Глава 2-я. ПЕРВЫЙ ГОД ЖИЗНИ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ КВИРТУ.
Первый год службы, после окончания училища, для меня начался без сложностей.
Войсковая часть была учебной и боевого дежурства не несла. Находилась в современном городе с отличной инфраструктурой и обеспечением. Закреплённые за мной обязанности были простыми. Их удалось быстро освоить. Имелись условия и возможности для тренировок и участия в состязаниях. Легко удалось завязать новые знакомства, завести друзей. Это помогло организовать досуг и интересное общение. Одним словом, жизнь налаживалась.
74-я Военная школа операторов РТВ ПВО готовила командиров отделений для работы на радиолокационных станциях. Для этого из призывников отбирались грамотные, толковые ребята со средним образованием. Срок их подготовки был
6 месяцев. Кроме командования Школы в штате находились офицеры преподаватели и офицеры полигона. Задачей последних было содержать в исправности технику, на которой проводились занятия. В постоянном составе служили срочную службу солдаты и сержанты, они обслуживали технику на полигоне.
В части, среди постоянного состава было немало квалифицированных спортсменов, привлекавшихся для участия в состязаниях за сборные команды ТуркВО и корпуса ПВО. Были гимнасты, боксёры, мотогонщик. Капитан Николай Потехин, отвечавший за спорт в части, был мастером спорта по гимнастике. Командир части подполковник Давид Борисович Зараховский в прошлом был перворазрядником по классической борьбе.
В первые дни службы, встретил выпускника нашего училища 1956 года, старшего лейтенанта Гену Евтухина. Его помнил по соревнованиям на первенство училища по спортивной гимнастике. Сейчас он выступал по программе мастеров и вместе со своей женой входил в сборную команду гимнастов ТуркВО и корпуса. Часто уезжал на состязания. Геннадий преподавал курсантам радиолокационные станции.
Начальником полигона был капитан Курушин. Он в первый день объяснил, чем мне предстоит заниматься. Мои обязанности техника РЛС П-20 не были сложными.
В штате офицеров полигона был начальник РЛС П-10, старший лейтенант Огородников. Мужчина в возрасте, уже далеко за 30-ть, участник ВОВ, получивший офицерское звание мл.л-т после краткосрочных курсов, был человеком обстоятельным, организованным и хозяйственным. Вверенная ему РЛС на двух автомашинах ЗИЛ-157 стояла на колодках. Иногда внутри аппаратной кабины проводились занятия с курсантами. В подчинении у Огородникова было 4 солдата и сержант, командир отделения. Всё свободное время от занятий на станции, подчинённые ст.л-та солдаты подкрашивали с внешней стороны РЛС ацетоновой зелёной краской. Красили покрышки колёс автомобилей разведённым растворителем графитом. Плошадь вокруг стоянки автомашин РЛС была выложена половинками кирпича. По 3-4 раза в день солдаты Огородникова поливали землю вокруг автомашин. Из-за частого полива на земле росла трава, которую офицер заставлял солдат выпалывать. На вопросы, зачем он заставляет солдат так часто поливать землю. Огородников отвечал:
- Чтобы росла трава и чтобы солдаты её выдёргивали. Они должны быть заняты работой.
Офицеры части шутили:
- Огородников соответствует своей фамилии. Вокруг РЛС устраивает огород.
В 300-х метрах от военного городка находился посёлок частных домов. В этом посёлке жили бывшие поволжские немцы, корейцы, крымские татары и дети украинцев, раскулаченных и выселенных из родных мест в период создания колхозов. Все дома в посёлке были каменными, добротными. Дерево в районах Средней Азии ценилось дороже кирпича. Особо отличались дома и подворья немцев. Их участки были огорожены сплошными каменными, высокими заборами. Во дворах добротные хозяйственные постройки, где присутствовала всякая живность: Поросята, куры, коровы… К расположенным во дворе туалетам и хозяйственным постройкам, вели бетонные дорожки. Дворы освещались электричеством.
Наши с Рустамом хозяева были украинцами. Хозяйке Кате - 30 лет, Её мужу Николаю – 34 года. У них было четверо детей. Старшему сыну Володе уже исполнилось 10 лет, дочери Лизе – 6 лет. Младшие сыновья имели возраст один – 3 года и второй -7 месяцев. Естественно, хозяйка не работала, а занималась детьми и небольшим хозяйством. Николай работал водителем на хлебозаводе. Он развозил хлеб по магазинам. Иногда, он уезжал на пару дней в командировку на рудники. Куда так же отвозил хлеб. С хозяевами у нас сразу сложились хорошие, уважительные отношения. Мы с Рустамом старались не очень обременять их и всегда откликались на редкие просьбы. Вскоре, Катя предложила готовить утром нам завтрак. За отдельную плату в 150 рублей в месяц на двоих. В то время для нас это были смешные деньги, так как каждый получал по 1600 рублей. Обедали мы в чайхане, ужинали в шашлычной или в ресторане.
Вечерами после службы посещал в парке читальный зал, где познакомился с любителями шахмат и мы до закрытия "блицевали" навылет. Иногда, мне удавалось сидеть за шахматами весь вечер.
По два – три дня в кинотеатре «Искра» демонстрировали новые фильмы . Естественно, посещали один из последних сеансов. Остальные вечера проводили во Дворце Культуры. Шахматы помогли познакомиться с гражданскими молодыми инженерами, работавшими на комбинате. Ребята приняли меня в свою компанию. У одного из новых друзей родители тоже работали на комбинате и имели дачу в 8-ми километрах от города, на берегу Кайраккумского водохранилища. Кстати, Новый, 1959 год, наша компания встречала именно на этой даче. Всё было отлично организовано.
Некоторые из молодых офицеров – холостяков, проживавших в общежитии, вечерами в городе не появлялись и с гражданскими лицами не общались. Они проводили свои вечера за картами и бутылкой спиртного. И как шутили в части:
- В пьянке они не были замечены, но каждое утро жадно пили холодную воду. Эту фразу местные шутники предлагали внести в характеристику.
Моё независимое поведение и тесное общение с гражданскими лицами кому-то не понравилось. Кто-то из молодых «настучал» на меня замполиту, подполковнику Мамаджанову, что среди моих приятелей в основном гражданская молодёжь и, что ношу не уставные ботинки.
При выпуске из училища нам выдавали и сапоги, и ботинки. На складе были ботинки с кожаной подошвой и с подошвой на микропоре. Толщина такой подошвы была около одного сантиметра. В те годы обувь на микропоре считалась «криком
моды». Зав. вещевым складом предлагал на выбор любой вариант. Я выбрал «микропору».
Сразу после Нового Года замполит вызвал меня и стал обвинять в том, что среди моих друзей гражданские лица, а я ношу не уставные, «стиляжные» ботинки. На вопрос какие есть претензии к людям, с которыми я общаюсь. Подполковник ответил, что они «гражданские» и мне не пристало с ними общаться. Когда стал объяснять, что ботинки выдали в училище, подполковник обвинил меня во лжи. Тогда сняв ботинок, положил ему на стол и показал штамп военной приёмки. Мой собеседник был по национальности таджик и на русском языке объяснялся с трудом. Поэтому, из моего объяснения мало что понял, но, на всякий случай, приказал «в стиляжных ботинках на службу не ходить». В январе 1959 года, когда я находился на состязаниях по пулевой стрельбе в Андижане и в Ташкенте, в нашу часть завезли новое вещевое имущество, в том числе ботинки на микропоре. Многие офицеры части такие ботинки получили. Когда же в феврале вернулся с первенства ТуркВО, увидел, как офицеры части щеголяли в ботинках на микропоре. У замполита же не хватило духа извиниться. Просто он стал стараться меня не замечать. Я же из-за этого не особенно расстраивался.
Продолжение следует