Верный
Мы с моим новым товарищем Юрой сидим за столиком в компании с красивой заведующей и двумя
воспитателями, пьём чай с вареньем и мягкими вкусными булочками.
Мне жарко от горячего чая, от яркого весеннего солнца, от моего шерстяного красивого матросского костюма
и от моих зимних валенок.
Столик стоит во дворе недалеко от главного входа в Детские ясли – сад.
Все напились чаю, встали из-за столика и разошлись кто куда.
Один Юра так накушался, что положил голову на грудь и сладко спит на солнышке.
Я решил погулять во дворе.
Двор в Детсадике большой. От калитки до кухни и главного входа в здание идёт широкая дорожка из каменных плит,
а от ворот, рядом с каменной дорожкой, - дорога для лошадей с повозками и автомашин. Остальная часть двора заросла густой, короткой травой.
Неширокая земляная дорожка от главного крыльца ведёт к белой каменной калитке в металлическом заборе
из прямоугольных металлических прутьев, покрашенных чёрным лаком.
За забором виден сад с большими, зелёными деревьями и лужайками, песочными аллеями и цветочными клумбами.
В хорошую погоду мы гуляем по саду и радуемся, какие красивые цветочки растут на клумбах, какие красивые бабочки летают над цветочками.
Особенно мне запомнились цветы Собачки: они так интересно лают.
В саду красиво и ярко цветёт сирень, а позже – жёлтая акация. От цветов акации исходит дурманящий запах.
Мы нюхаем, закрываем глаза от удовольствия, а потом срываем жёлтые липкие цветочки и едим.
Когда я вышел на середину двора, я увидел красивую тёмно-серую мохнатую большую собачку.
Она всегда лает и бегает вдоль белого каменного забора на железной цепи, которая привязана к толстой длинной проволоке.
Собачка увидела меня и стала громко лаять и прыгать. Я подумал, что собачка зовёт меня поиграть, и направился к ней.
Когда я подходил к собачке, взрослые почему-то испугались и стали громко звать меня к себе.
Собачка лаяла, прыгала и тоже звала к себе.
Когда я приблизился к собачке, она попятилась, перестала лаять, потом села на задние лапы, прижала ушки к голове
и стала махать пушистым хвостом в разные стороны.
Одной рукой я обнял собачку, а другой стал гладить её голову.
Заведующая и воспитательницы собрались вместе. Они молчали и почему-то с ужасом смотрели на нас.
Я осмотрелся вокруг, но ничего плохого не увидел.
Пока я играл с собачкой, с крыльца кухни сошла толстая тётя в белом запачканном халате и быстрым шагом
направилась к нам.
– Верный, Верный, – позвала она собачку и поманила её к себе.
Собачка оставила меня и, гремя цепью, побежала к приближающейся толстой тёте.
Тётя что-то дала собачке поесть, а потом подошла ко мне, взяла меня за ручку и увела от собачки.
Когда мы подошли к заведующей и воспитателям, они облегчённо вздохнули.
Красивая заведующая очистила мою матроску от волос собачки и сказала мне, что собачка злая, что она может больно укусить и к ней нельзя подходить близко.
Я не знал, как собачка может больно укусить меня, и потому при новой встрече подошёл к Верному. Он обрадовался мне и мы стали с ним играть: Верный убегал от меня, приседал, а потом резво подбегал ко мне и осторожно тыкался холодным носом мне в лицо или в грудь. Когда Верный лизал своим длинным розовым языком моё лицо, мне было щекотно и смешно.
Мы стали друзьями.
Взрослые, увидев нашу дружбу, стали днём отпускать его с цепи.
Мы бегали с Верным друг за другом. Нам обоим было весело и хорошо.
Однажды, в тёплый солнечный летний день я сидел на крыльце кухни, а Верный лежал передо мною на спине,
крутил головой и вилял хвостом. Я гладил его рукою по брюху и ему это нравилось.
Вдруг Верный молниеносно зло и сильно прокусил мне обе руки над локтями, обе ноги выше коленок и убежал от меня.
От испуга и боли я закричал и заплакал.
На мой крик из кухни выбежала тётя. Она увидела кровь, мои прокушенные рукава матроски и штанины брюк, поняла, что меня укусил Верный, взяла на руки и понесла к медсестре.
От боли в укушенных ногах я не мог стоять. Руки тоже сильно болели и не слушались меня, когда я ими шевелил.
Мне сделали уколы. Ещё много - много раз мне ставили уколы, и я старался не садиться, чтобы не чувствовать боли
на заднем месте.
Мой дорогой и красивый костюм Матроска был навсегда испорчен: брюки переделали в шортики,
а куртке обрезали рукава.
Теперь это был уже не тот красивый костюм, что прежде.
Когда я выздоровел от укусов собачки и стал гулять по двору, я пошёл издалека посмотреть на злого и нехорошего Верного. Его снова посадили на цепь. Теперь уже навсегда. С цепи его спускали только на ночь.
Верный, увидев меня, стал прыгать ко мне навстречу и радостно махать хвостом, лаять и скулить. Он звал меня к себе.
Я огляделся вокруг, взрослых никого поблизости не было. И я пошёл к собачке.
Верный полз ко мне на брюхе, вилял хвостом и скулил. Он просил у меня прощения за боль и страдания,
что причинил мне, и клялся больше никогда так не поступать.
Я поверил и подошёл к Верному, присел на корточки, стал гладить и разговаривать с ним.
За время нашей долгой дружбы Верный ни разу не нарушил своей клятвы.
Верный умел быть и благодарным псом.
За высоким внутренним забором Детсада находилась Троицкая городская птицефабрика. Оттуда всегда слышались петушиные крики и кудахтанье многочисленных кур.
О курах я имел представление только по картинкам и по звукам, что доносились к нам из-за стены.
Мне интересно было слышать голоса молодых петушков, которые по мере роста крепчали и, наконец, становились настоящими петушиными голосами.
Однажды, когда мы с мамой в субботу поздно вечером уходили домой, у самых ворот нас догнал Верный:
в зубах он нёс задушенную белую курицу. Он положил у ног мамы курицу и поднял к нам довольную мордочку.
Мама спрятала ещё тёплую курицу в сумку. Я обнял и погладил Верного.
Он был очень доволен своим поступком, радостно вилял хвостом и негромко скулил.
Дома мама ощипала и сварила курицу.
Никогда прежде мы не ели столько курятины и вкусного жирного куриного бульона!
Позже мы с мамой поняли, что тётя Мотя не зря ухаживает за Верным:
в каждое её ночное дежурство Верный приносил ей курицу.
Теперь иногда это благо распространялось и на нас с мамой.