Здесь от Фороса до Алушты
и грамма скуки не найдёшь;
то забредёшь в лесную глушь ты,
то в гвалт курортный попадёшь.
Природы девственной капризы,
подобных в мире больше нет –
дворцы и виллы Симеиза
и Кошки горный силуэт.
А Мишки абрис над Гурзуфом?
А над Алупкой облака?
Здесь с одуванчиковым пухом
легко летит моя строка.
Рукой скалистой Ай-Тодора
взвит к солнцу замок,
что гантель,
где моря и небес просторы
смешались в солнечный коктейль.
Ливадия, Артек, Массандра,
и Кизил-Таш, и Дерменкой,
Аутка, Ай-Даниль, Ореанда –
монисто на груди одной!
Оно звенит, сияет!..
Разве
удержишь в сотах зрелый мёд?
То в чеховском мелькнёт рассказе,
то в прозе Бунина мелькнёт.
Остановись! Постой, прохожий!
Здесь Пушкин сам
встречал зарю!
И всё же, всё же, всё же, всё же –
вслед за Твардовским повторю.
Яйлы ай-петринской изгибы
и реактивный в небе жгут,
и шкара* мамина из рыбы
ещё своих поэтов ждут.
Их нет пока.
Мне незнакомы
сегодня, кто бы смог воспеть
все взлёты, выверты, изломы
Южнобережья хоть на треть.
Как изощрённо б ни склонял ты
слова, – кричи или шепчи! –
но по весне на склонах Ялты
закружит вьюга алычи.
И вновь меняются картины,
и не хватает снова слов
на парков славные куртины,
на взрывы бешеных валов.
Как описать полёт снежинок,
тот вальс над морем тихим, где
скользит и кружит рой пушинок
и растворяется в воде?..
* Шкара - тушёная со специями мелкая рыба по греческим рецептам.