К чему нам быть на ты, к чему?
Мы искушаем расстоянья.
Милее сердцу и уму
Старинное я – пан, вы – пани.
Б. Ш. Окуджава
Every time I try to tell you the words just came out wrong.
So I’ll have to say you “I love you” in a song…
Jim Croce
И тогда я решил, что некому петь,
Я стал молчать и охрип.
И когда я решил, что нет людей
Между свиней и рыб,
И когда я решил, что остался один
Мой джокер средь их козырей –
Она сказала: «Возьми с собой
Ключи от моих дверей»
Б. Гребенщиков
Он полюбил ее.
Полюбил, несмотря на то, что на сердце уже были шрамы от разводов. Он был женат, и разводился, и снова был женат, и еще раз развелся… было кроваво, тоскливо, ужасно, он уже делил детей, имущество… жизнь стала черно-белой… и дал себе зарок не смотреть на женщин – какой прок, если от этого остается только боль.
Не то, чтобы он подумал начать смотреть на мужчин, нет. Просто не стоит завязывать никакие отношения с женщинами. Предательство, и изощренная месть за то, чего он никогда не делал – вот все, что он помнил от них.
Его товарищ сказал второму: «Познакомь его со своей сестрой». Он расплевался и попросил его ни с кем не знакомить. Не нужно, глупо, зачем, ни в коем случае. Все идут вдаль, не трогайте меня, гады.
И вдруг появилась она. Она стояла в дверном проеме, ведущем в комнату в маленькой хрущевке. Он зашел в гости к товарищу, да так и застыл в коридоре. Она была для него вспышкой, яркой вспышкой света. Он навсегда запомнил ее улыбку, осанку и кофточку со странной, изысканной заколкой. Но больше всего – непонятное тепло, исходившее от нее.
Потом он проводил ее домой – просто им обоим было по пути. Не идти же молча? Она оказалась не замужем.
Она не могла не понравиться ему.
Но он долго не решался перейти ту невидимую грань, за которой есть только движение вперед, к единому теплому общему.
Он никогда не терпел и не искал ничего временного, у него всё и всегда было серьезно. Он не мог представить себе что-то на одну ночь или вообще на время. Он искал только на всю жизнь, и каждый раз надеялся, что нашел.
Мороз под Новый Год был минус двадцать. Он пил дешевый коньяк (марки «СВ» – свеже-ворованный, из двухлитровой пластиковой бутылки) с ее братом, с которым он уже несколько лет работал вместе. Брат курил, а он вдыхал дым – иной закуски не было. Он спрашивал ее брата о ней. Тот говорил, мол, она хорошая, вот увидишь. А он уже видел, но всё ещё боялся пускать кого-то в свое сердце, поскольку не мог больше ошибаться. Просто не хотел принести другому человеку боль, как и себе.
Он видел, чувствовал, что она искренне хочет семью, детей, которых, видимо, ни с кем из крутившихся у ее ног мужиков ей не захотелось родить.
Она была красива и умна, и как-то внутренне красива – очень редкий самородок. И ей хотелось детей и семьи – а не баров с дискотеками – детство прошло.
Жизнь для него вдруг стала цветной.
Он стал заходить к ней. В первый свой приход к ней он нажал пальцем кнопку на электрическом чайнике, и сломал его. Назавтра принес новый, более зеленый. Ее отец, не любивший тратить лишних слов, заметил, что чай очень вкусный.
Она возьми и заболей. Сопельки, слюнки, надо греться. Он поинтересовался, есть ли у нее синяя лампа. Лампа оказалась с плохой проводкой, которую он заменил. Приносил лекарства. Ее мама кивнула головой, мол, заботливый.
Он почувствовал, что надо подарить цветы. Вот только денег было очень в обрез. Гроши.
У-у-у… ей дарили всякого. Лучшие цветы, домашнюю обстановку высшего уровня, поездки за границу, отдых и там, и сям, и прочее, и прочее. Что подаришь после всего этого?
А она пока не выздоравливала.
Он принес ей резиновую грелку синего цвета. И наказал ей греться. Грелка продавалась вместе со шлангами интимного заднего свойства и с краником. Он подумал, что неприлично приходить к девушке с клизмой, и выбросил шланги в мусор.
А она почувствовала, что впервые о ней заботятся, а не просто лихо домогаются прелестей с постелями.
Сейчас живут, и у них двое детей, прямо как в фильме: мальчик и мальчик. С ней его сердце оттаяло, и вдруг стало сердцем – снова.
Они любят друг друга, и вместе живут эту жизнь. И так им легко преодолевать препятствия, что со стороны кажется, будто и препятствий у них нет. Глупости – ведь сложности и трудности есть всегда. Просто у них к этому другое отношение, чем у большинства людей. У них есть общая цель – семья, все остальное – приложение.
Она говорит, что он покорил ее сердце этой синей клизмой.