Не верю...
Начну с того, что не верю. Просто не дано. Я уважаю веру в других, и среди близких, и просто знакомых мне людей, таких немало. Мне нравятся храмы, особенно старые. Всегда благоговел перед руинами. И главную, пожалуй, ошибку в жизни сделал в начале пути, выбирая род занятий. Сколько себя помню, мечтал стать археологом. Впрочем, о вере...
Одним из самых памятных моих воспоминаний стала служба в монастыре под Звенигородом. Храмы там времён Грозного и Рублёва. Правда, от последнего остались лишь едва заметные силуэты ликов. Удивительно, но факт, что не смотря на войны и перипетии нашей непростой истории, время пощадило это место и даже сейчас старины, причём не поддельной, хватает. Попал я туда случайно. Старые знакомые пригласили на дачу в тех краях. Открытием для меня стала истовая, и в какой-то степени показная набожность людей, кого помнил скорее хулиганами, чем праведниками. С улыбкой могу только добавить несомненное: неисповедимы пути господни...
Вот так, волею обстоятельств, я оказался на утренней субботней службе в маленькой, старенькой, но очень хорошо ухоженной и, несомненно, намоленной церквушке. Было самое начало лета. Подмосковье красиво в это время. Зелень только распустилась, ещё не выгорела и сияла сочными красками. На аккуратных газонах яркие, свежие цветы. Добавьте к этому тёплый, солнечный день, голубое-голубое небо, белоснежные барашки облачков, выбеленные недавно стены зданий и провинциальную тишину, напрочь лишённую индустриальных звуков, и вы получите картину того замечательного утра. Именно это вспоминается мне, когда я в мыслях возвращаюсь к тому, что было.
А была та самая утренняя служба. Прихожане, разномастные и разновозрастные, но лучащиеся безусловной уверенностью во всём происходящем. Впечатляющий мужской хор, неведомо откуда привносящий в это мистическое действо нечто по-настоящему волнующее. И конечно же, колоритный и бесподобный батюшка, уверенно и даже с улыбкой дирижирующий и толпой, и закулисьем, которые ладно и без заминок и запинок поддерживают общий процесс. Речитативом, почти по слогам, озвученное всеми, звучит и "Верую " и "Отче наш". В это буквально втягивает и завораживает, и начинаешь креститься и бить поклоны. Но должен признаться, что ощутил немалое облегчение, когда вышел и оказался вне этих стен.
Уже задним умом, вспоминая и анализируя, пришёл к выводу, что видимо подспудное, интуитивное неприятие агрессивной, показушной набожности, которая часто прорывалась в общении со старыми знакомыми, и общее чувство, которое тогда накатило... ощущение зверушки, что недавно забавляла, потом проштрафилась. И теперь или утопить, или в тихую куда-то подбросить. А мы ждём-с... И верить хочется, но жизнь сложнее сказки... Всё наложилось на те купола и вызвало отторжение.
Повторюсь, мне нравятся храмы, особенно древние, я захожу в церкви, ставлю свечи. И это важно для меня. Но так уж вышло, что с той поры я зарёкся ходить на службы.
Другие, не менее сильные, гораздо более сложные и чрезвычайно светлые впечатления оставило у меня посещение Новоафонского монастыря. Было это в начале ноября, в самый разгар южной черноморской осени. Во всех смыслах поездка та была скорее паломничеством, попыткой уйти от наболевшего, и я рад, что и это у меня было.
Абхазия - воистину чудесный и неповторимый край. Когда вокруг почти всё увяло и угасает последнее, тут приятное тепло, бодрящее, но тем не менее ласковое море. Поразительный контраст снежных вершин вдали, нежной зелени предгорий и сверкающей лазури воды. Пальмы, кипарисы, эвкалипты, сосны - всё смешалось в этом раю. И главное, какая-то умиротворённость, сквозящая во всём в это тихое время, несмотря на руины, чёрные глазницы домов и другие следы совсем ещё недавней войны.
С первых минут, когда автобус пересёк границу, достаточно формальную по факту, но четко разграничивающую два мира, меня не покидало ощущение "дежавю". Словно машиной времени мы перенеслись из продажного, затоптанного, сплошь кичливо застроенного, в место, где всё ещё как было тридцать, а то и больше лет назад. Есть что-то бесценное, что мы у себя потеряли, в той тишине, просторе, чистоте. В незагромождённых автомобилями дорогах, в незагороженных двухметровыми заборами дворах, в людях, одетых просто и занятых обыденным трудом. Атмосфера какой-то патриархальности, чего-то вечного и неизменного. Отдаю себе отчёт, что это всего лишь картинка, и реальность гораздо сложнее и прозаичнее. Но взялся говорить о чувствах, и это то, что чувствовал тогда.
Мы двигались, картинки мелькали - Гагры, белоснежная беседка, море и пальмы. Голубое озеро, тут лёгкий передых в тишине и прохладе. Рица – о, это другое море, море впечатлений. От глади чистейшей воды, словно зеркало отражающей раскрашенные осенью вершины. Горы очень контрастны, макушки в снегу, полоса полян, переходящая в зелень хвои, и нижний, самый живописный ярус, где с вечным изумрудом пихт смешиваются все оттенки золота.
Передых на созерцание и осмысление, и снова в галопе несёмся по серпантину дорог. Туннели, ущелья, бездонные пропасти, романтические водопады. Мы едем к убегающему лету. Пицунда, знакомые с малолетства виды. Сосны, подходящие к самому плёсу, маяки пансионатов. Грех было не окунуться в море, и я не стал грешить.
Потом были Эшеры, храм древнее некуда, и мы, порядком утомлённые и перегруженные красотой. Но самое интересное тот день приготовил напоследок.
Когда попали в Новый Афон, начало вечереть. Солнце спускалось к морю. И в его красноватом зареве величественное сооружение, построенное на пологом отроге горного хребта, сходящего в море, сияло особенным светом. Даже золото куполов, обрамлённое свечками кипарисов и пышными вениками пальм, тут не выглядело вызывающе и не раздражало, как в холёной Москве. Я честно поднялся по "тропе грешников", извилистой дорожке из принесённых людьми булыжников, и даже зашёл в храм, хотя про себя вроде решил этого не делать. Поставил свечи и перекрестился.
Мне приятно возвращаться в атмосферу тех дней. И приятно, говоря об этом, использовать местоимение - мы. Но должен признать, именно монастырь привнес во всё, что было во время той откровенной и, казалось бы, безнадежно проваленной авантюры, ощущение чистоты и даже провидения свыше...
И абсолютно искренне, с улыбкой и пожеланиями счастья, хочется повторить:
ЗА МОРЕ, ГОРЫ, ХРАМЫ, РИЦУ,
ЗА ЧУДО ЛЕТА В НОЯБРЕ,
ЗА ВСЁ, ЧТО ВРЯД ЛИ ПОВТОРИТСЯ,
СПАСИБО БОГУ И ТЕБЕ.
Апогеем же того паломничества стала картина, вид почти сумеречный и прощальный.
Мы были возле входа в пещеры. И отсюда последние впечатления от чуда храма на горе, с сияющими ( не отражающими закат, а именно излучающими свет) крестами. Чувства эти особенно врезались в память в сравнении с другим храмом. Храмом, созданным иными силами.
Пещера... Это тоже в высшем значении слова - чудо. Чудо природы. Она ошарашивает. Ничто не предвещает того, что в итоге открывается перед глазами. Само слово изначально вызывает ассоциации с чем то узким и ограниченным. Но анфилада величественных залов, внезапно предстающая перед глазами, лучшая демонстрация того, как мелко и суетно то, что человек городит наверху. Невообразимые размеры и неживая красота увиденного поражают и подавляют. По здравом размышлении приходишь к выводу, что это вызов тому, что построено на горе. И насколько не случаен, да и оправдан выбор тех, кто заложил один из красивейших русских храмов именно здесь.
А ведь пещеры открыты сравнительно недавно, в начале 70-х годов пареньком, рискнувшим залезть в узкий и глубокий колодец, который в народе называли "бездонной ямой".
Вот, пожалуй и всё, чем хотелось поделиться. Противоречивые ощущения вывез я тогда. Но рад, что решился и собрался в ту поездку. По-прежнему далёк от мистики и остаюсь в стойком убеждении, что всё духовное находится на земле. И только от нас зависит, и мы в ответе за то, чтобы это было.
Я с церковью спорить ни в чём не берусь,
попы почитаемы ,ламы ...
Но тем не бравирую ,лишь признаюсь -
не часто вхожу нынче в храмы,
И к Богу не лезу и редко крещусь,
алтарь не балую дарами...
Не каюсь средь прочих, да и не пощусь,
традицию чту лишь и память.
Свечи поминальной, мной принята суть.
Пускай не дружу с чудесами...
нет нет ,но а вновь упирается путь,
в дом с луковками и крестами.