Збигнев был первым сыном Збоека Бжезинского, а Збышек – вторым. Когда Збигнев вырос – он уехал в Америку и стал там советником президента по государственной безопасности. А что касается Збышека – он остался жить в Польше, потому что был патриот своей Отчизны. Он завёл себе мясную лавку и стал работать в ней. А старый Збоек доживал свой век. Доживал, доживал и когда совсем дожил – взял и умер. И вот, когда Збышек увидел, что от отца осталась только неживая плоть и не осталось никакого духа, он телеграфировал свое-го братца, который был советником по государственной безопасности:
ОТЕЦ ЗБОЕК УМЕР ЛЕЖИТ ХОЛОДИЛЬНИКЕ ЖДЕТ ЗБИГНЕВА ПРИЕЗЖАЙ ЗБЫШЕК ХОРОНИМ СРЕДУ
У Збигнева были важные государственные дела и он не приехал. Америка в это время находилась в опасности и требовала от Збигнева умения постоять за неё. Тогда Збышек по-хоронил Збоека сам и на могиле отца поклялся, что заставит устыдиться своего брата в его равнодушии к польской земле. Вскоре он приехал в портовый город Гданьск, сел там на ко-рабль и, пустив слезу в белый платочек, потому что временно должен был покинуть Польшу, отправился в Соединённые Американские Штаты.
Долго ли, коротко ли длилось его путешествие, но однажды вступил Збышек Бжезинский на Американскую землю, где возвышалась статуя Свободы с факелом в одной руке и книгой в другой. Возликовало сердце поляка при виде живописных картин американской действительности. Никак не мог он наглядеться на всевозможные чудеса, а между тем его взяли и попросту обокрали – и остался Збышек без гроша в кармане на чужой земле. Оказался он в каком-то большом, тёмном и мрачном городе, где никому он не был нужен, и так жалко ему стало себя, что готов был он с горя заплакать. И он уже жалел, что приехал в эту Америку, без которой всю жизнь мог бы жить в своём Закопане или, например, в Кракове, куда хотел переехать жить. И единственная мысль была ему утешением, что есть здесь у него в Америке родной брат Збигнев, который не оставит его в беде. Но так как Збигнев был влиятельная особа в этой стране, то ему нелегко было до него добраться. Притом воры выкрали у Збышека все документы, удостоверяющие его личность, и остался Збышек в очень бесправном положении. Сунулся было он в полицию, но, не зная тамошнего американского наречия, никак не мог объяснить своего положения. А его приняли было за бродягу и хотели уже пришить ему какое-нибудь преступление из кучи тех, что остаются нераскрытыми, но Збышек вовремя смотался, почувствовав, что хотят с ним сыграть злую шутку. Перспектива оказаться в местной тюрьме после переезда через океан его не устраивала.
Несколько дней он скитался по большому американскому городу, питаясь хлебными корками, которые ему давали в каких-нибудь столовых или барах из тех отходов, что предназначались для свиней. Ночевал он где придётся, в каких-то подозрительных ночлежках, вместе с другими обездоленными людьми. Совсем он уже было упал духом, появилась у него мысль повеситься от отчаяния. Только повстречал он среди бродяг одного немца, знавшего польский язык, и разговорился с ним. Высказал он ему о своём бедственном положении. А немец ему и говорит:
– Завтра пойдём вместе в редакцию ближайшей газеты, и я тебя представлю газетчикам, как брата Збигнева Бжезинского! Они сразу твой портрет на первой странице поместят – и твой брат узнает об этом!..
Так они и сделали следующим утром. Пришли в редакцию какой-то газетёнки, немец тут же представил Збышека как положено – дескать, самый родной, родней и не бывает, нашего советника по безопасности Збигнева Бжезинского брат!.. Сначала им не поверили, но потом кто-то сказал:
– Да смотрите, это же почти копия нашего государственного советника по безопасности Збигнева Бжезинского!.. Только этот на бродягу похож! Смотрите, хорошенько его допросите, а то, может быть, самозванец какой-нибудь, просто решил воспользоваться внешним сходством!..
Хотели Збышека допросить, документы у него попросили. А Збышек в американском наречии ни в зуб ногой, лопочет только по-польски, что-то пытается доказать, а что – не по-нять газетчикам.
– Что он там такое говорит?.. – не понимают газетчики. – Что это он лопочет потарабарски? Обмануть, наверное, нас хочет? Что он – человеческого языка не разумеет!?.
– Да я же вам говорю! – объясняет им немец. – Он из Польши недавно приехал, поляк он! Брат он нашего Бжезинского – и его фамилия – Бжезинский, а звать его – Збышек!..
– А где такая страна находится, Польша? – спрашивают.
– Вы не знаете, где Польша? – удивляется немец. – А ещё в газете работаете!.. Поль-ша находится в Европе!..
– А-а, в Европе?!. – переглядываются газетчики.
– Польша расположена между Германией и Россией, – продолжает немец.
– Что, она граничит с Россией?.. Так этот ваш Збышек – красный, коммунист он что ли? Заодно он с русскими?..
Немец перевёл этот вопрос, а Збышек ответил:
– Поляк я, поляк! Что вы – не понимаете!?. И я не коммунист... вернее, коммунист в душе, но беспартийный!..
– Он коммунист, – перевёл немец.
– Какая сенсация!.. – вскричали в один голос газетчики. – Брат советника по государственной безопасности Збигнева Бжезинского – коммунист!..
Через немца-переводчика стали брать у Збышека интервью, задавали ему всевозможные вопросы. Защёлкали фотокамеры и фотовспышки.
И вот вышла газета и стала распродаваться. Мальчишки, продавцы газет, бегали и кричали:
– Брат Збигнева Бжезинского Збышек Бжезинский – коммунист и красный агент, засланный русскими! Он приехал из Польши, чтобы уговорить своего брата предать национальные интересы Америки!..
Вся общественность тут же обратила внимание на братьев Бжезинских. И политическая карьера советника по государственной безопасности Збигнева Бжезинского оказалась под ударом.
– Это клевета! Это происки моих противников! – заявил публично Збигнев Бжезинский. – Я не имею ничего общего с коммунистами и коммунистическими странами!.. Я протестую против этой гнусной клеветы и заявляю, что у меня не было никогда никакого брата!.. Тем бо-лее в какой-то Польше!..
Збышек попросил его по телефону соединить с братом.
– Интересно, кто этот проходимец!?. – возмущался Збигнев, но поднял трубку телефона и небрежно бросил:
– Хэлло, я вас слушаю...
– Брат! Збигнев! – по-польски закричал в трубку Збышек. – Это я, Збышек! Я приехал из Закопане к тебе, но не могу никак с тобой встретиться!.. Здравствуй, дорогой брат!..
– Что за ахинея!?. – вскричал на американском наречии Збигнев. – Кто это со мной говорит, кто это меня смеет разыгрывать!?. Это никакой ни брат! Да и я не понимаю по-польски! Я никогда не жил в Польше, я американский гражданин, это все знают!.. – и он в гневе бросил трубку!..
И сразу все убедились, что Збигнев Бжезинский говорит правду и нет у него никакого брата Збышека, потому что негодование Збигнева Бжезинского было очень искренним.
– Брат! Збигнев! – кричал в трубку Збышек, ничего не понимая. – Почему ты мне не от-вечаешь, или ты разучился говорить по-нашему, по-польски!?. – но гудки, говорящие о том, что на другом конце провода его не слушают, были ему ответом.
– Нас разъединили! – расстроившись, сказал Збышек, положив трубку. – Ничего не понимаю! Почему нас разъединили?.. Может быть, что-то плохое случилось с братом?.. Я должен встретиться с ним... Для этого я ведь сюда и приехал!..
Збигнева Бжезинского решили проверить. Решили устроить ему встречу с братом, но так, чтобы он заранее об этом не знал. И вот, через некоторое время Збигнев увидел Збышека и Збышек увидел Збигнева. Збышек бросился к брату, на его лице написана была радость:
– Збигнев! Вот встреча! – восторженно вскричал Збышек. – Наконец я тебя отыскал в этой Америке, чтоб ей неладно было! – и он стал обнимать брата, тискать его изо всех сил, так что Збигнев услышал хруст собственных костей.
Сначала Збышеку показалось, что брат его узнал, даже был приятно удивлён и, открыв рот, хотел ему что-то сказать – видимо, по-польски. Но потом выражение его лица измени-лось. Оно перекосилось от злости. Збигнев стал вырываться из объятий Збышека и посыпать его голову проклятиями на американском наречии.
– Уберите от меня этого сумасшедшего! – кричал он во всё горло. – Я его не знаю! Он не имеет никаких оснований обнимать меня! Я не давал для этого повода!.. Это подстроено моими врагами, я понял!..
Подоспевшие полицейские освободили Збигнева из братских объятий удивлённого Збышека, непонимающего отчего его брат не проявил такую же радость при встрече, как и он, Збышек. Раздражая воздух негодующими высказываниями в адрес «неизвестного бродяги», советник по государственной безопасности поспешил скрыться от греха подальше. Збышек порывался бежать вслед за братом, но его удержали люди, оказавшиеся возле него, агенты секретной службы.
– Брат Збигнев! Почему ты уходишь?.. Я узнал тебя, это ты Збигнев! Обернись, если в тебе ещё жив поляк! – вслед уходящему Збигневу вопил несчастный Збышек, чуть не плача.
При упоминании о том, что он поляк, Збигнев обернулся и свирепо посмотрел на Збышека – как будто послал в него молнию. Увидев такую ненависть в глазах брата, Збышек вдруг умолк.
Больше братья не виделись. И вскоре Збышека посадили на корабль и поплыл он назад, к себе в Польшу, мрачный от мысли о том, как плохо поступил с ним Збигнев, и одно-временно счастливый от того, что наконец удалось вырваться ему из этой кошмарной Америки, которая так ему очертенела, и в которой даже родные братья – не иначе, как два кровных врага.
Попал он к себе в городок Закопане, снова почувствовал себя человеком в своей мяс-ной лавке. Соседи и знакомые приходили к Збышеку и интересовались, – ну, как там Збигнев в Америке?..
– Оказывается, он мне не брат, – отвечал Збышек. – Во всяком случае, он не поляк. Ни слова не мог произнести по-польски!.. Нет, он не поляк, а американец, и разные у нас матери, и всё-всё разное! Нет ничего общего!..
Люди удивлялись и больше не расспрашивали ни о чём Збышека.
На этом можно было бы и кончить историю о двух братьях Бжезинских – Збышеке и Збигневе. Но стоит ещё сказать несколько слов о Збигневе. Збигнев с особенной яростью после приезда к нему Збышека ополчился против «коммунистических» стран, ещё больше радел о безопасности Америки, ратовал за наращивание вооружения, которое должно было пригодиться Западу для того, чтобы отразить при случае вероломный удар с Востока. И тогда в Америке все окончательно поняли, что Збигнев Бжезинский – «свой в доску», истинный янки, и на него можно положиться, потому что он и не любит «красных» и действительно их боится...
3 апреля 1980 г.
P.S.
Читательские вкусы весьма разнообразны. Однажды меня за этот рассказ похулили, но зато в другой раз похвалили, сказали, что это похоже на политический памфлет, хотя, конечно, я не думал о том, что это такое, в процессе писания. В моём понимании это так, фантазия – не больше, ну, а что касается политики – я бы не хотел, чтобы из этой шутки кто-то извлёк квинтэссенцию моей политической платформы...
Каждому, в меру своих индивидуальных особенностей, в моей книге понравится или то, или другое, как, впрочем, и не понравится. И двух мнений по поводу какого-нибудь одного рассказа здесь быть не может, – то есть я хочу сказать, двух одинаковых мнений быть не может. У каждого свои пристрастия, свои симпатии, слабости, представления, понимание вещей... Кто-то попросту не разделит со мной моих взглядов, кто-то не захочет идти у автора «на поводу», кто-то, возможно, будет раздражён или взбешён по поводу его высказываний, кто-то решит, что я местами, если не более того, надоедлив и скучен своими сентенциями и своей экзистенциалистской философией. Кто-то посмеётся над моей наивностью... Но если бы я дрожал от страха перед этими всевозможными недоброжелателями, привыкшими от все-го воротить нос, не было бы перед вами и этой книги...
6 июня 1985 г.