Только Ксюше мало было просто преобразиться. Ей хотелось, чтобы Макс тоже увидел её такой сногсшибательной, и вообще, удивился, что она больше не убивается по нему, не рыдает, а улыбается и радуется жизни. А поскольку они с Максом были соседями, то бегать за ним и долго ждать встречи не пришлось. Буквально на следующий день они и столкнулись в магазине.
- Здравствуй, Ксюха! Какая ты стала… Прямо глаз не оторвать! – разулыбался навстречу Макс.
- Да, и мы не лыком шиты, - брякнула она первое, что в голову пришло.
- Ну и как она, жизнь твоя?
- Бьёт ключом, но не по голове.
- А по чему?- съехидничал Макс.
- Ни по чему. У меня всё отлично! – бравировала она.
- Да я уж вижу. Ну, пока, - бросил он уходя.
«Вот гад! Издевается ещё!» - возмутилась про себя она и пошла в кассу оплачивать покупки. И тут к ней обратился молодой человек:
- Вы уронили, - и протянул ей её перчатку.
- Спасибо, - дежурно улыбнулась Ксюша.
- Разрешите представиться: Глеб! - И он смешно щёлкнул каблуками.
- Вы что же военный? – просто так спросила Ксюша.
- Никак нет, придуриваюсь.
- Хм… Зачем?
- Чтобы задержать на миг ваше внимание. Иначе вы снова не заметите меня. А
я уже третий день хожу по пятам, и перчатку сам из корзинки взял, чтобы был повод подойти.
- Причёска моя так поразила, что ли?
- Позавчера у вас была другая прическа и глаза заплаканные, поэтому я не решился подойти. А сегодня и причёска задорная, и настроение у вас получше, может, не прогоните.
И тут Ксюша заметила, что Макс издали за ними наблюдает, и у него желваки ходуном ходят. Она решила его подразнить:
- Не прогоню, Глеб. И даже попрошу меня проводить, согласны? А то у нас там темно под аркой, и у меня всегда мурашки, когда я возвращаюсь домой.
- Буду счастлив, о пресветлая богиня! Слышал, что вас величают Ксенией. Царственное имя, достойное вас.
- Ну вот и хорошо. Сейчас оплачу свою продовольственную корзину, и пойдём.
Выйдя из магазина, Ксения затылком чувствовала, что Макс плетётся следом, поэтому демонстративно взяла под руку Глеба, якобы боясь поскользнуться. Глеб, не ожидавший такой скорой победы, сник и растерялся – видно было, что опыта в амурных делах у него немного, и всю решимость как рукой сняло, как себя дальше вести, не знал.
А Ксюша запросто ворковала:
- Расскажите о себе: работаете, учитесь?
- И учусь, и работаю.
Ксюша плохо слушала его ответы, ей было важно, чтобы Макс видел, как её провожают, что она нравится и ничуть не страдает о такой потере, как он. И Макс не выдержал. Он подлетел к Глебу и одной левой уложил его на снег. Молодой человек был не готов к атаке, и Макс его взял голыми руками.
- Ну и зачем ты это сделал? - делано возмутилась Ксюша.
- Пусть забудет к тебе дорогу, иначе я его порешу.
- Не поняла. Ты женатый человек. При чём тут я и мои кавалеры?
- При том. Ты моя. И больше ничья.
- Ты, кажется, что-то перепутал. Твоя жена у тебя дома, Макс.
Глеб зашевелился. И Ксения протянула ему руку, чтобы помочь встать. Макс зло развернулся и ушёл, а Глеба пришлось вести домой, чтобы он умылся и привёл себя в порядок. Он молчал, видно, понял, что стал пешкой в чужой игре.
- Ну, я пошёл, - горько усмехнулся он.- Сам виноват. Знал ведь, что у красивых всегда есть свита. Это из-за него ты плакала? Да он тебе все кости переломает - мозгов-то нет, а ярости и силы хоть отбавляй. Беги от него подальше - мой тебе совет, а там - как знаешь.
И Ксюшу прорвало:
- Ничего я не знаю, Глеб. Четыре года только о нём и думала, ждала из армии, а он вернулся с женой, и ей скоро рожать. Вот у меня ум за разум и зашёл. Не обижайся, самой тошно, что всё так вышло. Давай приложим холод, чтобы синяка не было. У меня есть в холодильнике.
И Ксюша вытащила из морозилки ледяную курицу. Глеб сел и приложил эту курицу в пакете к распухшей щеке. Видя, что из разбитой губы сочится кровь, девушка достала из аптечки вату и перекись, обработала ранку.
Глеб сидел ни жив ни мёртв и не знал, как ему реагировать и что говорить Ксюше. Предложить в своём лице защиту от этого буйвола он не мог - слишком разные у них весовые категории. И хоть девушка ему нравилась, но она была влюблена в этого женатого изверга, и можно было предположить перспективы отношений образовавшегося треугольника (беременная жена не в счёт).
А Ксюше было тошно. И этот хлипенький Глеб никак не соответствовал её представлениям о настоящем мужчине, и мужлан Макс вел себя по-хулигански и очень её напугал. Она больше не испытывала к нему нежности, только обиду и боль за свои обманутые надежды. Конечно, Глеб прав, Макс не оставит её в покое, раз говорит о каких-то своих правах на неё, хотя никаких прав у него и в помине не было, кроме её писем. Уж в них-то она живописала, как его ждёт и любит. А он в ответ только отшучивался. Ей тогда казалось это верхом мужественности. И вот она - мужественность эта. Только ударить, унизить, растоптать. Не этого ждала она от него так долго. Вот даже Глеб назвал её богиней. Да, ей хочется быть богиней, королевой, а почему бы и нет? Чем она хуже его беременной жены? Почему он позволяет себе так поступать с нею? Хотя… Если подумать, так, может, она сама виновата в том, что Макс не сдержался, ведь это она его спровоцировала и подставила Глеба под удар. Так чего же ей самой хочется? Кто ей нужен? И как ей жить дальше? Нужно посоветоваться с Ланой. Хотя, может, именно Лана и виновата в сегодняшней ситуации? Если бы она не повела её к стилисту, ничего бы сегодня не случилось. Совсем запуталась Ксения, напрочь забыв о том, что у неё в гостях сидит растерянный, малознакомый, избитый Максом Глеб.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/01/05/1201