ощущение, забытое тысячелетия назад, и непонятно, отчего оно поднялось снова, когда все точки давно расставлены, а продолжение истории — унылый бред, чьей-то неземной прихотью призванный творить хаос.