Моя супруга драгоценная, да вон она, на диване, вся в синяках лежит, недавно меня в магазин ехать уговорила.
- Хватит, - говорит, - тебе на диване валяться. Новый год скоро. Поедем в гипермаркет за продуктами.
А я, страсть, как не люблю большие магазины: народу там всегда, как кильки в банке, и наберёшь там всегда не то, что нужно, а то, на что денег хватит. Но, тут с женой ругаться не захотелось, и я согласился.
Подъехали мы к магазину, стоянка полна машин. Прямо встать некуда. Притаился я в углу стоянки и жду: когда кто-нибудь отъедет, тогда я враз на его место и заскочу. И надо такое местечко подобрать, чтобы оно поближе к входу в магазин было.
«Дождусь, - думаю, - ждать я умею. Я ведь охотник в пятом поколении».
И через полчаса дождался: выехал один, я шасть на его место. Хотя туда ещё двое метили, я пошустрее оказался, я всё-таки охотник в пятом поколении. Хотел я тем двоим язык показать, но машины у них побольше, и лица пошире. Передумал.
Вошли мы с женой в магазин, и началось. Подхватила нас людская волна, и потащила вглубь зала. Как тележку схватил, не помню.
« Ну, - думаю, - эйфория началась».
А тут толкаются со всех сторон, кричат чего то. Хотел я чего-нибудь взять, и в телегу положить, да, спасибо, бабулька какая-то подсказала:
- Да вы что, молодой человек! Вы ищите товар с цветными ценниками, они дешевле.
Обернулся я к ней, чтоб поподробнее узнать. Только смотрю: бабулю ту, между двух тележек зажало, она аж посинела, бедная.
«Во, - думаю,- как в капкан попала». Я то знаю, я всё же охотник в пятом поколении. А раздумывать мне некогда, надо цветные ценники выискивать. Пока выискивал, супругу потерял. Кинулся к рыбному отделу. Гляжу: там народу ужас сколько.
Рыбу все дуром хватают, кто живую, кто уже мёртвую. Одному старичку, маленького такого ростика, какая-то дама всю рожу рыбьим хвостом исстегала, пока рыбу у кого-то из рук вырывала.
Мужик там здоровый, рыбьи тушки, как Самсон, изо льда рвал, и гражданам кидал: кому в телегу, кому в руки, кому на голову. Ужас. Супругу пока не нашёл. Гляжу: вроде она зал пересекает, только хромает, почему то. Кинулся, я было к ней, но она исчезла в толпе. Как видение.
«Бог с ней, - думаю, - с супругой. Голодным бы не остаться».
Глядь: на горизонте, в молочном отделе, ценник красный показался, и толпа перед ним. Подбежал я к витрине, пригнулся, поднырнул маленько, как охотник в пятом поколении, и цоп руками за товар. Чую: мягкое что-то попалось.
«Творог что ли, – думаю, - возьму».
Слышу:
- Ой, гражданин, да что же вы меня за грудь то хватаете. Нахал какой.
Отдёрнул я руку, даже извиниться успел.
«Хорошо, - думаю, - жены рядом нет, а то совсем бы некрасиво получилось».
Я в соседний отдел шасть. Фрукты с овощами. Смотрю мужик какой – то по полу ползает. Может он очки потерял, но, думаю, что он на мандарин наступил, их много по полу каталось. Наступил и упал наверняка, а подняться трудно. Все толкаются, и на руки ему наступают. Ну, и я сбегал ему на спину наступил, что я – рыжий.
Подхватило меня опять, и в другую сторону понесло. Смотрю: мимо меня жену проносит. Хромая, волосы растрёпанны и глаза дикие. Выхватил я её из толпы, и к кассе бегом. Бежим с телегой, волосы развиваются. Жена даже хромать перестала.
А коробочку с жёлтым ценником я добыл, я всё-таки… ну, вы знаете. Я эту заветную коробочку у зазевавшегося мужичка из тележки вынул, прямо перед кассой. Правда, в коробочке сухарики оказались. Ну, и ладно. И сухарики к новогоднему столу годятся.
Домой приехали, огляделись: у жены каблук на сапоге сломали и спиной об прилавок приложили, да ещё пара ссадин на руках, ну, это не в счёт. А у меня, черти, карман у куртки оторвали, да ещё пальцы на ногах тележкой отдавили. Но, я не горюю, это ничего: пальцы заживут, а в куртке можно и без карманов походить, подкладка, то цела. Сейчас вот сухарей поем, и спать пойду. А завтра в нашу бакалею схожу, куплю себе хлеба и водки. Хватит с меня новогодней эйфории.