С утра чувствовал себя что-то неважно, хотя все делал по графику, соблюдая режим. Решил прогуляться. Проветрить организм. Погода стояла прекрасная; немного прохладно, но солнце обещало теплый весенний денек. Вышел на центральную улицу и вскоре встретил Михал Михалыча с женой Наташкой и ее подругой Иркой. Они тоже нежились на раннем весеннем солнышке. Разговорились. Пожаловался им на плохое самочувствие.
- Чистка организма, - воскликнул Михал Михалыч, - очень полезное дело. Уже после первой клизмы выходят такие залежи! А потом, вторая или третья клизма очищает желудок совершенно. Скажем, ты ел шашлык два года тому назад, …
- Не помню, - сказал я.
- Я не про тебя, - раздраженно ответил Михал Михалыч.
- Но ты же сказал мне «Ты ел шашлык два года тому назад».
- Ну, это так говориться, в качестве примера.
- А, понятно. Ты сделал меня объектом твоих сомнительных теоретических построений. Однако почему бы тебе не использовать свою персону в качестве примера!
- Хорошо. Я ел шашлык, я. Тебя устраивает?
- Помилуй. Мне то какое дело. Ты ел шашлык, а я на это должен как-то реагировать.
- Вот черт, - заревел Михал Михалыч, - ты дашь мне довести мысль до конца?
- До чьего? – плоско пошутил я.
Михал Михалыч насупился. Женщины засмеялись. Особенно звонко смеялась Наташка, жена Михал Михалыча. Из-за этого я почувствовал неловкость. Да и шутка была, прямо сказать, сомнительная. Пришлось извиниться:
- Извини, дорогой. Неудачно пошутил. Говори, мы все во внимании.
- И в вынимании, - тихо прошептала Ирка, Наташкина приятельница.
Михал Михалыч ее не услышал, или сделал вид, что не услышал. Он задумался на секунду, вспоминая, с какого места надо продолжать:
- Так вот, выходят даже застарелые остатки пищи, которые отравляли желудок. Становишься совершенно другим человеком. Обновляешься. Организм начинает работать как часы.
- Тикает, что ли? – снова пошутил я.
- Тебе все шуточки, - обиделся рассказчик. – Ты вот возьми и займись очисткой организма. Тогда и шутить перестанешь.
- Если это единственный результат очистки организма, - воскликнул я, - я отказываюсь этим заниматься. Я люблю и умею шутить. Жизнь станет плоской и унылой, если я перестану шутить, смеяться и доставлять радость окружающим.
- Браво! – захлопала в ладони Наташка.
- Кроме того, - добавил я, - хочу спросить тебя. Вот ты шприцевал свою старую Волгу?
- Конечно, - недоуменно ответил Михал Михалыч, - только когда это было!
- Это неважно. Значит, ты очищал шарниры, затем шприцевал свою машину, то есть вводил масло в соответствующие узлы. Теперь у тебя иномарка. И ты ее не шприцуешь. Тебе и в голову не приходит бредовая мысль разобрать какой-нибудь шарнир и смазать его маслом. Или приходит?
- Конечно, нет, - возмутился Михал Михалыч.
- А почему? Потому что талантливые конструкторы создали такие совершенные автомобили. Так какого лешего ты лезешь с клизмой в свой организм, созданный с еще большим искусством. Организм сам смажется, сам обновится. Твоя задача только правильно и во время выполнять необходимые сервисные работы: есть, пить, спать, эвакуировать отработанные вещества, заниматься репродуктивной деятельностью.
- Чем? – переспросил Михал Михалыч. – А, понял.
- Кроме понимания, - встряла Наташка, - надо заниматься этой самой репродуктивной деятельностью и утром и вечером, а не только понимать. Ладно, ладно, это я шутя.
Видимо жена заметила, как угрожающе блеснули глаза любимого супруга. Создавалось впечатление, что он не шибко баловал Наташку, как утром, так и вечером. Чтобы сгладить ситуацию в беседу поспешно вступила Ирка:
- Слушай, я скажу мужу, он тебе позвонит. Ты уж объясни ему, как чистить организм. Интересно все-таки. Вдруг, действительно, все обновляется.
- Абсолютно, - авторитетно заявил Михал Михалыч.
- А как с недвижимым имуществом? – поинтересовалась Ирка, и захихикала, - переходит в движимое, или так и продолжает висеть?
- Это ты у Наташки спроси, - ответил Михал Михалыч, - а то ей все шуточки. Пусть подруге выложит чистую правду.
- Как часы, - с готовностью заявила Наташка. – Не в смысле тикают, а в прямом смысле, сечешь?
- Понятно, - сказала Ирка. – Кстати я читала про одного бразильца, которого отпустили из тюрьмы в дом из-за постоянной эрекции.
- Точно, - подтвердил я, - только был он не бразильцем, а шведом.
- А может это разные случаи? – предположила Наташка.
- Может, - согласилась Ирка. – Только все равно и у бразильца и у шведа дома никого не было. В смысле, жена была на работе. Так и пришлось возвращаться в тюрьму со своей эрекцией.
- И чего вы всякую чепуху несете, - возмутился Михал Михалыч, - начали разговор с оздоровления организма, а перешли к кошмарному рассказу об эрекции в тюрьме.
- А что, - вмешался я, - знаете ли вы, что лишения, ну, тюрьма там или концлагерь, увеличивают продолжение жизни.
- Не у всех, - сказала Ирка, - только у тех, кто эти неприятности перенес и остался в живых, то есть не загнулся.
- Потому что лишения оздоравливают организм, - уверенно заявил Михал Михалыч.
- Как клизма? – поинтересовался я.
- Голод, - пояснил Михал Михалыч, - голод также очищает организм. Лечение голодом! Слышал?
- Слышал, - подтвердил я, - но не пробовал. Не хотел доставлять своему организму такие жуткие неприятности.
- Все шутишь. – Неодобрению в голосе Михал Михалыча не было предела. – А я вот лечился голоданием. Доводил до полутора месяцев. Пил только воду.
- А экономия какая! – воскликнула Наташка.
- Брось, - возмутился муж, - Как новый стал. Не поверишь, седина на висках исчезла.
Наташка хмыкнула. Я тоже. Ирка, так просто взвыла. Мы уставились на абсолютно седые виски говорящего.
- Голодать бросил, и вскоре опять поседел, - пояснил Михал Михалыч.
- А от клизмы, - поинтересовался я совершенно серьезным и заинтересованным голосом.
- От клизмы – нет. Седина не пропадает, - печально сообщил Михал Михалыч, - только организм обновляется, а седина не пропадает.
- Жаль, - сказал я. – Хотя, мне-то чего жалеть. У меня ни одного седого волоса.
- Потому что ты совершенно лысый, - захохотали Наташка и Ирка.
- Вот, - сказал я, - видишь, Михал Михалыч, чем еще можно доставить удовольствие женщинам. Лысиной!
- Гад, - сказала Наташка.
- Дать бы тебе, - поддержала ее Ирка и замахнулась кулачком.
- Не надо сдерживать желание, идущее от всего сердца, - ответил я. – Я не возражаю.
- Чтоб тебя поколотили? – удивилась Ирка.
- Знаешь, я внимательно прислушиваюсь, когда дама задумчиво размышляет «дать тебе». В устах дамы это звучит совсем по иному, чем у пьяного мужика. И я всегда убеждаю даму прийти к положительному решению.
- Гад, - сказала Ирка.
- Дать бы тебе, - захохотала Наташка.
Михал Михалыч насупился.
Вскоре мы попрощались, и я пошел к себе на квартиру, пора было сделать очередную клизму по методике оздоровления.