Питон не ел уже почти месяц.
Ни то, чтобы он был слишком голоден, просто пустота желудка, ассимилируясь с пустотой сердца, вносила в его жизнь довольно мерзкую гармонию.
Когда он увидел в нескольких метрах от себя высокую и стройную женщину, одиноко стоявшую у древа незнания, то даже сглотнул в сладком предвкушении.
Он подполз еще ближе и женщина, обернувшись на производимый его мощным телом шорох, испуганно вздрогнула.
Их глаза встретились.
И хотя в дальнейшем они не произнесли ни слова, мысли звучали столь громко, что нужда в речевом аппарате и вербальном оформлении эмоций как-то сама собой сошла на нет.
- Ты чего застыла-то?
- Я тебя не слышу, но понимаю. Это странно, - осторожно подумала женщина.
- Это не странно. Это нормально. Особенно для женщины.
- Почему? - ее тонкие брови чуть приподнялись.
- Да у вас всегда так: понимаете, но не слышите.
- Самец?
- А какая разница, если я - змея?
- Большая, - и в глазах ее мелькнул сигарный огонек.
- То есть, тебе будет приятнее, если тебя сожрет не змея, а змей?
- А ты меня...съешь?!
- Разумеется.
- И что...совсем не пожалеешь?
- Я - хищник. Мне, как и тебе, кстати, жалость не свойственна. Ведь именно о таком партнере ты тайно всегда и мечтала, не правда ли?
- Возможно, но....Есть!!!...Меня!!! - взгляд ее выражал страх, а колени и руки начали подрагивать.
- Не стоит бояться. Во-первых: больно совсем не будет. Во-вторых: свою жизненную программу ты уже выполнила.
- Не будет? Правда? - по ее щекам потекли крупные, как перловка, прозрачные слезы.
- Правда. В детстве играла в "усыпление"? Когда на выдохе резко сжимают и сдавливают солнечное сплетение, то "усыпленный" на несколько секунд "выключается"?
- Не играла. Но видела, как мальчишки дурачились на перемене. И помню, как одному стало плохо. Он был без сознания полминуты. И все вокруг перепугались.
- Фишка в том, что приостанавливая кровоток по крупным магистральным сосудам, оставляешь мозг без кислорода и...он отключается. Одним слово: я гарантирую тебе комфортную, безболезненную и даже, в какой-то степени, приятную смерть.
- Но я не хочу умирать.
- Отчего тогда не бежишь?
- Экскурсовод рассказывал, что это бесполезно. Питоны на открытой местности развивают скорость до двадцати километров в час.
- А вдруг я не погнался бы за тобой?
- Погнался бы. За мной всегда мужчины бегали.
- Но сейчас ведь и бегунов меньше, и вид они имеют другой?
- Ты зачем хамишь мне?
- Я не хамлю. Просто хочу напомнить, что лучшие годы уже позади и дальше ситуация будет развиваться отнюдь не в лучшую сторону.
- Да без сопливых знаю!
- А раз знаешь, то должна понимать, что впереди только лажа и бесполезнёж. Сколько любовников у тебя было, помнишь?
- Помню, - тихо подумала она, зацепившись памятью за нечто незримое.
- Больше ста?
- Меньше.
- Но больше пятидесяти, ведь так?
- Так, - взор женщины затуманился, словно приятное воспоминание, которого он коснулся, подтаяв, будто сахарная вата, прилипло к зрачкам.
- Скольких из них ты убила?
- Я?! Убила?!
- Я имею в виду: отравила своей любовью. Заставила страдать.
- А...Да откуда же мне знать?...Хотя...Я помню! Всё помню.., - и ее глаза, отбрасывая искры, озарились яркой вспышкой внутреннего огня.
- Вот видишь. У нас, на самом деле, много общего. И в этой...в этой мудаковатой книжице про Рай, которую некоторые из вас, людей, называют "святой", есть некий фрагмент. В нем разжевывается якобы поучительная история о мужике с фиговым листом на пиписке, о питоне и бабе, с именем из трех букв. Вся тема вьется вокруг флирта женщины со змеем. В результате которого, людей гонят из Рая. Хотя, говоря по совести, настоящий мужик должен понимать, что там, где женщина - никакого Рая быть не может. А Ад - отличное место для развлечений, что в принципе и пытался втолковать этой парочке библейский змей, уговаривая сожрать яблоко.
- Что ты хочешь всем этим сказать?
- Хочу сказать, что мы - ровня. Оба хищные, кровожадные, безжалостные, темные душою.
- У меня - темная душа?!
- А какая? Возможно, в ту пору, когда ты, сидя на полу с бантами в косичках, пупсов наряжала, она еще и была кремово-бежевой, как тапочки. Однако, стоило гормонам попереть и - всё!
- Что означает это твое "всё!"?
- Я имею в виду, когда ты кровь терять начала, то надо же было чем-то вкусным возмещать ее потерю, не правда ли?
- А ты женоненавистник, питон! И редкий, между прочим, хам!
- Глупости. Всегда только и делал, что любил. Одну женщину. Но, приходилось любить многих, потому что той, одной-единственной, нет. А вот людей - не люблю. И страдания причинять, в отличии от тебя, не люблю.
- Да ты, прям, святой!
- Ни разу. Потому и сожру тебя.
- Не ешь меня! Прошу тебя! Я жить хочу!
- Жить? А помнишь, как просил и умолял тебя некий молодой человек, не бросать его, говоря, что это будет конец его жизни?
- Откуда ты знаешь об этом?! - в глазах женщины застыл суеверный ужас.
- Ты, наверное, обратила внимание, что мы не разговариваем, в привычном понимании этого понятия? В этом для нас нет никакой необходимости. Поскольку для настоящих врагов-любовников, каковыми мы с тобой и являемся с незапамятных времен, вполне нормально читать мысли друг друга, проникая далеко...далеко в суть ненавистно-любимого существа, открывая и отрывая в темной его глубине страшные захоронения, делая страшные находки.
- Максим, так это ты?
- Нет, никакой я не Максим. Кстати, ты помнишь, что ему ответила?
- Мне очень жаль.
- Допускаю, что сейчас тебе, может быть, и жаль. А тогда ты сказала, что тебя не интересует ни его жизнь, ни его конец. Очень, на мой взгляд, остроумно.
- Хватит издеваться!
- Я издеваюсь? Да ну!
- Я не считаю себя виновной! Мужчины, если хочешь знать, тоже сделали мне много дурного! Подлость и предательство - на каждом шагу!
- Нужно было быть разборчивее в связях.
- Да за кого ты меня принимаешь, пресмыкающееся! Если бы я не была разборчивой - то утонула бы в грязи! Вы же лезете, как саранча, со своей похотью!
- Хм...
- Давай! Не мешкай! Убивай! Мне противен этот мир.
- Еще пять минут назад ты умоляла пощадить тебя...
- Я передумала. Делай, что задумал.
Обвившись вокруг тела, змей свалил женщину на траву.
Он так сдавил ее бедра, что она не могла пошевелиться.
Скованная тесными объятиями, она лежала прижавшись лицом к нагретой солнцем земле и ощущала полную свою беспомощность, которая, тем не менее, ее опьяняла.
Длины тела питона вполне хватило, чтобы сжать стальным обручем и нежную шею красавицы.
В тоже время, его мышцы продолжали волнообразно скользить между ног, в самом низу ее живота.
- Что ты делаешь?
- Душу тебя.
- Я не об этом. Что ты делаешь там...
- Скольжу по поверхности.
- Ты возбуждаешь меня.
- Я знаю. В грубости моей, на самом деле, много сладости. Не так ли?
- Ах ты, подонок...
Питон чуть сильнее сжал ее шею.
Она смогла чуть обернуться и их глаза встретились.
- Всё-таки...ты так красива. И я....я слышу твою душу. Осязаю ее.
- Почему я тебя раньше не встречала? Где ты был?
- Жрал крольчих и мускусных крыс.
- Мог бы быть разборчивее в связях.
- Иногда приходиться выбирать: либо сдохнуть от голода, либо блевать от отвращения.
- Занятная философия. Чисто мужская.
- Что поделать...Человек, даже среди людей, добыча крайне редкая.
- Ты...ты такой сильный...
- А ты....ты вся мокрая.
- Да я...я сейчас...я сейчас кончу! Сделай одолжение - убей меня во время оргазма? Аааа....милый! Давай! Аааааа....
Женщина без сил лежала в объятиях питона.
- Сволочь. Ты - сволочь. Почему ты меня не убил?
- Если бы я убил тебя, то, боюсь, уже никогда бы не смог тебя забыть.
- Не понимаю.
- Не важно. Я передумал. Ты должна жить. Красота и женственность, и всё, что связано с ними, должны пребывать в мире как можно дольше. Дабы множилось священное зло.
- А разве Красота не спасет мир?
- Спасать мир - прерогатива Брюса Уиллиса. Красота же - неотделима от страдания. Нераздельно связана с ним. И, хотя, страдания очищают и делают лучше, но не спасают.
- И что из этого следует?
- Из этого следует, что нам пора прощаться.
- Почему?!
- Не знаю, поняла ты или нет, но наш удел - одиночество. Такие, как мы, заканчивают свои дни в прозрачной чистоте уединения. И лично меня - это совсем не печалит. Наша судьба - седлать волны страсти, отдаваться любви и ее порывам, тонуть в них и вновь подниматься со дна, но не сбиваться в стаи для совместного пожирания злаков, словно суслики. Что из того, что я полюбил тебя? Что я готов переварить весь калейдоскоп твоего прошлого? Моя любовь рано или поздно убьет тебя. Или твоя - отравит меня.
- Ужасно глупо расставаться вот так...
- Со временем, ты перестанешь ощущать исходящую от меня опасность и начнешь воспринимать меня лишь как диковинный шарф, повязанный вокруг твоей шеи. Домашний питон, что мебель. Им только подруг удивлять пристало, разжигая в них зависть и любопытство.
- Но...у нас ведь есть время.
- Да. Есть. Мы можем только пригубить друг друга, словно изысканное вино.
- Так...пригуби меня.
Питон улыбнулся.
8.01.2014г.