Шляпа
На фронтоне Дома культуры висела зеленая выгоревшая вывеска. Под ней в ожидании гостей стояла неопределенного возраста женщина в светлом платье, ажурной шляпе и тёмных очках. Она бросилась вниз по щербатой лестнице, когда подъехали именитые гости. Стремительно замелькали ее загорелые ноги.
- Мы ждем вас очень, здравствуйте, - трепетно прошептала она на ушко народному артисту.
- Очень, очень, - повторила кокетливо женщина, любуясь собой, своим голосом и произведенным впечатлением.
Ее маленькая, уже увядшая грудь, вся вмещавшаяся в мешочки чехла платья, поднималась не в такт бегу, а значительно чаще; глаза под темными стеклами очков перестали скучать и засветились провинциальным гостеприимством. Острые коленки просились наружу, но длинное платье сдерживало их сомнительный порыв.
Композитор застыл от неожиданности: многое он повидал на своем веку, но такую «оригинальность» встретил впервые. Не давая ему опомниться, белая дама потащила артиста и сопровождающих вверх по ступенькам, в свой директорский кабинет.
По дороге рассеяла толпу любопытных бабушек:
- Нет, это не юристы приехали. Это артисты. Ждите в зале.
И ловко подхватила бутылки из рук услужливой гардеробщицы, которая выполняла ее спецзадание.
Директриса ногой открыла дверь. Гости очутились в кабинете-гардеробе. Справа висело обмундирование дамы: платья со шлейфами, платья-макси, платья-мини, платья-сарафаны, а слева стоял стеллаж со шляпами - красными, черными, лиловыми, ярко-зелеными, желтыми.
Весь письменный стол был завален фотографиями, на которых хозяйка кабинета стояла рядом с областным начальством, и вырезками из газет.
Около стола валялись туфли: красные и белые. Все сразу же взглянули на ноги суетливой дамы - там туфли тоже оказались разными.
Присаживайтесь, - скомандовала она, ставя бутылки-огнетушители на стол и меняя на ходу обувь. Огурцы, пересохшие булочки, бутерброды с рыбой были вывалены на маленький столик сразу же за бутылками.
Всем гостям хватило стульев, рюмок, фужеров, тарелок.
- Хочу выпить за вас, - сказала хозяйка, глядя в глаза именитому гостю.
- А ты очки-то сними, - скомандовал тот по-свойски. - Да и ноги зря прячешь. Они у тебя хорошие.
- Правда? — спросила дама растерянно.
- Да, да, - похлопал ее композитор по коленкам. - Скучно тебе здесь.
- А вы откуда знаете? — она попыталась защититься.
- По шляпам твоим определил, — с полным ртом ответил народный.
Наступила пауза.
Хозяйка-директор встала, надела в тон обуви красную шляпу, которая сразу же зажглась вечерним солнцем и сделала ее возраст мягче и доверительнее, а саму одинокую женщину - еще экстравагантнее. Как в те времена, когда она стремилась привлечь к себе мужчин своей независимостью. Но каждая новая шляпа лишь отталкивала потенциальных поклонников и делала женщину предметом новых насмешек.
Потом все привыкли к ее оригинальности, перестали обращать внимание, а она продолжала ждать чуда...
- Пора. Люди заждались, - сказала хозяйка ДК будничным окаменевшим голосом и понесла привычно тяжелый баян гостя прямо на сцену.
Концерт шел по обычному сценарию: сначала три-четыре песни под баян, потом композитор ловко переключал кнопочки и говорил: сейчас буду петь вот из этого ящика.
Его стандартные шуточки - «мне 75, а никто больше 74 не дает» - ее не веселили, воспоминания унесли в далекий вечер, когда она могла услышать признание в любви, но мешала шляпа. Директриса автоматически сняла шляпу, хотя и понимала, что ничего не вернешь, и без шляпы она стала мягкой и ранимой. Голос народного продолжал звучать.
Повеет свежим ветерком,
И в этот поздний час
Хочу не думать ни о ком,
А только лишь о вас.
Музыка вовлекала в свой ритм, слова напоминали о прошлом:
Но вы уехали давно,
Навек покинув нас,
Опять сижу перед окном
И думаю о вас.
Ей не хотелось никого видеть, а хотелось только бежать и бежать навстречу уже прошедшему. Из воспоминаний женщину вывела знакомая до боли песня «Едут новоселы», но звучала она по-новому: аккомпанировал оркестр.
- Я на компьютере сочинил, - признался залу композитор. - Сейчас будет труба.
И действительно, начала солировать труба, народный тут же выхватил из сумки красную детскую трубу, сказав, что купил за 41 рубль, и стал подыгрывать на ней.
Шутку все поняли, раздался смех, а директриса вдруг вышла на сцену и одела свою красную шляпу на лысеющую голову артиста.
Зал встал в едином порыве: так дополняли друг друга красная шляпа и красная труба.
А у экстравагантной директрисы освобожденно заколыхались мягкие волосы-пушок, и она стала похожа на одуванчик - искренне растерянная и напуганная, что ее могут сдуть, и она превратится в нежное облачко.
Галантность не подвела народного и на этот раз - он страстно поцеловал руку дамы и, обнимая ее одной рукой за талию, а второй придерживая шляпу, поклонился публике.
Уезжая, композитор долго махал красной шляпой, а труба издавала прощальное «Я думаю о вас».