ГЛАВА ПЕРВАЯ
...Солнце вставало из- за гор, озаряя своими лучами маленькую деревушку у их подножия. Рассвет прогонял холодную ночь, позволяя солнцу разлить свое тепло.
Было начало осени, но день обещал быть прекрасным. Теплым и солнечным, словно то было жаркое лето. Безоблачное небо и легкий ветер, так кстати разбавляющий зной летнего дня. Отличная погода- знак хорошей работы в поле. Поселенцы должны были собрать урожай до наступления заморозков. И пока у них это удавалось.
Деревня уже не спала. Чтобы успеть отправить мужчин в поле до полудня, приходилось вставать почти с рассветом. Женщины начинали работать на кухнях, и свидетельством тому были узкие пыхтящие дымоходные трубы. Дети, от мала до велика, уже носились между домами по узким улочкам, находя для себя все больше новых забав, заставляя своих матерей нервно покрикивать на них, успевая ловить за руки непослушных. А это у детей вызывало только дикий смех, и уже казалось, что это и было их игрой- выводить матерей из себя.
Каждый день был похож на предыдущий. Но это вовсе не было так уж плохо. Это был их общий распорядок, их жизнь. Тихая и спокойная, полная житейских забот и радостей. Они жили в безопасности, уверенные в завтрашнем дне, в своем счастье, и они были довольны. Они благодарили Всевышнего за то, что он дал им все это: заботливых мужей и любящих жен, счастьем для которых было здоровье и благополучие их детей, благодарили за крепкие семьи и дружных соседей… И другой жизни они не знали, да и, пожалуй, никто из них не выбрал бы другой жизни. Они были счастливы, и этим они были богаты. Богаты тем, что у них были они сами, что им так удачно удавалось работать в поле от урожая к урожаю, и дом был всегда полон вкусной еды и детского смеха.
Они были сплоченны и дружны, при этом продолжали стремиться стать еще ближе друг к другу. Взаимная помощь- вот что было секретом их удачи. Они были такими, и отцы воспитывали своих сыновей так, чтобы каждый из них мог подставить плечо другому, будь то друг или даже недруг, в трудную минуту.
И этим сезоном, этим урожаем было еще так много работы, а времени оставалось так мало. Словно даже дня не хватало на все домашние хлопоты.
- Братья!!! В поле!!! Пора уходить!!!- было слышно по всей деревне, призывая мужчин собираться.
- Шалин, мне пора уходить, давай быстрее!..- у самых дверей послышался нетерпеливый голос Пирела.
- Папа, ты вернешься с закатом, как вчера?- к отцу подбежала шестилетняя Дори.
- Нет, сегодня мы постараемся управиться пораньше.- он, приподняв ее на руки, поцеловал в розовые щечки.
- А меня! А меня!- к отцу, запинаясь, засеменил маленький Юлий- брат- близнец Дори.
- А тебя в первую очередь,- отец, слабо улыбнувшись, наклонился к сыну.
- Вот, возьми,- из кухни вернулась Шалин, протягивая ему льняной сверток.- Я завернула тебе пару пшеничных лепешек, вяленое мясо, рис и сладкий картофель, а хлебное пиво, как всегда будут раздавать. Я надеюсь, этого должно хватить…
- Все, что осталось со вчерашнего ужина…- улыбнулся Пирел, целуя жену.
- Ничего не успела приготовить. Все стоит на огне. В лучшем случае успею к полудню…
- В помощницы тебе будет Элану. Кстати, где она?.. С утра была здесь… Элану, дочка!!!
- Не кричи ее. Ее позвала прядильщица помочь ей по дому, как всегда…
- С утра пораньше,- буркнул Пирел, нахмурив черные брови.- Как будто тебе в доме помощь не нужна…
- Ну- ну,- похлопала Шалин по плечу мужа.- Не ворчи. Придет вот, я ее за водой отправлю.
- Пирел! Пирел!- в прихожую дома, отогнув бамбуковую занавесь, заглянул старый приятель Пирела Родий.- Ты идешь? Нам пора. Здравствуй, Шалин…- кивнул Родий женщине, широко улыбнувшись.
- Здравствуй- здравствуй, Родий. Как твоя Бенн?- Шалин жестом пригласила друга зайти.
- Бенн сегодня не здоровится,- с едва скрываемой грустью ответил Родий.- Лой останется приглядеть за ней на весь день.
- Ну и не пристало тебе беспокоиться, раз уж Лой останется с ней…- Шалин махнула рукой.
- Ну, мы пошли…- еще раз поцеловав жену, сказал Пирел, и мужчины вышли.
- Доброго пути.- она вслед помахала им.
- Доброго пути!!!- закричали Юлий и Дори, выбежав из дома.
- В дом, в дом, заходите…- их мать вернула их обратно в дом.
- Можно к Элану пойти? Мы знаем, где дом старой прядильщицы!!!- Дори уцепилась за подол матери.
- Нет, лучше за Юлием пригляди. Сейчас Элану сама вернется, тогда пойдете с ней к отцу Матею. Юлий сегодня должен принять лечение…- говорила мать, подбирая с пола разбросанные детьми деревянные игрушки.
- Я не хочу лечения!!! Мне больно было в прошлый раз.- Юлий невольно плюхнулся на пол, потирая больные ножки.
- Больно- это значит, лечение помогает, малыш мой.- Шалин взяла на руки сына.- Отец Матей постарается больше не делать тебе больно…
- Почему я родился с больными ножками, а Дори с нормальными, как у всех…- захныкал Юлий, отклоняясь от матери.
- Господь Бог считает, что ты особенный, что ты станешь отважным и сильным юношей. И чтобы сделать тебя еще мужественнее и храбрее, он ниспослал тебе это маленькое испытание,- ворковала мать, ласково поглаживая кудрявую голову сынишки.
- Тогда скажи Господу Богу, что я уже достаточно отважный, чтобы больше не ходить на лечение к отцу Матею.
- Скоро скажу, мальчик мой, скоро скажу,- поцеловав сына, она опустила его на пол, подзывая к себе Дори.
- Пойдите с Юлием в сад, поиграйте там. Отвлеки брата…
Дори кивнула и, подхватив за руку братика, быстро заговорила, увлекая его за собой:
- Пойдем, Юлий, я покажу тебе, какой красивый цветок растет у наших ворот. Мы с Зулой нашли его вчера. Он растет прямо под яблоневым деревом,- и дети покинули дом.
- Скорее бы Элану вернулась…- вздохнула Шалин, возвращаясь на кухню.
А Элану тем временем уже возвращалась домой. Старая прядильщица Веница не держала долго девушку на этот раз.
Это была словно обязанность. Молодые девушки, те самые, что когда- то в детстве обучались мастерству прядения, собирались утром и помогали теперь уже слепой, но все еще статной Венице. Они помогали ей по дому- кто- то ходил за водой, кто- то занимался уборкой или готовкой. Дел была масса, и девушки разделили обязанности. Работа была быстрой и слаженной. А потом кто- нибудь из них по очереди оставался с Веницей на целый день, но она не держала их долго- ее и саму угнетало, что она занимает их свободное время. Было это так, потому что у старой Веницы не было своих детей, а вследствие, и внуков и правнуков, но сама Веница не печалилась более об этом- устала уже.
Элану, зная о том, что ей нужно быстрее отвести Юлия к отцу Матею, сегодня убрала в доме прядильщицы и поспешила вернуться домой.
Дорога от их дома до дома Веницы занимала около десяти минут. Она быстро пересекла главную улицу, ту, на которой обычно проходят общие праздники, а потом, свернув по правую сторону, пройдя пару домов, вышла на ту улицу, где находился их дом. И через пару минут она была уже дома. Девушка весело заскочила во двор, распахивая скрипучую дверь калитки.
- Мам, мама, я пришла!!!- она крикнула, скидывая сандалии и проходя в комнату.
- Иди, сходи за водой,- мать появилась из кухни, уже держа деревянное ведро в руках.- Потом быстрее возвращайся, нужно Юлия вести к Матею.- отрывисто, почти даже резко проговорила она.
Шалин словно была чем- то обеспокоена. Она нервно потирала руки, стараясь не смотреть в глаза дочери.
- Да, конечно… Как всегда…- растерянно кивнула Элану, не находя напряженному голосу матери объяснения.- Что- то случилось?..
- Не знаю, что делать… Юлию каждое лечение теперь приносит боль, но все равно улучшений нет. Я уже теряю всякую надежду, что он будет способен когда- то ходить нормально…
- Он еще слишком маленький, чтобы судить…
- Он должен быть как Дори, а не в два раза меньше в его шесть! Что же это такое?!
- Если у него не растут ножки сейчас, как он сам, это не значит, что так будет и дальше продолжаться… Может лечение Матея принесет свои плоды…
- Оттого, что старый лекарь пытается вытянуть его больные маленькие ножки, он не становится здоровее, Элану… Он…- Шалин, замолчала, пытаясь сдержать слезы.- Он такой маленький…- но, не сумев взять себя в руки, она расплакалась.
- Мам, он не должен видеть. Ты не должна ему показать…- Элану обняла мать за плечи.- Он будет в порядке…
- Ладно…- женщина вздохнула, махнув рукой.- Иди за водой, иначе до полудня не успеешь ничего сделать…
- Я пошла.- Элану, одев свои кожаные, едва не с протертой до дыр подошвой, сандалии, вышла из дома.
Водоем с пресной чистой водой находился не так далеко от их дома, но в том месте стояло всего несколько домов, и в деревне считалось, что водоем находится почти на окраине селения.
Пусть даже Элану и не оставляли беспокойные мысли о братике, день был прекрасен, и она не могла не заметить этого, не могла не позволить себе хоть на мгновение забыть обо всем, наслаждаясь каждой солнечной секундой. Она выбежала на большую дорогу, жмуря глаза от ослепительного света. Песчаная галька скрипела под ее ногами, а едва молодой ветерок играл с ее волосами. Она шла легко, быстро, словно летела, запрокинув голову прямо к небу.
Она пришла к водоему очень быстро, как ей показалось. Быть может лишь от того, что уже не было того зноя, что стоял еще неделю назад, заставляя искать хоть какой- то намек на спасительную тень.
Опустив деревянное ведро в воду, чтобы наполнить его, она почувствовала, как кто- то коснулся ее руки. Она резко обернулась и увидела…
- Лой!..- она воскликнула от неожиданности. Внезапно она почувствовала, как ее накрывает волна легкого волнения. Где- то в уголках губ вдруг стала играть улыбка, а глаза будто наполнились бликами большого солнца.
- С добрым утром!- он широко улыбнулся.- Я видел, как ты вышла из дома, и пошел за тобой- хотел увидеть тебя…
- Ты испугал меня…- она вытащила ведро из воды, но Лой взял его из ее рук, и они пошли обратно от водоема к деревне.
- Я не хотел…
- Почему ты не в поле с остальными?- Элану нахмурилась.- Твоей матери опять не здоровится?
- Да, отец оставил сегодня меня дома, чтобы я приглядел за ней. Она сегодня не могла даже с постели подняться…- Лой тяжело вздохнул.
- Мне очень жаль…
- Сегодня Юлий идет к Матею?
- Да, я должна скорее отвести его…
- День сегодня хороший,- проговорил Лой, улыбнувшись, взглянул на нее.
- Да.- кивнула Элану, отводя взгляд, немного смущаясь, настолько взгляд Лоя ей показался открытым.
- Может, встретимся у озера к полудню?
- Нет, не могу…- она замотала головой.
- Почему?- он остановился.- Юлий и Дори спят в это время, да и мама твоя отдыхает. И моя тоже. Тем более, пока солнце в зените, вся работа встает. Приходи сегодня к озеру…
Она знала, что он прав, и хотела бы сказать ему «да», но…
- Я не знаю…- она не могла скрыть улыбки.
- Приходи…- он широко улыбнулся, не в силах не позволить своим глазам просить за него.
- Может быть.- она не уверенно кивнула.
- Ты придешь?- голос его стал чуть смелее.
- Да, приду.
- Даешь слово?
- Я приду…- она рассмеялась.
- Скажи, что даешь слово, что придешь.
- Я даю слово, что приду.- она смущенно рассмеялась.- А теперь отдай ведро, сейчас тебя увидит моя мать.
- Я буду ждать.- он довольно улыбнулся.
Она ничего больше не ответила, пошла к своему дому, а он еще долго стоял на дороге, провожая ее взглядом. И что- то было в них двоих. Что- то юное, наполненное детской радостью и надеждами, мечтами. То, что освещало без света, освещало трудный путь и темную дорогу, помогало найти путь и выбрать правильную дорогу. Взрослые в шутку называли влюбленных «светлячками», «маленькими фонариками», как когда- то их родители называли их также. Люди здесь верили в большое чувство, в светлое чувство, способное менять людей. Они считали, что именно это чувство дает защищенность и охрану семейного очага. Любовь- вот, что они считали искренней добротой. Полюбить того, кого ненавидишь так сильно, простить все тому, кого любишь, отдать без остатка то, чем дорожишь больше всего на свете…
Она, склонив голову, чтобы никто не заметил ее улыбки, вернулась домой и закрыла за собой калитку.
- Мам, я вернулась!- она крикнула с порога, оставляя ведро у двери.- Где Юлий? Дори! Юлий!
- Иду…- послышался голос матери с кухни. Она была явно чем- то занята.- Дети в саду! Иди, забери их… И отправляйтесь к старому Матею!..- прокричала она с кухни.
- Дори! Юлий! Нам пора идти!!!- Элану обогнула маленький домик и вышла в сад.
Садик их был крошечный. Собственно, это и не был сад. Это был просто совсем маленький задний дворик, засаженный яблоневыми и грушевыми деревьями с маленькими качелями, что Пирел соорудил прошлой весной для близнецов. В жаркий день это место было просто волшебным. Яблони начинали цвести еще в начале лета, и их тень могла укрыть от летнего зноя.
- Элану! Ты так долго!!!- Дори подбежала к сестре, таща за собой брата.
- Элану! Элану пришла!!!- Юлий вырвал маленькую ручку и запрыгнул на распростертые сестрой руки.
- Нам пора. Мы уже опаздываем…- Элану удобнее устроила Юлия на своих руках, а Дори запрыгала впереди, пытаясь на ходу одеть свои маленькие сандалики.
- Ты была у старой Веницы? Что ты там делала сегодня? Готовила или убирала?- Дори участливо спрашивала сестру, когда те выходили из дома.
- Я убрала в ее доме, а потом спросила разрешения уйти.- ответила Элану, беря за руку маленькую сестренку.
- Она не была против, ведь да? Она любит Юлия! Всегда справляется о его здоровье, ты сама говорила…- быстро говорила Дори, и казалось, что ее детский звонкий высокий голосок слышат все соседские дома.
- Старая Веница любит нас всех. Всех, кого она знает.- ответила Элану, улыбнувшись.
Но Дори уже отвлеклась от сестры, обратив все свое внимание на маленькие цветные камешки, что находила взглядом в песке у себя под ногами.
Дом отца Матея находился у местного рынка, совсем недалеко от дома прядильщицы.
К старому лекарю стекалась вся деревня, получить от него возможную помощь. Больных было масса. Были и те, кто чувствовал простую хворь, и те, кто не мог даже подняться на ноги. Но отец Матей справлялся один. Совсем один. Принимал он каждый день, в положенное каждому больному время. И время маленького Юлия выпало часам к десяти по полудню.
Старый Матей со всей ответственностью подходил к лечению мальчика. Он искренне верил, что лечение его со временем будет помогать, но также искренне сочувствовал, разумом понимая, что время это, если оно и придет, то придет не скоро.
- Отец Матей!- окликнула у калитки дома врачевателя Элану.
- Отец Матей, это я, Юлий, пришел!!!- прокричал, смеясь, мальчик, слезая с рук сестры.
- О, дети мои!!! Я уже иду, я уже спешу, чтобы открыть вам мои двери!!!- послышался из дома хриплый голос старца. Через мгновение бамбуковая занавеска откинулась, и к ним по узкой тропинке уже семенил согбенный старичок. Хоть он и был повержен благородной старостью, но, к счастью, у него она не забрала ни зрения, ни слуха, ни лишила его тех знаний, которыми он владел еще с самого юношества.
- Добрый день, Матей!- Элану улыбнулась, всей душой проникшись к старцу, наблюдая, как он стремится поскорее впустить их в дом, не заставляя больше ждать. И было в этом что- то трогательное, задетое седыми годами.
- Как ты себя чувствуешь, Юлий?- старец, как только открыл калитку, сразу подхватил маленького мальчика на руки.
- Мне больше не больно, как раньше!- сразу же, нарочито громко и бойко произнес Юлий.- Может, мы не будем проводить лечение сегодня?
- Юлий!.- одернула Элану, идущая позади них, держа Дори за руку.
- Все нормально, дочь моя.- Матей мельком обернулся и вновь обратил свое внимание к мальчику.- Мы не можем прервать лечения. Тогда это уже не будет лечением. Это будет бездумной и бесполезной тратой времени и сил. Как моих, поскольку я уже стар, так и твоих, потому что ты еще молод, и многого не понимаешь.
- Обещай, что твоя мазь, избавляющая от боли, подействует намного быстрей, чем в прошлый раз. Потому что вчера ты начал слишком рано,- кивнув и, словно взрослый, проговорил Юлий, спускаясь с рук Матей, проходя в дом.
Несмотря на то, что Матей жил один, не имея ни внуков, ни семьи, ни жены, и имел огромное количество повседневных дел, а то была его работа, да и приготовление различных лекарственных мазей и снадобий в свободное время, он успевал содержать свое жилище в полной чистоте и уюте. Единственным признаком того, что он лекарь всей деревни и всегда сильно занят, свидетельствовал этот особенный запах только что отваренных лекарственных трав. В воздухе всегда витал запах мяты, эвкалипта, куркумы и имбиря. Эти травы помогали практически от всего и были основой всех основ, как неустанно повторял сам Матей. Мята и эвкалипт помогали против воспалений и снимали боль, сбивали жар. Даже их запах мог взбодрить и освежить разум.
Матей усадил Юлия в маленький низенький деревянный стул с высокими подлокотниками, спинка которого опускалась, как только процедура должна была начаться. Руки Юлия Матей привязывал к деревянным подлокотникам, которые опускались вместе со спинкой. Делать это помогала отцу Матей Элану. Затем лекарь намазывал мазью Юлию бедра по обе стороны и колени, чтобы мальчик не так был чувствителен к боли. На этом Элану должна была покинуть маленькую комнатку без окон, где Матей имел обыкновение проводить все свои врачевательные сеансы. Матей считал, что присутствие кого- либо из родных не даст Юлию взять себя в руки переносить боль, так как боль в такой процедуре была неизбежной, и Юлий с каждым разом понимал это все четче.
Элану никогда не видела, что же происходило в той маленькой комнатке, и считала это самым правильным. Ей было невыносимо больно слышать, когда слабые всхлипывания сменялись резкими вскриками, а затем горьким плачем и, наверное, если бы она увидела, что происходит с ее братиком в эти секунды, она бы ни за что сама не отвела Юлия к Матею еще раз. А Юлий должен был выносить все это, потому что потом, быть может, позже, ему станет лучше и он поправится. Но даже Дори выбегала из дома во двор, чтобы не слышать всего этого.
Каждодневное лечение Юлия не длилось более получаса. И можно по праву назвать Юлия самым смелым и бесстрашным мальчиком всей деревни. После сеанса Матея он почти сразу забывал о том, что ему пришлось пережить. Уже покидая дом старого лекаря, он улыбался и был не прочь поиграть с Дори.
Элану благодарила Матея и вопреки всем протестам лекаря, всегда оставляла ему два золотых.
Несомненно, не только Элану, но и дети, любили эту дорогу домой, когда весь день впереди, и они пережили самое сложное. По возвращении домой их всегда ждал вкусный обед, что приготовила мать. А затем их ждал полуденный сон. Так было почти у всей деревни. Когда солнце в зените, работа вся встает из- за невыносимого пекла. Сейчас уже не лето, но для них это считалось положенным, хотя бы для маленьких детей, до самой глубокой осени.
Дорога домой занимала всегда больше времени, чем они обычно тратили, идя к Матею. Чувствуя некоторое облегчение, Юлий, не обращая никакого внимания на отголоски боли в ногах, что ему приходилось терпеть, не давал Элану брать себя на руки. Для него представлял живейший интерес поспевать за своей неугомонной сестрой, когда та бегала от одного края дороги до другого в поисках чего- нибудь удивительно интересного. Элану шла позади, но ей приходилось то и дело одергивать малышей, заставляя быть ближе к ней.
Сегодня у дома их встретила Шалин. Она вышла во двор, лишь только услышала смех Дори.
- Мама!!!- маленький Юлий, завидев мать, припустился к ней навстречу.
- Как прошло твое лечение?- она улыбнулась, ловя мальчика в свои объятия.-
- Сегодня отец Матей намазал на меня снадобья намного больше, чем вчера, но не было почти никакой разницы. Только совсем чуть- чуть...
- Я хочу кушать!!!- заявила Дори, забегая в дом.
- Дори, сними свои пыльные башмаки!!!- за ней быстрей пошла Элану.
- Идите, мойте руки,- Шалин опустила Юлия, подталкивая его к кухне.
- Что ты готовила сегодня?
- Бобовую похлебку и запекла цыпленка…
- А на сладкое что будет?- Юлий поднял глаза на мать, хватая ее за подол льняного платья.
- Чернослив в сладкой булочке, малыш. Пойдем.- Шалин подхватила сына на руки.
- Садись за стол, Дори.- Элану помогла сестре забраться на высокий стул.
- Ты сама садись, Элану.- отозвалась мать, обливая Дори руки теплой водой.
- Мам, отпусти меня…- начала Элану негромко, подойдя ближе к матери.
- Куда это?
- Меня Нилина позвала сегодня к себе…- Элану, к своему стыду, давно еще держала при себе эту отговорку, если, в случае чего, ей надо будет отлучиться из дома.
- Нилина?- Шалин вскинула на нее подозрительный взгляд, будто чувствовала, что дочь лукавит.
- Нилина, моя подруга. Мы с ней вместе обучались у Веницы…
- Я знаю, кто такая Нилина.- строго перебила ее Шалин, и Элану догадалась, что мать все поняла.
- Не больше часа, Элану. Я отпускаю тебя с Нилиной на час.- Шалин, смерив ее грозным, предупреждающим взглядом, произнесла.
- Спасибо, мам.- Элану, улыбнувшись, поцеловала мать в щеку.
- Не больше часа!- вслед крикнула девушке Шалин.
- Ладно!- отозвалась Элану, уже выбегая из дома.
- Непоседа!..- Шалин улыбнулась, накрывая детям на стол.
Элану чувствовала такое облегчение. Все самое сложное, что она должна была сделать до полудня, она сделала. А ей ведь так хотелось увидеть Лоя. Он давно не звал ее на озеро. С самого конца лета. Около месяца прошло с тех пор. А сейчас она была уверена, Лой уже ждал ее на берегу. Им не так удавалось часто видеть друг друга, не смотря на то, что родители их были очень дружны. Хотя бы это позволяло им видеться немного чаще. Шалин доверяла Лою, лишь только потому, что знала его родителей, и не могла не признать, что он- достойный сын своих родителей. Такого мнения был и Пирел.
Элану быстро шагала к озеру, что находилось прямо по дороге от их дома, через рощи смоковницы. Озеро было чуть в другой стороне от водоема, где они с Лоем встретились утром, но путь был настолько же короток.
Завидев водную гладь, она невольно замедлила шаг. Сердце забилось чуть чаще, и это было непривычно, но какой- то трепет накрывал ее с головой. Она словно окуналась в тепло, обдававшее ее холодом некоего волнения.
Лой уже ждал ее на берегу, сидя спиной от дороги. Рядом с ним стояла маленькая плетеная корзинка. Он почти сразу услышал мягкие шаги Элану. Он медленно встал, не поворачиваясь, а Элану подходила все ближе, не понимая, почему Лой не спешит оборачиваться. И подойдя к нему вплотную, встав прямо за его спиной, они оба поняли, что это вдруг превратилось некую игру.
Лой улыбался, стоя спиной к Элану, щурясь от полуденного солнца. Он хотел, чтобы Элану позвала его. Как всегда, как раньше, когда они были еще совсем юны… Тогда Элану так особенно тепло произносила его имя. И юноша не знал ни одного человека, как ему казалось, который мог бы произнести его имя словно песню, с нежной теплотой, еле проглядывающейся, так старательно скрываемой влюбленностью.
- Ты меня ждал…- медленно она произнесла, и Лой слышал, что в ее словах мелькала улыбка.
- Ясный, почти прозрачный. Словно вода…- Элану едва прикоснулась кончиками пальцев к загорелым плечам Лоя.
- Скажи, как говорила в детстве…- он медленно повернулся к ней.
- Светлый, солнечный…- Элану смотрела в его глаза с лучистой теплотой, глазами, от красоты которых, невозможно было оторваться.- Лой…
И едва Лой хотел к ней прикоснуться, она легко игриво оттолкнула его, побежав к воде, на ходу скидывая свои сандалии.
Лой бросился за ней следом, стягивая свою рубашку. Они со смехом и веселыми криками почти одновременно вбежали в воду. Стояла такая жара, что прохлада воды казалась единственным спасением. Они будто окунулись в новую жизнь. Тело расслабилось, впуская прохладу воды. Горячая кожа наполнялась новыми силами, энергией.
Элану с детства очень хорошо плавала в отличие от Лоя. Будучи очень ловким и сильным юношей, он все же не заплывал далеко. Не так далеко, как Элану. Девушка просто погружалась в воду все глубже и глубже, заплывала все дальше и дальше, желая не чувствовать липкой духоты, от которой, казалось, не избавиться и в воде.
Они резвились, как дети, громко смеясь, обрушивая друг на друга шквалы брызгов, молотя руками по воде.
- Я уже устал…- Лой поймал ее за руку, когда она со смехом приблизилась к нему.- Пойдем на берег…
- Уже скоро нужно домой.- Элану закивала.
Они выбрались на берег, все еще не уставая зачерпывать воды побольше и обливать друг друга. Горячий песок облепил их мокрые ступни.
- Пойдем в тень.- Лой кивнул на кусты смоковницы, растущие недалеко от берега.- У меня есть кое- что съестное…
- И что же это?- Элану, откашливаясь и выжимая свое промокшее платье, села на обжигающий песок, опершись спиной на ствол дерева.
- Я принес маисовых лепешек…- он развернул небольшой льняной сверток.
- Ты сам испек?- Элану взяла одну и свернула ее пополам.
- Сам испек.- кивнул он с гордостью.
- Вкусно…- протянула Элану, жуя лепешку.
Лой улыбнулся, кусая свою.
- Как твоя мама? Ей стало лучше?- осторожно спросила она.
- Да, она… Ей уже лучше.- Лой попытался скрыть грусть.- Знаешь, наши отцы уходят в поле, и я тоже хочу быть с ними. Со всеми мужчинами вместе. Собираться в путь, работать под этим палящим солнцем.- сказал он с горечью.
- Ты и здесь многое делаешь…
- Да, но… Если бы я уходил в поле вместе с остальными, это значило бы, что моя мама здорова и ее можно оставить одну, она сумеет о себе позаботиться.
- Лой, у вас все наладится. Все будет хорошо.- Элану коснулась его руки.
Он поднял глаза, и Элану казалось, так близко к ней. Тепло ее глаз, ее прикосновение, ее нежная улыбка… В ней он видел воплощение девичьей красоты и юности, очарования, влюбленности… Она всегда была добра к нему, они всегда были дружны, и он уже серьезно поговорил со своим отцом…
- Пойдем домой, уже прошло много времени.- Элану встала, потянув его за собой.
- Обещай, что это не последнее наше купание до того, как наступит зима.- он поспешил за ней.
- Не знаю, заслужишь ли ты еще одно…- она рассмеялась, повернувшись к нему лицом.
- Заслужу?!- Лой в шутку возмутился.- И ты не знаешь?! Неужели ты поступишь со мной так жестоко, Элану?..
Она, смеясь, выбежала на большую дорогу, а он за ней. И в следующую минуту они оба остановились, словно громом пораженные.
Совсем недалеко от них, прямо над их селением возвышались клубы густого серого дыма, высокие деревянные макушки домов лизали оранжевые языки, и доносились душераздирающие крики женщин и ржание коней.
- Что такое случилось?..- Лой едва выдавил слова, не в силах пошевелиться.
Элану, словно парализованная, стояла на месте. Глаза ее наполнились ужасом. Она просто стояла и смотрела на то, как горит деревня, как рушатся стены домов у дороги, как незнакомые всадники несутся, размахивая своими мечами, снося с ног всех, кто попадался у них на пути… Она не могла двинуться и просто слушала, словно эхом отдавались у нее в ушах плач детей, жуткие крики женщин, ржание лошадей незнакомых всадников, их проклятия и разъяренный рев мужчин. Их отцов…
- Папа!!!- закричала она, очнувшись от оцепенения.
- Элану!- Лой попытался схватить ее за плечи, но не успел. Она ринулась вперед.
- Отец!!! Мама!!!- кричала она, слезы прыснули у нее из глаз.
- Элану, стой!- Лой бежал за ней, и едва успел схватить ее.- Остановись! Им все равно уже не помочь!- он пытался развернуть ее к себе, но она с силой оттолкнула его:
- Да пусти ты! Мы должны им помочь! Мы должны вернуться!!!
- Элану! Элану!!!- он кинулся за ней.
- Мама! Мама!- она бежала вперед, и крики становились все громче. Она все ближе и ближе была к своему дому. Повсюду слышался сухой треск горящих деревьев в садах у домов, стоны раненных и плач детей. Их деревня горела, густой серый, почти черный дым возносился под самое небо, а дома были накрыты сияющей огненно- рыжей шапкой пламени. Мимо на полном скаку пронесся незнакомый всадник. Пригнувшись к гнедому коню, он пытался ухватить Элану прямо за шею, но она схватила его за тянущуюся к ней руку и стащила с коня. Он упал, а конь даже не остановился, со ржанием проскакал мимо Лоя.
- Убийцы!!!- закричала Элану, повалившись наземь с разбойником.- Убийцы!!!
- Закрой свой паршивый рот!!!- он залепил ей пощечину, придавив всем телом.
- Убийцы!!! Убийцы!!! Дьяволы!!!- она визжала, вцепившись ногтями ему прямо в глаза.
- Адское отродье!!!- закричал он от боли, пытаясь отодрать от своего лица ее руки.
- Пошел прочь от нее!!!- Лой, подбежав к ним, подобрал палку, валявшуюся у обочины, и со всей силы ударил его по голове. Он мгновенно повалился, потеряв сознание.
- Элану, вставай!!!- Лой легко поднял ее под руки.- Нам нужно убираться отсюда подальше! Нам нужно спрятаться!!!
- Ты что? Не понимаешь?- Элану оттолкнула его от себя.- Нам нужно помочь нашим семьям!!!
- Они давно уже умерли! Они убиты, Элану!!!
Но она уже не слышала его, она бежала по дороге к своему дому. Он, глядя ей вслед, побежал в противоположную сторону, к своему дому.
Ее дом горел. Как и все дома в округе. Гарь и дым наполнили ее легкие, словно она оказалась прямо в сердце этого пожара. Она закашляла, заплаканные глаза мгновенно высушил до боли горячий воздух. Не в силах ничего толком разглядеть из- за дымовой стены, она все же поняла, что никого, кроме нее, вокруг не было. Крики, борьба, стоны и плач слышались с площади селения. «Они загнали всех туда». И Элану побежала на площадь.
Еще час назад все было иначе. Еще час назад над их деревней простиралось мирное небо. Еще несколько минут назад они с Лоем были на берегу, и каждый из них знал, он был уверен, что проживет мирную жизнь, что через минуту они оба вернутся к своим семьям домой, а вечером их отцы вернутся из поля. Но их отцы уже были с ними сейчас. Лишь только завидев густой серый дым, поднимавшийся над их деревней, они решили, что случился пожар, и поспешили вернуться домой, к семьям. Но никто из них не слышал того ада, что творился в деревне. Не слезая с лошадей эти бесчестные изверги, гоняли людей по всей деревне, собирая в единую кучу. Сколько детей и женщин было раздавлено и затоптано под копытами этих демонов. Загоняя их, словно стадо овец в единый большой круг, они, может, и ненароком, убивали всех, кто пытался оказать сопротивление. Они не жалели никого, не терпели неповиновения.
Подойдя к деревне ближе, мужчины начали с ужасом осознавать, что на самом деле происходило. Они с диким ревом, со всем ужасом и страхом, кинулись к женам и детям, но было уже поздно. Всадники разгромили всю деревню, они убивали женщин, душили их, детей, что постарше они насильно связывали грубой толстой веревкой в одну длинную вереницу. Они били мужчин до полусмерти, загоняя в угол словно щенков. Самых выносливых, тех, что не умерли после издевательски страшных избиений, складывали в ряд в одну огромную тележку.
Дети старались скрыться в местах, где, казалось, их нельзя найти, но они либо задыхались от дыма, либо их все же за ноги вытаскивали на свет эти убийцы.
- Юлий!!! Юлий!!!- Элану бежала впереди изо всех сил, еще не достигнув того ужасного места, самого сердца всего этого ада.- Дори!!! Мама!!! Мама!!! Отец!!!
Мимо нее пронеслось несколько всадников, сбив ее с ног.
- Вот еще одна!- со смехом прокричал один из них, придержав коня, развернув его назад, к Элану.
- Займись ею, а мы проверим окраины…- бросил один из них, и еще двое помчались следом за ним.
- Не подходи ко мне!!! Убирайся!!!- яростно закричала она, отползая назад, а лошадь чужеземца медленно подступала все ближе.
- Тебе все равно не жить,- фыркнул он, припуская коня.
Элану, быстро поднимаясь с земли, набрала в руку горсть песка и бросила прямо в глаза надвигающейся лошади. Она с диким ревом встала на дыбы, сбросив с себя своего хозяина.
Конь с диким ревом, мотая головой, бил копытами о землю, так и норовя затоптать своего хозяина
- Проклятье!!! Дьявол!!!- кричал сброшенный всадник, укрываясь от копыт лошади.
Элану со всех ног бросилась бежать.
Лошадь, как- будто бешеная, продолжала реветь и, словно запнувшись, повалилась на бок, едва не раздавив собой своего воина. Он, извернувшись, побежал за Элану следом, даже не обернувшись посмотреть на брыкающуюся лошадь.
- Стой! А ну стой!!!- кричал он.- Все равно ты не уйдешь!!!
Но Элану даже не слышала его. Она слышала только свой ужас. Ей бы добраться до площади, найти семью, и тогда ничего больше не будет важным. По мере того, как она приближалась к площади, дым стал разъедать глаза, повсюду лежали тела убитых, окровавленные оружия…
- Мама!!! Дори!!! Юлий! Юлий!!!- закричала Элану, остановившись.
Она не знала, что делать дальше. Крики, крики, крики… Она закрыла уши руками, разрыдавшись. Бежать на площадь, зная, что ее убьют, почти сразу же, но, не зная, сможет ли она найти там свою семью. Быть может, они уже все мертвы.
- Тебе некуда бежать!- Элану услышала сзади. Тот мародер, что был скинут с лошади, нагнал ее.- Лишь осталось выбрать место, где умрешь...
- Лучше с семьей, лучше с семьей…- Элану, прошептав, бросилась вперед. Позади себя она услышала только смех.
И вот уже площадь. Казалось, она попала в Преисподнюю. Мимо проносились лошади, неся на себе пустое седло, кровь лилась рекой, столько убитых… Но лучше быть убитой, чем видеть все это. Словно образовавшись в несколько групп, они чинили невероятное. До смерти, по нескольку человек сразу на одного, они били мужчин, от женщин, что пытались защититься, беспощадно отмахивались дубинкой.
Какой хаос стоял неописуемый. Она остановилась, а время ползло словно кобра- так медленно, но так быстро подбираясь к ее душе, к ее жизни, которая теперь кончена.
Глаза Элану цеплялись за все подробности, словно выжигая увиденное в ее воспоминаниях то, что ей и так не забыть вовек.
Вот слышны крики горящих заживо людей, чьи дома подожгли, а они не смогли выбраться наружу. Вот фонтан на главной площади прямо перед ней был наполнен кровью и телами убитых. Вот там, у забора к рынку женщина, лежа в огромной, быстро растекающейся луже собственной крови, бьется в предсмертных судорогах, получив смертельный удар по голове. Вот старик Матей лежит со вспоротым животом и вывернутыми руками…И так повсюду. Везде. Знакомые, родные лица были разбросаны словно куклы, остекленевшими глазами наблюдая за адом, который их накрыл. Мужчины, сражаясь, защищаясь, умирали. Дети, что попадались на пути, были безжалостно затоптаны. А вот и огромная куча, что была в нескольких метрах от нее, окровавленных мертвых тел, что эти звери складывали горой, чтобы очистить дорогу своим коням, и на самом верху, распростершись, лежит маленький Юлий. Его кудрявая головка неестественно запрокинута, а на локонах спеклась кровь, перемешанная с пылью.
И глазам Элану было достаточно всего лишь секунды, чтобы увидеть все это, обхватить всю площадь. Но ей не хватило другой секунды, чтобы даже закричать от ужаса- ее мир словно раскололся. С дикой тупой болью она пропала во мраке.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Она погружалась в темноту, в вязкую черную грязь и не знала, как прийти в себя. Элану испытывала нечто вроде тошноты, тяжести, ее мутило, хоть она и была без сознания. Быть в темноте, не осознавать, куда движется тело, это причиняло почти физическую тупую боль. Она не знала, как ей выбраться из этого месива, куда ее засасывало с каждой секундой все больше и больше. Странное чувство- быть в сознании, но не слышать ничего, не чувствовать, не иметь силы открыть глаза свету.
Она очнулась от сильной пощечины. Резкая, едва ли не режущая боль, прошлась по лицу, она резко открыла глаза, и свет их словно разрезал. Элану застонала.
- Пришла в себя!- кто- то прямо над ее ухом расхохотался.- Поднимайся на ноги!!!- ее ударили по второй щеке.
И второй удар будто привел ее сознание в чувство. Перед глазами, будто вспышкой, предстали последние секунды до того, как она потеряла сознание. Эти кровавые сцены… Она закричала. Закричала, что было сил. Слезы прыснули у нее из глаз. Она хотела было встать скорее на ноги, но тело будто свинцом налилось. Лежа на горячем песке под палящим солнцем, она не могла пошевелиться.
- А ну вставай!!! Мы и без того в пути еще задержимся!!!- рявкнул все тот же голос, что несколько секунд назад прогремел у нее под ухом.
- Убийцы!!! Убийцы!!!- выла Элану, не в силах привести свое тело в движение.- Убийцы!!! Будьте вы прокляты!!! Мы же ни в чем не виноваты! Никто из нас ни в чем не виноват!!!
- Закрой свой паршивый рот!- на нее обрушился новый голос. Чьи- то сильные руки подхватили ее, заставив встать на ноги.- Мы делаем только то, что нам велят! Хватить надоедать всем своими стонами!!! Иди в строй!- и он подтолкнул ее вперед.
Она, не удержавшись на ногах, рухнула прямо на землю, закашлявшись от поднявшейся пыли. Глаза теперь ее ясно видели, хоть и сквозь слезы. И она видела.
Она видела людей, родных людей. Их было мало. Их было так мало. Не больше двух десятков. Их запугали, согнали в круг. Избитые и раненые, грязные, кто- то едва стоял на ногах, они были похожи на стадо овец, дрожащих от страха беззащитных животных. Они стояли в кругу, руки их между собой были перевязаны грубой толстой веревкой. Рядом с ним ходил один из этих извергов, помахивая своей дубинкой, и каждый хлопок, что издавала его дубинка, опускаясь в его мозолистую ладонь, заставляла вздрагивать бедных выживших.
- Мама! Папа!..- она в надежде выглядывала своих близких среди этих людей, но несколько секунд было достаточно, чтобы понять, что их здесь нет.
Они все еще были в деревне, на самой ее окраине, в противоположной стороне озера. Рядом не было умерших, тех ужасных гор, что эти ублюдки так бессовестно возводили прямо на площади. Воздух сперло от густого дыма, кое- где до сих пор горели костры. Поверхность земли словно заволокло туманом, а запах был просто ужасный. Наверное, все было смешано в этом запахе- кровь и плоть, боль и страдания, ужас и страх, смерть и… Только смерть. Сотни смертей, подобных тысячи тысяч.
Солдат было много. Элану потребовалось несколько секунд, чтобы обхватить взглядом их всех. Их было больше двух сотен. Двух сотен вооруженных воинов на лошадях. «Наши мужчины смогли бы повергнуть их в бегство, заставить навсегда уйти туда, откуда пришли, но мы же ведь мирные жители…»
- Мы- мирные жители!!! Над нами мирное небо!!!- закричала она, не сдерживая горьких слез. Она кричала, что было сил.- Мы никого не трогали!..
- Закрой свой рот!!!- один из солдат, что стоял ближе к ней, ударил ее по лицу.- Заткнись и вставай в строй, как все!!! Не повинуешься, отправишься к остальным на тот свет!!!
- Поскорее бы это свершилось!!!- она плюнула ему прямо в лицо.
- Это я тебе устрою!!!- он, кинув ее на песок, выхватил свой окровавленный меч из ножен, замахнувшись, но его руку остановил второй воин.
- Их и так слишком мало! Она молода, вынослива, не ранена. Она нам понадобится!
- Даже с меча своего не удосужитесь вымыть кровь наших братьев!!!
- Я тебе сейчас сам язык отрежу!!!- накинулся мужчина, что сперва защитил ее.
- Мерзкие убийцы!!!- послышалось из толпы связанных людей.
- Мы никогда не грешили, чем же мы провинились перед вами?!
- Да покарает вас Всевышний!!!
- Да постигнет же ваших детей подобная участь!!!
- Закройте свои пасти!!!- не вытерпев, их «надсмотрщик» схватил хлыст и ударил им по людям, что было сил.
Кто- то взвыл от боли. Одна молодая девушка упали наземь без чувств.
- Вставай!- солдат схватил Элану и швырнул прямо к «надсмотрщику».- Привяжи ее к остальным.
Их кони, все двести всадников и внимания не обращали на все это. По сравнению с ними, эта жалкая горстка перепуганных людей казалось такой мелкой и неопасной, что они почти все уже отправились в путь.
Элану крепко привязали к большой длинной веревке, что людей превращала в вереницу.
- Можем отправляться! Больше живых не осталось!!!- несколько всадников, что были посланы проверить всю деревню, вернулись назад.
- Хорошо посмотрели?
- Мы все подожгли, живых не может быть…- и словно в доказательство их слов, где- то невдалеке огонь вспыхнул с такой силой и так ярко, что сомнений больше ни у кого не осталось.
- За что нас оставил Всевышний?- в толпе связанных одна из женщин зарыдала в голос.
Никто не смог больше сдерживаться. Их постигло горе. Великое горе. Погибли все, чем они жили, кем они жили, сгорело все их прошлое, прошлое их предков, их настоящее… Сгорели они сами, их души, их семьи, дети и отцы, братья, сестры. Они оказались лишены всего, даже своей свободы. Одна искра, одна секира, один день, одна секунда превратили их сердца в пепел, в ничто, в пыль. Боль утраты, ужас потерь смешиваясь с застилающей глаза ненавистью, беспомощностью, подавляли страх перед теперь заклятыми врагами.
Они не испытывали более страха. Как к этим бесчестным людям можно испытывать страх? Только отвращение. И нет в них смелости подобной тем воинам, что восседают на таких благородных конях, и нет в них доблести тех, кто держит в руках так искусно сделанный меч. Не для смертей и разорений, не для бесчинства, расправы и разбоя сделаны подобные клинки, не для того должны были коваться их золоченые доспехи, омытые святой кровью честных людей. Не для этого.
- Мои дети!!! Мои дети!!!- рычал один мужчина, стиснув зубы, не в силах сдерживаться.
- Закройте свои паршивые рты, овцы!!!- закричал «надсмотрщик» и ударил по ним плетью.
- В путь! В путь всех!!!- один из всадников объехал вокруг них, заставляя их прижаться друг к другу еще сильнее.
- Не нам бояться ваших рук…- одна старуха подалась вперед.- Горе, реки крови увидят ваши сыны и жены за грехи ваши неумолимые…
Всадник, глядя на нее, на старую женщину с безумными глазами, с разбитым лицом, руки которой были омыты кровью ее сына, посмеиваясь, сказал:
- Вы хотя бы смотрите, кого повязываете?! Нам старых овец в стадо не надо…
Женщину к себе притянул один из мужчин, раненный, что стоял к ней близко. Она лишь с силой одернула руки и брезгливо плюнула под копыта коня, встряхнув косматой головой.
- Прирезать ее.- и он пришпорил лошадь.
- Убей!!! Убей!!!- закричала она, раскинув руки.- Лишь только этого…
Холодная сталь блеснула, со свистом рассекая воздух, и Элану зажмурила глаза, почувствовав, как ей в лицо брызнула теплая кровь. Не осмеливаясь открыть глаза, она слышала, как безвольное тело старухи опустилось на землю.
- Избавь, Господи, от этого. Даруй покой. Даруй смерть, словно высший дар. Позволь быть с семьей. Позволь Юлия успокоить, утереть слезы с глаз его небесного цвета. Позволь отца обнять среди розовых облаков. Мать утешить позволь… Прошу, позволь. Позволь, позволь, позволь…- шептала Элану, словно молитву. Щеки саднило от пощечин, и соленые слезы с закрытых глаз ее ручьем стекали по щекам, смешиваясь с кровью, пропадали где- то в уголках губ.
- В путь!!! В путь отправляйтесь!!!- подгоняя их плетью, длинной вереницей друг за другом толкали вперед за высокими лошадями, в длинный путь под жарким солнцем израненных, опустошенных. Они взяли в плен уже убитых людей.
Эти грозные убийцы черной массой двигались вперед. Желтый песок поднимался пыльной стеной под копытами их коней, сквозь которую шли обездоленные люди со стонами и громким плачем, с проклятьями и молитвами, оставляя позади себя огромный костер из человеческих жизней и судеб, надежд, счастья, из целого поколения, из их собственного маленького мира, с вздымавшимся до самых небес желанием отомстить, рассудить по справедливости, оставленное людьми, взятыми в плен.
- Разойдитесь!!! Отошли друг от друга!!!- воины подталкивали их вперед. Маленькая кучка израненных людей теснилась друг к другу, как могла. Они плечами поддерживали друг друга, случайными прикосновениями успокаивали, ведь у них больше никого не осталось, только те, кто сейчас рядом. Но мародеры пытались рассоединить их и без того хрупкие узы. Они грубо отталкивали их друг от друга, заставляя идти ровной колонной, сохраняя приличное расстояние. Несколько всадников объезжали эту совсем недлинную колонну, заставляя их подчиняться. Кожаная плеть о свистом неустанно опускалась на их опущенные плечи. Кто- то вскрикивал, кто- то стонал, в голос плакал, кто- то еле сдерживал животный рев, а Элану молила каждый удар хлыстом быть последним для нее. Она так хотела замертво упасть на раскаленный песок, на эту свою родную землю, но она чувствовала эту предательски восстающую внутри нее жизнь, которая теперь стала диким желанием отомстить, гневом и яростью, черной несправедливостью. Она знала, она ясно понимала, что никогда ей не суметь взять в руки оружие расправы, которое так страстно хотели те, кто был сейчас рядом с ней, никогда ей не пролить этой алой крови черных демонов, и только от этого она хотела умереть. Умереть от невозможности свершить отмщение. Потому что не за ради чего теперь жить, нечего теперь ждать, не на что теперь надеяться.
Надежды? Желания? О, как быстро они могут меняться. Каким все теперь кажется шатким и изменчивым. Добро и зло? Все теперь относительно. Свершить кровавое зло, чтобы воцарилось добро? Да, лишь этого хотели все, кого повязали этой грубой бечевкой. Хотели до дрожи в теле, так сильно, что кипела кровь, и холодной испариной покрывалась спина. И убивало их не неволя, а их беспомощность. Невозможность сделать то, чего так отчаянно и страстно хотелось, так, что очи закрывало черной пеленой, а голова словно опускалась в ледяную воду.
Они чувствовали словно предательство. Они шли, им приходилось послушно шагать за этими зверями. Они шли навстречу солнцу, большому золотому свету, что теплом проливалось на песчаные земли. И тепло то было теперь губительным. Пылающий, словно пульсирующий жар накрыл их с головой, словно бы поджигая, делая еще горячее и острее их боль, их невыносимое страдание, что длинным когтем рвало душу в клочья.
Огромный костер они оставили позади с густым черным дымом. Жар его пламени пожирал деревянные домики, как если бы они были сделаны из воска. Треск, сухой треск гигантского огненного шатра взлетал к самому небу, расползаясь по земле, заползая в глубины сердца, продолжая вершить ад. И горькие соленые слезы, что стекали по избитым лицам из опухших глаз, испарялись под горячим, раскаленным теплом огромного убийства. Едкий дым, что разъедал горло, дым, пепел от их семей, они вдыхали его полной грудью, и легкие наполняла кровавая несправедливость, разрывая грудь.
Что- то было сейчас непоправимое. Большое падение. Они падали так долго, так мучительно больно падали, но так быстро упали, достигли этой точки, где все становится мертвым, где все выстрадано, все, что прежде приносило невыносимую скорбь, от которой так щемит в груди, от которой так дрожит сердце, от которой пустота становится твоим воздухом, кровью и плотью, когда даже на долю секунды сопротивляешься этой раскалено- разрушительной волне. Но неминуемо наступает то самое короткое мгновение, такое же быстрое и легкое, как взмах ресниц, когда все- таки приходится захлебнуться этим необъятным горем. И тогда все становится мертвым. И они так быстро прожили это. Так быстро поняли, осознали и приняли, что все уже умерло. Стало неживым, холодным, исчезнувшим…
И каждый шаг, когда босая изрезанная ступня тонула в горячем песке, приближала их к самому сердцу самого страшного ужаса. И не в неволю они шли, не в рабство, а навстречу правде. Это режущей слух, прозрачной, словно горный ручей, правде. И ничего у них не осталось, кроме этой правды. Правды, что теперь была единственным, что не позволяло забывать, что они жили, кем они жили, кем они были.
Элану плелась позади всех, последняя из повязанных. Она шла, едва передвигая ноги, запрокинув голову, открывая лицо ослепительному свету.
Солнце было в зените. Демоны свершили расправу в самое мирное время. Во время того, как вся деревня должна была мирно отдыхать. И теперь они упокоились.
Слезы. Слезы лились серебряными ручьями по щекам ее, переливаясь райским цветом на солнечном свету.
И они уходили. Навсегда уходили из родного дома, от родных земель, от своего вечного счастья, от жизни, которая всегда будет настоящей, полной любви и светлой доброты и надежд.
Они уходили, и стоны их горя и мольбы возносились под самые розовые облака их мечты, которая теперь грела их семьи, навсегда ставшие только болью и воспоминаниями.