- Покажите мне знаменитого хрюшу! Спрашиваю прямо с порога. И внучек несет показать своего друга.
Как мне немного успели про него рассказать, красотой хрюша не блистал.И вот в руках я держала не большого ростика, розового толстенького поросенка, с косоватыми глазками, пришитым перекошенным ротиком, и двумя символическими зубками, с маленькими ножками и ушками, а хвостик кем-то еще был завязан в ручную узелком и затертого множеством детских рук.
- Никак не дает его постирать, сокрушается дочь кивая головой.
Улыбаюсь, Славик смотрит серьезно на меня и тут же забирает у меня своего товарища, прижав к себе, а тот уютно располагается на маленькой детской грудке. Выбор внука надо уважать, как же чиста детская непосредственность. Нам взрослым нужно учиться.
Уговорили хрюшу постирать, но перед этим нужно было долго уговаривать, чтоб Славочка согласился на эту кратко временную разлуки.
Вечером пришел дед Мороз, с большим мешком за спиной, Славик смотрел во все глаза, т.к это был первый дед Мороз в его сознательной жизни и послушно исполнял все деда Мороза просьбы. Сам залез на табуретку и не сводя глаз, стал читать стихи, которые выучил к утреннику в детском саду.
Дедушке Морозу стихи понравились и он начал вынимать подарки из мешка. Чего там только не было, Славик был растерян, такое количество подарков, и в том числе три больших фиксика Папус, Мася и Нолик, у Славика глазки от удивления просто расширились, улыбка искренняя непосредственная, озарила нас всех. Такого подарка от деда Мороза не ожидал никто.
Ну все, затмили фиксики хрюшу,- каждый взрослый подумал про себя.
Славик бегал с ними по комнатам, держа в руках фиксиков, а они еще и разговаривали.
Но верные друзья не придаются. И через несколько минут в руках опять был хрюша. А во сне улыбаясь, крепко обнимая своего чистого розового хрюшу, мой любимый внучек открывал мне глаза, которыми смотрит душа порою между строк своей жизни.
Будьте как дети, говорил Господь, и не зря устами младенца глаголет истина. Нам взрослым нужно быть внимательными к своим детям они многому нас могут научить, только б мы учились, и очищались от всей грязи, что налипла на наши души с годами взросления, облекая в твердый панцирь страстей. Учиться смотреть на мир, через чистые стекла души, отмывая их покаянием и осознанием себя, а не других. У чистой верной детской открытости. Которая чувствует сердечком, а не судит по внешности.