Глава I.
Генри Миллер в своём гениальном романе "Тропик Козерога" пишет, что каждый год, который мы проживаем в нашей, в общем-то, бесцельной и пустой жизни делает нас все более и более глупыми и слабыми. И процесс этот начинается с детства. Ох, как это верно! Каким я был, когда мне было четыре-пять лет. Я себя прекрасно помню уже с этого возраста. Вернее, помню свои мысли и рассуждения. Да, да, не улыбайтесь, именно мысли. Мысли, правильнее и глубже которых, не пришло мне на ум за всю мою трудную и взбалмошную последующую жизнь. Именно тогда, с беспредельной четкостью я осознал, что всем уготована разная жизнь и что я здорово отличаюсь от остальных. Не то, что бы я мнил себя выше остальных людей, которые меня окружали, нет, конечно. Вместе с тем, я понимал, что я умнее, значительно умнее почти всех, кто меня окружал. Я также понимал, что нужно пользоваться этим, т.е. влиять на людей, подчинять их своей воле, дергать их за невидимые ниточки и, в конце концов, использовать их.
И это я понимал в пять лет, я вам Богом клянусь! Конечно, я не мог это так гладко сформулировать, как сейчас, и действовал скорее по мановению, т.е. только и действовал, что по мановению. Но, как я сейчас понимаю, в основе этого "мановения" был ясный и коварный план, который с абсолютной четкостью складывался в моём уже порочном, детском мозге. А остальные действия я уже совершал под воздействием этого плана, я мог бы поклясться, что вплоть до пятнадцати-шестнадцати лет, совершаю все только исходя из "души".
Первой моей жертвой стал Стасик. Случилось это в детском саду в 1980 году, в Москве.
В детский сад я ходил с большим удовольствием. Аппетит у меня был прекрасный, физически я был развит отлично, так что в случае, если мои "чары" не действовали, я без промедления пускал в ход кулачки.
Стасик был тщедушным, белобрысым мальчиком пяти лет от роду. Он был моим другом. Потом таких друзей в течение моей жизни у меня было много. На самом деле они были моими слугами, но сам я это понял значительно позже. Стасик стал первой жертвой, потому он запомнился так надолго, хотя остальных я тоже помню.
Нельзя сказать, что со всеми у меня были одинаковые отношения. Конечно нет. Некоторые сопротивлялись и отдалялись сознательно. Некоторые ускользали от меня, распознав опасность, но так или иначе, под влияние попадали все. И все платили свою дань. Дань чистому разуму и воле. Срыва не бывало.
И куда только это рассудочно-циничное отношение к жизни пропадает с годами? Ведь я абсолютно уверен, что схожие мысли и чувства питал в детстве не только я один, а как минимум пять-шесть процентов людей. Почему для того, что бы вернуться к основам, к тому, что было дано нам от рождения, потребовались десятки лет, страшные испытания, страдание и горе? Почему, обладая таким ясным, четким и потребительски-циничным отношением к жизни в пять, шесть, семь лет мы все это просрали, профукали, распылили и превратили в ничто к двадцати пяти-тридцати? И лишь немногие, те, кто выжил и остался при трезвой памяти, начали по осколкам собирать то, чем мы обладали с рождения. Кто к тридцати пяти, а кто и к сорока годам? Где был наш ясный, циничный и деятельный ум, куда девалась наша железная воля? Это какое-то наваждение, колдовство. Пелена опустилась на наши глаза и покрыла нас на целые десятилетия. А когда эта пелена пала, выяснилось, что половина жизни уже прошла.
Никогда человек так не умен и хитер, если таковым его, конечно, создал Бог, как на заре своей жизни, никогда он так безжалостно не прагматичен и устрашающе прав в своих действиях и устремлениях. Все остальные годы начинают постепенно лепить из него посредственность и усредняют его ежедневно, делают его дураком и все больше и больше приближают его к стаду. И лишь немногим, избранным удаётся этому противостоять...
Стасик попал под моё влияние после того, как я изверг целый фонтан рвотных масс на воспитательницу, которая подчивала нас голубцами. Дело в том, что есть единственное блюдо в мире, которое мне не по вкусу. Это голубцы. Уж не знаю, почему так сложилось, хоть я мог есть, если придётся, и мёртвых жаб, и живых детей. А вот голубцы не по вкусу мне и ныне. Конечно, сейчас меня от них уже не рвет. Не рвало и в тот день, когда уперев руки в крутые бока, белокурое создание с четвертым размером груди нависло с устрашающим видом надо мной.
- "Пока не съешь все, никто из-за стола не встанет!" - молвило создание.
Над столом повисло тягостное молчание. Рядом сидела какая-то девочка в синих гольфиках, а, напротив, в нелепой позе, с пальцем в носу, замер Стасик.
Я молча смотрел в свою тарелку. Волна ярости медленно, начиная с пяток, покатилась вверх по телу. Ах, как приятна эта волна! Особенно, когда ты уже знаком с ней. Ты ждешь, когда она полностью тебя поглотит. Ждешь, как клиент, с вздыбленным половым членом, который поднимается в лифте к проститутке и от возбуждения начинает мастурбировать ещё в лифте. Ждешь как игрок, который поставил на победу "Милана" в матче с "Интером" десять тысяч долларов и на девяностой минуте, при счёте ноль ноль, "Милан" зарабатывает одиннадцати метровый штрафной удар. Ты ждешь эту волну, ты даёшь растечься ей по всему телу, добраться до самых кончиков пальцев, поднять волоски на руках. И наконец, достичь головы и ударить в мозг тупым, оглушающим ударом, от которого нет спасения. И ты начинаешь кричать, извергать потоки самых грязных ругательств. Цвет твоего лица становится мертвенно бледным, глаза голубыми. Такими голубыми, какими они не бывают никогда. А потом ты начинаешь бить противника, рвать его зубами, кромсать ножом, сцать на него, насиловать, грызть. Как это восхитительно!
К сожалению, ничего этого я ещё не знал в шесть лет. Я просто набрал ненавистных голубцов в рот, медленно прожевал их, дал им опуститься в пищевод, спокойно повернулся к созданию, посмотрел ему прямо в глаза, удобно откинул голову, пошире открыл рот и изрыгнул все содержимое желудка прямо ей в лицо. Это был не фонтан, это был фонтанище! Он бил секунд пять, а то и шесть с неослабевающей силой, а я, удобно откинувшись на спинку стула, и абсолютно ничем себя не сдерживая, упивался этим зрелищем.
После этого случая в детском саду я ел, сколько хотел и то, что хотел. Но случилось и более важное событие. Стасик был настолько впечатлен картиной извержения, что потерял последние остатки своей малюсенькой воли и полностью попал под моё влияние. Начали мы с того, что я перестал завязывать сам себе шнурки. Эта миссия легла на плечи Стасика. Происходило все это следующим образом. Я специально дожидался, пока вся группа оденется, т.е. одевался очень медленно, затем я усаживался на скамеечку и принимался, вернее, делал вид, что пытаюсь завязать шнурки. Шнурки как нарочно конечно не завязывались.
Интересно, что вся эта толпа, орущих идиотов напрочь не обращала внимание на то, что целый год до этого я чуть ли не первый одевался и без всякой помощи, мгновенно завязывал шнурки. Более того, этого не замечали и воспитательницы.
Они не замечали мистификации, которая творилась прямо у них на глазах. Все они смотрели и не видели ничего. Все это так меня потрясло, что я в буквальном смысле не верил своему счастью. Именно тогда я понял, как легко можно дурачить людей.
Так вот, сидя на скамейке и методично перебирая шнурки, я не обращал ни какого внимания ни на толпу орущих детей, ни на недовольные окрики воспитательницы. Все моё внимание было сосредоточено на Стасике. Он всегда крутился где-то рядом. Я сидел и исподлобья бросал на него пронзительные взгляды. Я пытался завязать шнурки и бросал взгляд, пытался и бросал, бросал и пытался. Если вы думаете, что это были взгляды просящего, то вы плохо меня знаете. Это были взгляды римского императора, которому утром специально обученный раб плохо вычистил палочками для подтирания его императорский зад. Это были огненные взгляды, полные гнева и призыва. И Стасик сдавался, он покорно опускался на колени, склонив свою белобрысую, поросшую редкими, слипшимися волосиками головку и быстро завязывал шнурок сначала на одной, а затем и другой ноге. Сладостная волна проплывала в этот миг по моему телу, я закрывал глаза и на несколько мгновений погружался в нирвану. Это было удовольствие, более ни с чем несравнимое. Не такое, которое я испытал впоследствии. Не сексуальное, ибо я был гетеросексуален. Удовольствие сродни...
Сродни тому послевкусию, которое остаётся после фильма «Однажды в Америке», особенно если вы смотрите его впервые. Или удовольствие от стакана хорошего французского конька, после того как вы два часа побродили по сосновому лесу, а потом выкупались в лесном озере.
От полного порабощения Стасика спас его дедушка. Однажды вечером, уже после того как я начал потихоньку привлекать его внука к своим сексуальным играм с Таней Завадской, во время тихого часа, его дедушка явился за ним вместо родителей. Дед был шокирован ритуалом моего обувания, ибо я проделывал этот обряд дважды в день. Он молча, с широко открытыми глазами, полными растерянности и ужаса, тихо стоял в стороне и наблюдал за всем. Жаль, что я поздно его заметил. Он и я все поняли одновременно, встретившись взглядами. Ему было под семьдесят, мне шесть. Стасика перевели в другую группу на следующий день. Новый друг появился у меня почти год спустя, уже в школе.
Глава II.
- Здесь останови, я быстро, шампанского куплю только.
- Хорошо, - ответил таксист. - Воды мне купите, пожалуйста, жара адская.
- Ладно, - ответил я.
- Я тоже пойду! - встрепенулась Лара.
- Да сиди ты, я мигом.
Лара высунулась из окна и поманила рукой:
- У тебя гондоны есть?
- Нет. У неё самой есть.
- Точно?
- Точно.
Я купил пять бутылок "Советского полусладкого" и вернулся.
- А воды? - обиженно проскулил таксист.
-Черт, забыл, хлебни шампанского, - предложил я.
- Да, прилично вы затарились! - осклабился таксист, и бросил длинный, наглый взгляд на толстые, потные голые ляжки Лары, которая сидела рядом с ним.
- Поехали, - сказал я, - тут рядом совсем. Нас отвезешь, потом сам себе воды купишь. Мы спешим.
Машина тронулась. Стояло жаркое лето 2005 года. Я с одной шлюхой ехал к другой, чтобы скрестить их. Другую звали Розой. Больше всего в жизни Роза любила деньги, мужчин и шампанское, причём именно в том порядке, в котором я это перечислил. Она была шлюха от Бога,да простится мне подобное сравнение. Да, да, именно от Бога, ибо дьявол-это тоже порождение Бога, а Роза, несомненно, была слугой дьявола. Однажды, сильно пьяный, я выходил из какого-то борделя в районе м.ВДНХ и уже у самых дверей квартиры, в которой располагался бордель, столкнулся лицом к лицу с другим посетителем «заведения». Как оказалось, он развлекался в соседней комнате и тоже уходил. Видя моё непотребное состояние, он любезно предложил довезти меня до дома на своём автомобиле. Ситуация для меня была очень необычной, но я согласился. В машине мы разговорились. Мой новый знакомый оказался французом, московским корреспондентом одной очень известной французской газеты. Он прекрасно говорил по-русски и произнёс в числе прочего одну замечательную фразу.
- Шлюхи-это сердце бессердечного мира!
Замечательные слова, убийственно точные слова. Так вот, Роза и была одним из тысяч таких сердец, разбросанных на просторах огромной клоаки под названием Москва.
Говорят, проститутками не рождаются, ими становятся. Смею вас заверить, что проститутками именно рождаются. Вонючими, алчными, праздными и дерзкими тварями они выползают уже из влагалищ своих таких же распутных и наглых матерей и каждый прожитый ими час и день, все приближает и приближает этих дьявольских отродий к тому заветному часу, когда гусеница, наконец, станет прекрасной бабочкой! Когда эти мерзкие твари, наконец, выполнят своё предназначение и станут шлюхами. Путь их к этому бывает извилист и тернист, но финал всегда один и тот же.
Через десять минут мы были на месте. Однокомнатная квартира, которую снимала Роза, располагалась на последнем этаже засранного и засцанного подъезда длиннющего девятиэтажного дома, когда-то принадлежавшего одному из московских заводов. Совсем близко была станция метро "Бабушкинская".
Когда мы поднимались в лифте, Лара сосредоточенно сопела и рассматривала носки своих изношенных туфлей. По всему было видно, что ей страшновато и дико интересно. Лара была начинающая шлюха из Тамбова. Ей было около тридцати. Нашёл я её за два дня до этого на форуме одного солидного проституцкого сайта. Тем летом она только начинала, это был её дебют и своей анкетой она пока не обзавелась.
- Ты молчи и пей, а когда я тебе кивну, просто иди в ванну, подмывайся и выходи уже голая. Ясно?
Лара послушно кивнула. -Не сцы, тебе понравится,- подбодрил её я.
После долгого звонка дверь, наконец, распахнулась. Роза встречала нас в коротеньком атласном халатике и ядовито красного цвета резиновых тапочках на толстой подошве. Тапочки, по всей видимости, достались от прежних жильцов, они были ей явно велики. Роза подождала, пока мы разуемся, и провела нас в комнату. Я расположился на продавленном кресле, а Лара села на видавший виды диванчик, который стоял у стены, рядом с открытой настежь балконной дверью. Комната была небольшая, со старым рассохшимся паркетом и замызганными, обшарпанными стенами, оклеенными обоями, рисунок на которых уже невозможно было разглядеть. Из обстановки была ещё полутороспальная кровать, которая стояла в противоположном углу комнаты, в небольшой нише, секретер, доверху набитый посудой и старыми книгами и черно-белый телевизор на журнальном столике, сколоченном гвоздями. Дверь на балкон, рядом с которой мы расположились, была открыта, но это не приносило облегчения, было очень жарко и душно. Наступал вечер.
- Я сейчас, только гостя выпровожу, -сказала Роза.
- Что за гость? - недовольным голосом спросил я.
- Да участковый местный, за деньгами приходил. На кухне сидит. Сейчас уйдет,- хихикнула Роза, - он стеснительный.
- Так пусть бухает с нами,- предложил я,- или он по форме?
- Нет, не надо, он стесняется -,тут Роза скроила заговорческое выражение лица и полушепотом объявила нам, -он ко мне на страпончик захаживает, любитель.
Потом она сделала театральную паузу, выпучила свои карие, большие красивые глаза и с придыханием добавила:
- Я ему дней пять тому назад руку в жопу по самый локоть засунула! Дырка так раздолбана, что мяч футбольный войдёт!
Лара хихикнула.
- Да, да, ты не смейся, как тебя зовут?
- Лара.
- Ларочка, ты не представляешь, как это мужикам нравится, сейчас новая мода пошла, и главное, такие мужики, ни когда бы ни подумала на них.
- Ладно, иди его выпроваживай, -сказал я, открывая бутылку шампанского, - а эти поставь в холодильник, только в морозилку не клади,- протянул я Розе пакет с четырьмя бутылками "Советского".
Роза быстренько удалилась, захватив пакет.
- Ну как она тебе? - спросил я у Лары.
- Симпатичная женщина.
- Богиня! - сказал я и выпил бокал шампанского залпом.
Роза, наполовину татарка, наполовину не поймёшь кто, жила в дальнем Подмосковье, в какой-то дыре, название которой я даже тогда не запомнил, хотя интересовался у неё. Было тем летом ей годков сорок пять, а может и поболее. Проституцией легально занималась она лет пятнадцать, с начала Смутного Времени, а нелегально, т.е. по мановению души, по призванию со средних классов школы. Была она среднего роста, немного полновата, смугла, с большой красивой грудью и огромными темными глазами. Тлен разложения уже тронул её широкобедрую фигуру, на ляжках по-свойски расположился целлюлит, мышцы на толстых руках ослабли и понемногу стали обвисать, лицо отекло. Но это было ещё только начало разложения, та его едва уловимая часть, которая придаёт красивой от природы женщине ещё большую пикантность.
Я нашёл Розу на том же сайте, что и Лару, недели две назад и уже дважды посещал за это время, исправно платя ей по две тысячи пятьсот рублей за час. За две тысячи пятьсот она делала все!
Она трахалась в вагигу, в анус, брала за щеку без презерватива, ей можно было кончить прямо в рот, а потом туда же пописать и она с удовольствием все это глотала, даже не морщась. И что самое главное, ей самой все это невообразимо нравилось. Ей нравилось засунуть твой член поглубже себе в глотку, по самые яички, встав при этом на колени перед тобой и буквально насаживаться своей пастью на член. Она захлебывалась, душилась слюной и продолжала насаживаться, казалось, она хочет заглотить тебя целиком, как удав кролика. При этом, сидя на корточках, она широко расставляла толстые ляжки и рукой мастурбировала себе клитор. Быстро, все быстрее и быстрее, периодически запуская кисть руки себе в вагину, а когда ты начинал кончать прямо ей в рот, она кончала тоже, так бурно, что брызги из ещё щели в буквальном смысле окатывали твои ноги со ступней по колени. При этом она кричала...
Кричала во весь голос, не стесняясь и не боясь соседей. Она постанывала и подвывала, иногда грязно ругаясь. Такая вот была Роза, Роза из Подмосковья.
Идея привезти Лару к Розе пришла мне в голову спонтанно. Лара была новичок, я пригласил её к себе, потому как на собственную съёмную квартиру для работы она пока не накопила. Я пообещал ей семь тысяч рублей за ночь. Ночь прошла, утром мы с ней опохмелились, я быстро отымел ее в обычной позе, а затем в попу. Попа у Лары была разработана не так хорошо как у Розы, я с перепоя подустал тыкать в красную от натуги дырку, жара становилась с каждым часом все невыносимее. В общем, мне стало скучно и грустно, пора было выгонять порядком поднадоевшую шлюху. Естественно никаких семи тысяч рублей платить я не собирался. Думал дать рублей пятьсот, на такси, под предлогом, что банковскую карточку внезапно заблокировали и распрощаться с ней навсегда. Это был проверенный "номер".
И тут я вспомнил о Розе. План созрел мгновенно. Он был прост. Ларе я объявил, что заплачу ей только после того, как мы съездим к одной моей знакомой проститутке. Причём, заплачу не семь, а десять тысяч рублей. Я объяснил ей, что Роза обслуживает в числе прочего и супружеские пары. Ну а Роза, видя, что я приехал не один, к тому же с любимым ею шампанским, не станет брать с меня деньги вперёд, как это было два раза до этого. Так оно все и получилось.
В прихожей раздались негромкие голоса и шуршание. Хлопнула входная дверь, и Роза, немного разгоряченная, впорхнула в комнату. При этом полы короткого халатика распахнулись, и показался мохнатый, весь заросший чёрными кучерявыми волосами лобок. Роза специально не брила промежность, многим, в том числе и мне, это нравилось.
- Давайте выпьем за знакомство, - предложила она.
- Давай. Мусор свалил?
- Да.
- Много берет?
- Этот десятку в месяц, ещё залетные бывают, там как сложится, кому штуку, кому две, кому миньет. Если "операция" у них какая, тогда дороже. Достали уже, козлы.
- А меня тоже менты изнасиловали,- вдруг ляпнула Лара.
- Да ну?!- оживилась Роза.
- Это в Тамбове ещё было, весной этой. Я с хаты одной утром шла, зависала там. Бухая была, утро раннее, денег на такси нет, транспорт ещё не ходит, да и вообще он там у нас редко ходит. Вот и брела одна вдоль улицы. Ну, подъехали менты, патруль на "шестёрке", предложили подвезти. Они походу тоже бухие были. Завезли на пустырь какой-то, трахнули по очереди и все. Потом ещё до дома довезли. Один даже сто рублей дал, больше у них не было.
- С ментами, беда, хорошо, что не убили, - сказала Роза.
- Ну ты загнула, вы же с ними практически одно дело делаете,- сказал я.
- Какое? - удивилась Роза.
- Приближаете конец света! Давайте выпьем.
- Да ну тебя, Ром, вечно ты смеешься. Ты вообще такой пунктуальный, -сделала мне Роза комплимент.
Она, как впрочем и остальные шлюхи, не смотря на их ценовую категорию, была феноменально тупа и ограничена. И слова пунктуальный, интеллектуальный, обаятельный имели для неё одно значение. Мы чокнулись и выпили.
- Я так думаю, что если московскому мусору дать тысяч десять долларов, то он Кремль взорвет, а как вы думаете? - спросил я.
- Да он и за пять взорвет,- ответила Роза.
- А я Роме в жопу корнишон ночью засунула, - сказала Лара.
- Это как? -удивилась Роза.
- Давайте ещё выпьем, - смутился я.
Мы выпили, и Роза сбегала ещё за двумя бутылками.
- Как, как? Я её трахал в жопу, вернее пытался трахнуть, член не заходил.
- Плохо стоял? - сочувственно поинтересовалась Роза.
- Не, стоял у него хорошо, просто большой, а я первый раз,-застонала Лара.
- А, - понимающе отозвалась Роза.
- Ну, так вот, я ей говорю, ты возьми огурец в холодильнике, надень на него презерватив, смажь маслом "Джонсон бэби"и разработай себе дырочку в ванной, а потом приходи. А она попросила показать. Тогда я взял корнишон из банки с огурцами, мы ими водку ночью закусывали, и, сдуру, то в сраку себе и засунул! А он, сука, в уксусе, как начал щипать.
- Он как свинья завизжал,- обрадованно добавила Лара.
- Слушай,Роза а у тебя ж сестра тоже работает ?
- Да она у меня элитная,недавно с каким-то кадром из Госдумы на Багамах была,Соколов или Голубев,забыла какая-то птичья фамилия у него.
- Петушков наверно!- подсказала Лара и дико загоготала.
-А как мне её найти,покажи анкету.
- Да у меня ж компа то нету,приедешь домой посмотришь,она в центре от "Пушкинской" и "Чеховской" выставляет,набирай в поиске по возрасту 30-32 года,она вылетит,там имя у неё Катя,рыженькая такая,хотя на самом деле её Вика зовут.
- Добро,у вас прям трудовая династия,а продолжатели то растут?
Роза недоуменно посмотрела на меня,она не поняла вопроса.
- Ладно, девочки, надо к делу приступать, - я выразительно посмотрел на Лару.
Она сразу поднялась и молча направилась в ванну. Я снял тенниску, джинсы, трусы и носки. Я всегда снимаю носки, люблю оставаться обнаженным...
Роза в это время отрешенно потягивала шампанское и с безучастным видом смотрела сквозь грязную, развивающуюся занавеску на захламленный балкон.
Я поставил кресло прямо в центр комнаты, сел в него, расставил ноги и сказал:
- Иди сюда.
Роза поставила бокал на пол и, не снимая халата, подошла ко мне, опустилась на колени, кивком головы закинула на спину сбившиеся, густые, чуть курчавые чёрные волосы. Она глубоко опустила голову вниз и повернула её немного в сторону, взяла в рот одно яичко и начала сосать его. Мой член мгновенно напрягся, я откинулся на спинку кресла и начал медленно его мастурбировать. Роза между тем плавно перешла к другому яичку, а чуть позже взяла их оба глубоко в рот и с причмокиванием стала их нежно перекатывать. Я взял её свободной рукой довольно грубо за волосы, рывком поднял голову и одним движением вставил ей весь член в рот. Я ритмично стал всовывать и высовывать член, доставая головкой до гланд. Роза тяжело задышала, с её груди скатились две крупные капли пота, щеки и подбородок были в слюне. В это мгновение в комнату зашла голая Лара. Она сильно меня удивила. Без всяких понуканий, как бы по порыву души, она встала за спиной Розы, опустилась на колени, легла на спину и без прелюдий начала интенсивно вылизывать Розе влагалище. Роза отчётливо застонала. Продолжалось это несколько минут. Мой член, огромный и пунцовый, в буквальном смысле дымился. Я приподнялся с кресла, поднял под руки Розу, подвел её к кровати, которая стояла в нише, поставил её "раком" и без предисловий засадил все восемнадцать сантиметров в жопу. Без смазки и раскачки. Она только крякнула. Лара и здесь не растерялась. Она подошла ко мне сзади, опустилась на колени, раздвинула ягодицы и, пока я интенсивно засаживал в Розу конец, начала вылизывать мне анальное отверстие. Делала она это великолепно, запуская язык на несколько сантиметров внутрь, а затем резко вынимала его и виртуозно делала движения от яичек к анусу. Я почувствовал, что вот-вот кончу. Вынул быстрым движением член из розиной жопы, лег на спину и начал интенсивно мастурбировать. Роза тут же взяла головку в рот, а Лара начала довольно сильно покусывать меня за сосок и одновременно своей правой рукой возбуждать клитор у Розы. Я кончил. Спермы было немного. Всю ее, не морщась и не потеряв ни капли, Роза сначала немного подержала во рту, как бы смакуя, а потом, одним глотком, погрузила в себя.
- Супер!- сумел я еле выдавить из себя.
Мы втроём в изнеможении рухнули на кровать и минуту лежали в полной тишине. Пот катил с нас градом.
- Надо выпить,- сказал я.
- Последняя бутылка осталась.
- Неси, я сейчас ещё схожу, где у вас тут магазин?
Нужно было закругляться и уносить ноги.
- Я в душ, ополоснусь и сбегаю, а вы пока разливайте.
- Ром, из подъезда направо, метров сто здесь, "брюта" возьми, ладно?
- Ладно.
Я залез в душ, быстро смысл с себя липкий пот, наскоро вытерся грязным, вафельным полотенцем и вышел из ванной.
Роза и Лара сидели голышом на диванчике и молча пили последнюю бутылку "Советского". Я обулся и подошёл к ним.
-Давайте девчонки на брудершафт.
-Давай.
Мы выпили и расцеловались.
- Оба, я вам сейчас тоже историю расскажу, не бойтесь она коротенькая,- сказал я.
-Давай -,сказала Лара,- ой Ромка такой умный, правда, Роз?
-Пунктуальный.
-Так вот, в 1919г., в Архангельске, после того, как оттуда отплыли войска Антанты, осталось больше тысячи проституток, местных, которые обслуживали интервентов. У многих были уже дети от них. Проститутки ситуацию не поняли и переключились на красноармейцев. Их несколько раз предупреждали, но они не оценили предупреждения. Тогда в новый год с1919 на 1920 год большевики собрали их всех с детьми, погрузили на баржу, отбуксировали баржу на 200 миль от берега и отпустили её в свободное плавание. Больше её никто не видел.
- А где они сейчас, - захлопала Лара глупыми глазками, история явно её взволновала - в Америке?
- В Америке, - ответил я.
- А детки их?
- Там же.
Я вышел из Розиной квартиры, поймал хача и уехал к себе домой. Больше я Розу не встречал.