Бродячий пёс не знает ровным счётом ничего; он не знает, как называется та звезда, что всё время указывает на север, сколько часов в сутках, какие книжки нужно прочитать к новому учебному году. Бродячий пёс знает только то, что видел сам. Он видел, как коптится небо из больших и длинных каменных деревьев, как по ночам не видно звёзд из-за туч, нависших над самой землёй, как мимо него проходят люди, делающие вид, что погружены в собственные дела.
Бродячий пёс даже помнит, как он был щенком. Только это было слишком давно – он слишком давно бродяжничает.
Бездомный пёс не стремится ни на кого нападать, он только безмолвно смотрит на проходящих мимо людей, что стремятся пройти мимо него как можно дальше. Он не понимает, чем он страшен: то ли своим внешним видом, то ли глазами.
Бродячий пёс просто смотрит на людей, замечая за ними какие-то странности, и никто, кроме него не видит этого; он улавливает их запахи, чует, что у них на душе. Некоторые люди пахнут страхом, другие – духами, третьи – другими людьми. От вечно спотыкающихся людей можно уловить запах топлённого молока и мёда, что зовётся счастьем. Этих людей бродячий пёс любит больше всего. Он любит ходить за ними и ловить взгляды этих счастливцев на себе.
Он никогда не подходит к людям близко. Это противоречит его этикету.
У бездомного пса есть свой, особенный дом. У него нет крыши над головой – летом её может заменить тень берёзы, зимой приходится согреваться самому, носясь по скользким дорожкам за нахохлившимися птицами, что в первую же неделю зимы съели всю рябину. Пёс любит осень. Зарываясь в странно пахнущие облетевшие листья, он чувствует себя, как те люди, что пахнут мёдом и молоком.
Этот дом ему подарили.
За это он может поблагодарить ту бабушку, которая его пускала к себе переночевать. У неё были тёплые сухие ладони и добрая улыбка, заставляющая плакать даже заядлых циников.
Бродячий пёс не помнит уже, откуда начал свой путь – может быть, он бродит кругами, летними ночами слушая гитарный звон, а зимними ночами тихий и тёплый разговор по ту сторону окна. Пёс просто упрямо идёт вперёд, кое-где сворачивая с прямой дороги, чтобы хоть немного пройтись за счастливыми людьми.
Пёс не читал Хемингуэя, не может осудить Пастернака и Бродского; зато он может провыть на луну все светлые ночные часы, слагая в своей неприметной голове такие баллады, которые и не снились современным поэтам.
Он машет хвостом и идёт – иногда бежит, иногда прихрамывает, но упрямо и твёрдо ступает на землю, прекрасно понимая, что эта земля – его.
Это – его следы.
Это – его время. И он может хоть как им распоряжаться, не обращая внимания на людей, спешащих по чужим делам, без которых они бы были счастливыми.
Только он один может грустить о своей жизни.