Сдохни или будь безупречной.
На первое и второе понадобится одинаковое количество моих сил. Душевных. Смешно рассуждать о душе, если до недавнего времени лишь смутно догадывалась о её существовании. Да и сейчас ничего не изменилось.
Тридцатого декабря в другой реальности наивная до отвращения семнадцатилетняя девочка засыпает в своей постельке. С плюшевым тигрёнком. Человек, подаривший ей плюшевую дрянь, тоже готовится ко сну. Влюбленная в него девица, оставшаяся в одних трусиках, хищно посматривает на его бесстыдно обнаженное тело, предвкушая наслаждение. Все подробности об этой ерунде, о которой и вспоминать ему не хочется, на следующий день будут им рассказаны "самой любимой маленькой дурочке". Зачем?
Я научилась верить, что можно заниматься сексом с кем угодно, но любить другого человека. Любимые мужчины старательно внушали мне эту простую, но необходимую для выживания, истину. Я верю в это, засыпая между Пашей и Димой, запутавшись в переплетении их ног, рук и членов. Я верю в это, когда иду в квартиру к человеку, имя которого я не запомнила, после случайного знакомства на каком-то мероприятии, посвященном чему-то. Тоже не помню. На месте этого Миши-Ромы мог быть кто угодно. Мне нравится, как он целуется, но неприятны его прикосновения к нежности моих сосков шершавыми пальцами. Обойдемся без предварительно-утомительных ласк, Миша-Рома, всё равно я люблю другого. Он насаживает меня на свою горячую упругость со сдавленным рычанием, держа на своих руках. И точно так же я не люблю высокого красавца с голубыми жестокими глазами, на которого просто смотрю время от времени, болтая с друзьями. Я ухожу одна, но знаю, что красавчик бросится следом. Он приятно поражает меня своим размером во время быстротечного уличного секса, но повторять это с ним я не буду.
Не помню ни имен, ни лиц чужих мужчин, потому что верю словам самого родного. Так почему же сейчас я хочу сдохнуть? Меня любят, а секс - всего лишь секс. Ты меня любишь? Ты правда меня сейчас любишь?