Соседи – величина особенная…
Мало кто из жителей современных новостроек не прошедших СССР, способен понять смысл эдакого коротенького слова.
Со-се-ди… Во все времена за каждым слогом для автора прятался глубочайший смысл.
Кто приходил в твою квартиру звонить по единственному в доме телефону папы полковника? Кто присматривал за нами пятилетними с лавочки? Да-да той самой лавочки, что стоит по сей день, собранная лет сорок назад из металлических уголков покойным дворником… А у кого вы столовались-ночевали всей компанией заигрываясь иной раз до беспамятства в первую железную дорогу?
Это был мир единой семьи. Мир, где можно было найти у соседей лук-хлебушек, а то и самогону… Попробуй сейчас постучаться в двери со строгим антивандальным покрытием и улыбнувшись недоуменному взгляду произнести хоть одно «заклинание» тех давних лет. Представляю, как вытянется лицо владельца новенькой трёшки, где внизу на отвоеванном у детской площадки пятачке ютятся его машины.
Успокойся читатель. На самом деле не так все и плохо. Еще остались островки той самой соседской преданности-верности… И люди, что живут там по сложившимся когда-то неписанным законам двора, тоже пока остались…
Мама Галя в своем подъезде всегда была главной.
Когда Птахин только-только появился здесь в далеких девяностых, она оказалась первой из соседок имеющих претензии.
- Куда ставишь-то? - Целилась тетка за пятьдесят пустым молочным бидоном прямо в лобовое стекло машины паркующейся на заснеженном газоне.
Правда, аргументация агрессивно нависающей посудине вроде: - Только переехали, - или, - Живу я здесь, - Сработала, но пришлось прогуляться под «конвоем» до самой квартиры.
- Лампочку сменишь! – Безапеляционно заявила бабка, тыча пальцем в темнеющий угол площадки, - И сегодня же!
Тон с людоедскими нотками сомнений в моментальной расправе (ежели что) не оставлял.
С той поры много воды утекло.
Был и исход стихийного наркоторговца Игорька со своей "паствой".
Была и машина буквально забитая в подъезд полупьяным соседом после замечания о "близко ставишь"...
Была и стихийно вселенская пьянка (названная юбилеем) после освобождение Птахина из краткого заключения со столами на том самом газоне. Причем захмелевший «юбиляр» уже по темноте настойчиво-угрожающе разливал спиртное всем проходящим мимо, включая наркоманов и бомжей.
Мама Галя махнула с вечера на эдакий бардак, но оторвалась на Птахине утром, заставив того организовать уборку и разогнать бомжей. Похмельные стоны «юбиляра» в зачет не принимались...
Однако вечности в людской среде не место.
Ушел в прошлое дедушка ветеран вместе со скверным характером и пустыми бутылками летящими с завидной частотой на тыльную сторону дома. Умер и геолог дядя Сава, что в очередном запое забывал имя собственного пса, и выкрикивая странное: «Собака! Собака!!!» выбегал из подъезда точно в шесть утра любого времени года в неизменно полинялых семейных трусах.
Уже закончилась дружбой навеки «война» Мамы Гали с трудолюбивой азербайджанской семьей заехавших в квартиру спившихся баптистов. Младшенькая Фатима проводила теперь с «Мам Галь» времени больше, нежели с собственными родителями.
Странно, но власть почти семидесятилетней старшей по подъезду затягивала в общий котел даже жильцов съемных квартир. Те исправно меняли лампочки, мыли площадки если не было уборщиц и даже исправно выходили на субботник…
Кто не выдерживал давления неутомимой соседки неизменно съезжал..
Птахин даже подумывал о государственной программе (с обязательным письмом Путину) о переселении активных стариков в новостройки для создания нового единого народа, но тут соседка приболела…
Видимо действительно ничто не вечно.
Оказалось, бабушка стирает на машинке родом из семидесятых с ручным отжимом. На предложение Птахина о машине автомате Мама Галя дерзко-презрительно крутила ручку с допотопными резиновыми валиками пока окончательно не слегла.
«Мы в ответственности за тех, кого приручили» - сказал классик, и Птахин долго не думая переместил собственную стиральную машинку к любимой соседке, параллельно определившись для нее с курсом массажа и покупкой новой машинки себе…
Именно тут и началась мистика.
- Ты почему от нее не отходишь? – Психовал сосед на Маму Галю, упрямо сидящую на крепко сколоченном табурете и разглядывающую вращающийся никелированный барабан.
- Разговариваю я с ней! – Ругалась та, - Сейчас вот здесь моргнет-зависнет. Потом шипеть будет… А я скажу ей – давай работай и она опять закрутится…
- Ну ты-то зачем здесь? Тут же программа такая…
- Иди давай, - махала руками и злилась соседка… - Программа тебе…
Однако через первый месяц Мама Галя решилась иной раз отходить от машинки хотя бы на кухню.
Птахин такой неандертальской ситуации никогда не предполагал, и теперь с ужасом думал, как же вручить вконец постаревшей соседке сотовый телефон (та последние лет пятнадцать не соглашалась поменять хотя бы свой древний-сталинский-карболитово-дисковый на телефон с кнопками…)
Повод представился на ближайший отъезд Мамы Гали в Амурскую область к родне.
- Кнопки большие, - настойчиво вручалась ей на перроне новенькая мобила, - Никак не промажешь. Тарифа я забросил… В поезде разберешься… Спросишь в вагоне если что - Соседка с ужасом смотрела на цветастую коробочку, а в глазах у неё так и мелькала фраза о «бесовской одеже» из «Иван Васильевич меняет профессию»…
+++
- Птахин? Миша? – Звучал рассерженный голос в трубке, - Это сестра Галины. Валентина… Да нет ничего не случилось… Что ж вы её телефоном-то пользоваться не научили? Как что делает? Да к уху его никак не может научиться прикладывать – так на вытянутой руке и разговаривает…
Январь 2012 г. Иркутск