«Пусть, как вода, течет суд, и правда – как сильный поток!» (Амоса 5:24)
Евангелие от Матфея 5:10: «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное».
(Имена изменены, в основе реальные события).
Мой путь в прокуратуру проходил по тихим дворикам нашего городка. Надо было продлить срок расследования до 3 месяцев по одному делу. Я шел и, как всегда, любовался природой, чтобы хоть немного отвлечься от уголовных дел и всех «аксессуаров» к ним. Ранняя осень, еще тепло, желтые листики. Люди возвращались домой после работы, детвора вернулась из школы и носится, как летом, по двору.
Возле одного из ларьков мой взгляд выхватил знакомую фигуру. Я не сразу узнал этого человека. Мы, наверно, года 4 не виделись. Он постарел и был одет простенько. На голове тоже непонятное произведение из волос. Он три года работал у нас, а потом уехал в соседний район.
«Пройти мимо?» - подумалось вдруг. Пока он не заметил меня. У парня явно были проблемы, может, он хотел побыть один. «Хотя что я говорю: не заметил. Он замечает все, что происходит вокруг - Сашка такой профессионал! Такого другого просто не может быть в природе! Подойду, поздороваюсь, пара дежурных вопросов, и все. Так, из вежливости» - решил я, направляясь к нему.
- Хотел сделать вид, что не узнал, да? - прищурившись, спросил Саня. Мы пожали друг другу руки, и после «как дела» я, заметив по глазам, что все еще хуже, чем я мог подумать с первого взгляда, прямо спросил:
- Санек, что с тобой стряслось? Я думал, что ты уже начальник следствия в своем городке. Ты так круто суд делами закидывал, все у тебя хорошо так получалось - и работа с обвиняемыми, и обвинительные - зачитаешься. На местах происшествия ты лучше любого опера понимал, как дело было и за какую ниточку надо ухватиться. Запил, что ли?
- Если бы, Серега, если бы запил. Тогда, наверно, не так обидно бы было.
- Ладно, не темни, что случилось?
- Жалко мне тебя, молодой еще!
- В смысле?
- За ту, информацию, которую ты хочешь узнать, и тебя, и меня до сих пор убрать могут, хотя прошло уже 5 лет. Дело-то, выделенное в отдельное производство, лежит в архиве и в любой момент можно ему ход дать. Тогда они найдут того, кто был инициатором его возобновления, и пуля, что тогда меня могла настигнуть, закончит свой путь. Сейчас она как бы зависла на пути ко мне.
- Ладно пугать, я тоже следак, наслушался угроз.
- Серый, то угрозы, а то реальная опасность! Следак следаку рознь! Иные следаки всю жизнь работают и спокойно на пенсию уходят. А иным такое вот дельце, как мне,
подпишут, и начнется «русская рулетка»! Ладно, поделюсь, может, будешь умней, чем я, в подобной ситуации, хотя я ни о чем ни жалею.
Дальше Саня поведал мне свою историю, и я чуть не забыл, зачем шел в эту сторону…
-Все шло нормально: каждый день то возбуждаешь дела, то в суд направляешь, экспертизы, допросы, выезды на места происшествий. Но одно дело не вписывалось в привычную схему. Оно оказалось очень громким по размаху, но о нем все боялись говорить вслух. Не пойму, зачем мне его начальник СО подписал. Ведь знает, что я «ершистый» и люблю правду, чего бы мне это не стоило. Но все по порядку. Одна семья предпринимателей – Веливановы - не платила «крыше». У них был свой небольшой магазинчик продуктовый, и они не платили просто из принципа. Те решили их наказать. После тонких намеков на толстые обстоятельства вся группировка, которая держит город, прикатила на квартиру Веливановых. Семейка, надо заметить, была не робкого десятка. Бандиты позвонили в дверь. Хозяйка, не глядя в глазок, открыла ее. Тут же она получила удар кулаком в грудь. Она упала, и остальные зашли в квартиру. Увидев такие дела, муж Татьяны схватил разводной газовый ключ, попавшийся ему под руку, и им стал «окучивать» незванных гостей. Тогда они ретировались немного и позвали подкрепление. Зашел самый крепкий из «братков» и бейсбольной битой успокоил Виктора, оставив его лежать в крови с поломанными ребрами на полу. Один из преступников для острастки выхватил ПМ и направил на двух сыновей Веливановых. Младший, Денис, занимался самбо и попытался выхватить ствол, но силы были не равны, и пистолетом он не завладел.
- Он мне, гад, палец сломал!- заорал бандит. Денис в окно выскочил на улицу. Благо, первый этаж. На крики и шум стали сходиться люди, все-таки многоквартирный дом, и поселок не маленький. Даже участковый местный прибежал. Но участковый Валера был небольшого роста, и его никто не боялся, да и лицо у него такое добродушное - просто детское.
- Иди отсюда, если жить хочешь - злобно прошипел участковому один из бандитов. И тот ушел…
Дальше была интересная сцена. В комедиях, протаскивающих детективы, ее можно вполне было бы вставить. Только представь. Люди позвонили в милицию, и опергруппа поехала в поселок, где шли разборки. И вот, на полпути между городом и поселком они мирно так разъезжаются, бандиты на двух иномарках и наша опергруппа на УАЗике, меняются местами. Бандиты сделали свое дело, теперь очередь милиции. В нашем небольшом городе все всех знают и, конечно, дежурный следователь Осетров узнал, кто едет им навстречу, и понял, что это именно они сейчас «прессовали» семью Веливановых. Он мне сам потом шепотом в этом признался. Но у Осетрова магазинчик с женой недалеко от поселка был, и его он мог бы лишиться, если бы преградил тем парням дорогу. Он и так им не платил, прикрываясь корочками, а тут встать им на пути! Нет! Жить охота, денег тоже охота! И они мирно разъехались. Ну, конечно, на месте все оформили, мужа в больницу отправили. Денис вернулся домой. Дальше мне поручили расследовать это дело. Как только оно попало мне в руки, от меня все в отделе отстранились. Даже начальник, ранее надоедавший, перестал заходить в кабинет, только в коридоре обронит на ходу:
-Делай все по закону! – И торопится, будто дел у него по горло. Хотя еще недавно пускал кольца дыма в кабинете под «Ottawan», вспоминая молодость, за жизнь любил с нами потрепаться. Теперь все с интересом на меня поглядывали, а сосед по кабинету все вынюхивал о моих планах по этому дельцу. Я знал, что Колян с бандитами в одной «качалке» занимается, и они плотно общаются.
Делать нечего, начинаю следствие. Потерпевшая сняла побои, дала правдивые показания. Она заявила, что знает всех, кто ворвался и избил ее семью,
поименно!
Тут до меня дошло, что это уголовное дело – настоящая «бомба»! Посадить всю ОПГ, контролирующую город, это круче комиссара Катани будет! Потерпевшая, видя мое недоумение, не торопила, понимая, во что мы ввязались. «Мы» потому, что теперь это и мои проблемы тоже. Я в игре! Наверно, мой Ангел-хранитель шепнул мне тогда гениальное решение.
- Давайте доведем до суда сначала одного, а в отношении остальных выделим дело в отдельное производство. Если нам дадут дойти до суда с одним Бароном, то остальных мы уже по накатанной дорожке доведем, – предложил я потерпевшей.
- Ну а остальных, почему сразу нельзя?- не унималась все-таки Татьяна Веливанова.
- Кто же нам даст всю «крышу» города посадить?! Вы просто исчезнете, и мне некого будет приглашать на очные ставки и опознания - дело зависнет!
-Ладно, давайте с одного хотя бы начнем - вздохнула потерпевшая.
Я допросил всех потерпевших, кроме отца - его потом, когда выписали из больницы. Назначил судебно-медицинские экспертизы, для определения степени тяжести телесных повреждений Татьяны и ее мужа. Что влияет на квалификацию статьи, служит доказательством в суде и будет отражено в обвинении и обвинительном заключении.
С помощью РУОПА отловили одного из бантитов, того, что заходил в квартиру первым. Его кликуха была «Барон». Он и держался так же, по-хозяйски. Пока я его в ИВС не отправил. Тут спесь Барона куда-то слетела.
Если до этого он со мной разговаривал сквозь зубы и деланно зевал, то, когда я его вел по ступенькам ИВС, он уже испуганным голосом спрашивал:
- Куда мы идем?
- К твоим друзьям!- ответил я, имея в виду, что здесь, в ИВС самое место таким, как он, а он еще сильнее испугался: видимо, подумал, что вся его бригада уже задержана и находится за решеткой. Ну, дальше - стандартная процедура. Я выписал протокол по 122 УПК РФ (о задержании на 3 суток по подозрению в совершении преступления), и Барон стал разоблачаться. Положено снимать с себя все дорогие вещи, шнурки, пояс и т.д. Последнее сдают, чтобы не повесились. Барон снял большой нательный крест из золота, на толстой цепочке. Помощник дежурного все принял и убрал в камеру хранения. Барона сопроводили в камеру.
Тут началось! К потерпевшим какие только ходоки не ходили, даже гаишник просил по-хорошему забрать заявление! Но Веливановы были настроены серьезно. У них нашлись «связи», и они вышли на генерала по собственной безопасности. Позднее дело забирали в Москву. Но через 3 дня вернули. Без указаний и без последствий! Почему нельзя было передать это дело РУОПу? Они сидели незагруженные, к тому же тут как раз ОПГ, все по их части. В общем, попал я меж двух огней! С одной стороны серьезная ОПГ, а с другой потерпевшие со связями. Шаг влево или вправо, и конец!
Дальше больше. Вызвал меня вечером прокурор и так недвусмысленно спросил:
- А ты не боишься, что к тебе тоже, как к Веливановым, ворвутся в квартиру?
- Работа такая у меня, Василий Сергеевич, - ответил я. Впервые прокурор сидел в полутемном кабинете, лица его не было видно, предложил сесть он мне не около себя, как обычно, а на самом конце его большого стола. Он боялся диктофона, поэтому увеличил расстояние и говорил негромко? Скорей всего. Конкретики он избегал, но дал понять, чтобы я резких движений не делал. Вот то, о чем я предупреждал Веливанову! Прокурора они уже прикормили, теперь с одной стороны - бандиты с прокурором и милицейским начальником, а с другой - потерпевшие и я. Суд они тоже купят, когда дело до него дойдет, первый раз им, что ли?
Когда я привез Барона на избрание меры пресечения к прокурору, то последнего было вообще не узнать. Лицо опущено в бумаги, руки трясутся. Иногда он поднимал на меня глаза, и я видел, как глазки у него бегают.
Привели к нему Барона. Я положил на стол постановления и уголовное дело. Но это было неинтересно Василию Сергеевичу Собачко.
- Давай отпустим его под подписку о невыезде. Ведь он имеет постоянное место жительства и работу, - сказал таким масленым голоском прокурор. Интересно, какую работу Барон имеет? Тут может быть много смыслов.
Что я мог сказать на такие слова прокурора? Если он решил кого-то отпустить - он отпустит, чтобы я ему не говорил. Все как-то просто и быстро произошло, видно было, что прокурор спешит быстрее это все закончить. Потерпевшая мне потом рассказывала, что прокурору за это освобождение 3 000 $ дали. Так вот бандита и отпустили, но надо сказать, что по вызовам он являлся как часы.
Я через полчаса на автобусе домой на обед ехал. Смотрю - а на вокзале, на платной стоянке, стоит вся бригада, и Барон в центре рассказывает им, оживленно жестикулируя. Не было тогда мобильников в стране, а фотоаппараты не потаскаешь постоянно, слишком громоздки. Эх, взять бы их тут тепленькими, как в кино, потом сделать опознание, очные ставки и в суд. Да кто же их брать будет? Скорей меня возьмут, да подкинут в сейф наркоту или патроны. Если вообще жить оставят. Потом я решил провести опознание. Сын Татьяны должен был опознать Барона. Так как начальник на планерке спрашивал о наших планах, то он был в курсе моих действий по делу. Кроме того, начальник периодически брал дело на проверку. Особенно он желал его проверить, когда к нему в кабинет заходил адвокат бандита. Вот так приходилось работать. Они знали каждый мой шаг и были в курсе всех движений по делу. Поэтому я не сильно удивился, когда приглашенный для опознания Барон пришел с несколько измененной внешностью. Он специально не брился с тех пор, как ему сообщили о предстоящем опознании, и, мне показалось, даже волосы покрасил в рыжий цвет, но не сильно яркий. Барон, войдя, поздоровался за руку с моим соседом по кабинету Коляном, что еще раз подтверждало утечку информации. Колян «сливал» все, что слышал в кабинете: все допросы потерпевших и свидетелей, да, все, что узнавал!
Я нашел статистов и понятых. Всем разъяснил их права и обязанности. В присутствии понятых предложил Барону занять любое место среди статистов. Он, небрежно подвинув их плечами, встал посередине. Зашел Веливанов Денис, и на вопрос, узнает ли он кого-либо, указал на Барона вполне уверенно. Тут у них пошла словесная перепалка и взаимные оскорбления. Дело в том, что опознающий должен перечислить приметы, по которым он узнал опознаваемого. Потерпевший, кроме стандартных примет: роста, глаз и прочего сказал «по зубам». Барон заинтересовался, чего такого в его зубах особенного.
- Я твои гнилые зубы хорошо запомнил - ответил Веливанов.
- Чё ты сказал? - зашипел Барон. Дальше пришлось успокаивать их. Опознание в целом удалось. Еще одно доказательство для суда получено.
Когда я шел домой, то поневоле посматривал, нет ли «хвоста», нет ли подозрительных личностей у подъезда. Хотя понимал, что, если захотят, то уберут быстро и тихо, и ничего не успеешь сделать. На ночь я ставил у двери ведро с водой, чтобы хоть успеть проснуться, если кто ворвется. Реально, все было очень опасно. Мне никто даже пистолет мой не выдал на постоянное ношение на время расследования этого дельца, о какой охране вообще тогда говорить. Я чувствовал, что я один. Даже потерпевшие, коих я защищаю, тоже мне до конца не верят. Их можно понять. Часто вечером я слушал песни о войне в Афганистане, они как-то были созвучны моему состоянию. Очень благодарен я жене, которая, как могла, поддерживала меня, молилась за меня. Я как-то уже подготовил себя к смерти. Мне, в конце концов, пришла мысль, что душа вечна, а тело нет. Тело похоже на скафандр, который однажды надо снять, по прибытии на место. Удивлению моему не было предела, когда мы с сыном находились в музее Игоря Талькова, и там в его дневнике я прочитал: «…Наше тело – это скафандр, в котором бессмертная душа путешествует по мирам…».
Я в то время водил по воскресеньям своего сына в воскресную школу при храме. Там я спросил у священника, как мне продержаться в сложной ситуации, объяснив, где работаю. Он посоветовал мне прочитывать несколько глав Евангелия каждый вечер и псалом «Живый в помощи Вышняго». Я поступал так во время всего расследования этого дела и верю, что поэтому и остался жив, и потерпевшие, возможно, тоже.
Семья Веливановых, опасаясь за свою жизнь, спешно уехала в Москву, и связь я с ними держал только по телефону. Но до этого банда сделала еще одну попытку сломить волю потерпевших.
К старшему сыну Веливановых в баре подсела одна девица, и у них завязалось знакомство. Потом они уехали к нему на квартиру и провели ночь вместе. Утром девица пишет заявление на старшего Веливанова, что он ее изнасиловал. Естественно, прокурор его тут же арестовывает. Спустя недели две Веливанова отпускают, а дело прекращают, т.к. девица забирает заявление… Дело ведь шито «белыми нитками»: побоев нет, в подробностях она путается. В суде бы оно развалилось, да и никто не собирался его до суда доводить. Просто надо было надавить на потерпевших.
Потом после ознакомления с материалами дела потерпевших и обвиняемых, я направил его в суд. Там произошло следующее. Бандиты дали потерпевшим денег, и те не настаивали на лишении свободы для Барона. Веливановы не хотели больше войны, хотели спокойной жизни для себя и своих детей. Бандиту дали условный срок, хотя это у него не первая судимость. Ранее у него было уже разбойное нападение, сопровождавшееся погоней и перестрелкой с операми в момент задержания! Но спрыгнул тогда, отделался испугом и сейчас. Да и про выделенное дело больше никто не вспоминал. А между тем оно лежит себе на полочке и может одним махом всю оставшуюся в живых «крышу» отправить на нары. Когда через полгода меня направили на повышение квалификации в институт МВД, то преподаватель не поверил мне, когда я рассказал эту историю, хотя весь зал внимательно слушал и потом долго дискутировал. Там мы как раз про коррупцию на занятиях проходили и просили привести личный пример.
Вроде бы все позади, можно дальше работать, но как работать, зная, что все кругом повязаны и продажные? Примерно с год я еще работал. Меня заваливали делами. Одно дело в 8 томов я закончил за три месяца! Там 14 обвиняемых, и из них 12 содержались под стражей. 49 эпизодов, свыше 30 потерпевших. Обвиняемые на суде уже говорили, что сами не могут вспомнить, в какой очередности они ходили совершать кражи и разбои. Начальнику отдела, чтобы удержаться в кресле, нужно было, чтобы это дело скорее ушло в суд, чтобы показатели раскрываемости у отдела увеличились. Я старался и работал в выходные и дома. Под конец расследования время, затрачиваемое мной на это дело, доходило до 16 часов в сутки! Впервые я почувствовал, где у меня находится сердце. Оно стало болеть, и врач отправил меня на больничный. Дело мои коллеги закончили - там уже мало оставалось работы. Но начальника все равно «ушли». Новый стал чистить кадры и оставлял только тех, кто слепо будет исполнять его волю. Я стал не угоден. Меня подставили и состряпали дело. Я уволился, хотя уже врос в эту работу, умел и хотел служить. Но надо дальше жить. Вот теперь работаю в разных ЧОПах, и то не в своем районе, а там, где той «крыши» нет, ведь всё в нашем городе по-прежнему под ними. Мне, майору, нелегко терпеть обиды и унижения, работая охранником, но что делать. - Саня глотнул из бутылки пиво и отвел взгляд в сторону. Через минуту он сказал:
- Ладно, беги в прокуратуру, а то они через 15 минут закрываются. И не болтай о том, что слышал, а то и твоя пуля нарисуется.
Мы простились, а я шел и все переваривал услышанное. Помочь ему сейчас я ничем не мог, хотя дал себе слово, что буду искать знакомство и устрою парня в теплое местечко. Он заслужил простое человеческое счастье - просто жить и работать, не оглядываясь, нет ли за ним «хвоста». Я потом поинтересовался, что же стало с участниками этого уголовного дела, как они живут теперь. Собачко выгнали из прокуратуры за какой-то коррупционный скандал, он теперь адвокат. Участковый и Колян работают в отделе до сих пор. Некоторых из ОПГ уже нет в живых - их заказали. У Барона налетчики – гастролеры - убили бабушку в её собственной квартире, куда они ворвались, как когда-то он сам к Веливановым. Потерпевший Денис Веливанов пошел работать в милицию, но не в своем городе, а в столице…