( В ГОРОДЕ, СЛОВНО ИЗ НИОТКУДА, ПОЯВЛЯЕТСЯ БОМЖ. ЭТО МУЖЧИНА ЛЕТ ПЯТИДЕСЯТИ, КОТОРЫЙ НИЧЕГО НЕ ПОМНИТ О СЕБЕ... НИ ИМЕНИ, НИ ФАМИЛИИ, НИ ПРОФЕССИИ. ВСЕ, ЧТО У НЕГО ОСТАЛОСЬ ОТ ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ - ЭТО ТАТУИРОВКА НА ПЛЕЧЕ: СЛОВО "САМУРАЙ" И ЯПОНСКАЯ КАТАНА. НО ВСКОРЕ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО ОН В СОВЕРШЕНСТВЕ ВЛАДЕЕТ РЕДКИМ БОЕВЫМ ИСКУССТВОМ НИНДЗЮЦУ...)
…Лена подошла к окну и изящной ладошкой коснулась холодного стекла. Медленно заскользила тонкими пальцами сверху вниз, потом повернулась лицом к отцу, медленно допивавшему утренний кофе, и тихо спросила:
- Папа, а почему ты принял его на работу?
- Кого? – Юрий Меньшиков отодвинул чашку, поднялся из-за стола, подошел к дочери, нежно обнял ее за плечи и посмотрел вниз. Со второго этажа их коттеджа было великолепно видно, чем занимался персонал: Кузьмич кормил огромного серого «азиата» Ваську в вольере, Антоновна неторопливо развешивала ковры на просушку, а Самурай, который появился в составе обслуги десять дней назад, старательно поливал из шланга дюжину голубых елей, выстроившихся ровной шеренгой вдоль высокого кирпичного забора.
- Кого? Самурая? – переспросил отец, пожал плечами и улыбнулся.
- Понимаешь, мне очень сложно объяснить тебе свое решение. Но абсолютно ясно, что человек он необыкновенный, а точнее - неординарный. Мы из командировки возвращались и на привокзальной площади я попросил водителя припарковаться, чтобы купить сигарет. Вышел из машины, и вдруг вижу - толпа собралась: «бомж», лет пятидесяти, сознание потерял - обморок. Оказалось, что накануне он вместе с двумя «коллегами» договорился выгрузить "КАМАЗ" с сахаром. А товарищи его с утра водки «накушались». И пришлось бедолаге в одиночку, за троих вкалывать. А тут еще на улице пекло страшное, под сорок градусов в тени. Вот он и отключился. Я дал команду охране – пока сердобольные прохожие его в чувство приводили – купить бутербродов и холодной колы. И когда ему принесли еду и питье - ты не поверишь, Лена - он начал есть один бутерброд, а два оставшихся тут же скормил какой-то голодной дворняге. Меня это, честно говоря, потрясло.
- И что же здесь особенного? – холодно произнесла дочь.
- Гм... Ты, я вижу, абсолютно не удивлена. И это оттого, что у нас с тобой, дочь, за плечами совершенно по-разному прожитые жизни. Поэтому, вероятно, такое поведение человека и кажется тебе банальным. А вот я за пятьдесят три года своей жизни ни разу не видел голодного и уставшего человека, который бы вот так просто отдал свой кусок хлеба бездомному псу. Я расспросил местных, и оказалось, что он прибился к площади примерно полгода назад. Но не побирался, как это делает подавляющее большинство бомжей, а с утра до вечера работал. Охранял машины, разгружал товар, подметал территорию вокруг киосков, но никогда не просил денег. Это тоже сыграло определенную роль – видно, что гордый мужик, хоть и бродяга. Не курит, не пьет даже пиво. И я принял решение взять его в штат обслуги на должность садовника. Поверь мне, он хоть и бездомный, но имеет редкие человеческие качества.
Лена сняла с плеч отцовские руки, подошла к холодильнику, и достала из его недр плитку пористого шоколада:
- А почему – Самурай? Имя-то у него, я надеюсь, есть? Самурай для него, по-моему, слишком уж экзотично!
- Ты знаешь, он, к сожалению, о себе абсолютно ничего не помнит. Даже имени. Может быть человек в аварии побывал, а может шпана по голове надавала - я не знаю. Но когда наши парни из охраны в бане его отмыли и начали переодевать, у него на правом плече наколка обнаружилась: японский меч катана и надпись «Самурай». Пацаны расхохотались тогда, подтрунивать начали: «Ну-ка, признавайся, дядя, кто ты есть на самом деле, каратист или самурай?». А он смутился: «Ну, какой я вам каратист? А тем более - самурай? Издеваетесь что ли?» Вот так за ним прозвище «Самурай» и закрепилось…
…Лена спустилась на террасу и подошла к садовнику, который старательно отмывал под краном штыковую лопату.
- Здравствуйте. Будем знакомы. Меня зовут Лена Меньшикова, я дочь Юрия Сергеевича. Вы у нас десятый день работаете, а мы с вами еще ни разу не общались. Простите, почему Вы так на меня смотрите?
Самурай молчал и не сводил глаз с ее лица. Лена улыбнулась:
- Почему Вы молчите? Вы слышите меня! Странный Вы какой...
- Извините, пожалуйста, Елена Юрьевна, я просто любуюсь Вами. Вы такая красивая, у Вас такие необыкновенные зеленые глаза. Это мне отчего-то очень близко. Видимо, такие же точно глаза были у моей дочери, а может быть у супруги – не помню. Ничего не помню. Но что-то в памяти засело и подсказывает...
- Как я могу к Вам обращаться?
- Зовите меня Самураем. Я имени своего не помню, а ваши охранники меня так и прозвали. И я не против: раз людям нравится – я тоже «за». Самурай так Самурай...
Лена вынула из кармана юбки плитку шоколада и протянула ему:
- Вот, возьмите, пожалуйста…
- Ой, ну что Вы, зачем, я ведь не ребенок. И потом, у меня руки грязные. Так что спасибо, но лучше Вы его сами съешьте...
- Ничего страшного! - девушка опустила шоколад в накладной карман его спецовки, вернулась в дом и прильнула к окну. Самурай снял с себя рабочую одежду, тщательно вымыл руки, достал из кармана шоколад, вскрыл его, разломил плитку надвое и пошел к вольеру. Алабай Васька с радостным лаем принял сладкий подарок и в одно мгновенье разделался с десертом. Лена покачала головой и улыбнулась: «Ай да Самурай!». Затем она подошла к кабинету отца и, спросила разрешение войти. Юрий Сергеевич работал за компьютером. Не отрывая глаз от монитора, он спросил:
- Ну? Что там у тебя, Леночка? Выкладывай и покороче. Я очень занят, у тебя ровно две минуты.
- Папа, я хочу, чтобы Самурай работал в моей команде.
Меньшиков-старший снял очки, откинулся в кресле и с удивлением уставился на дочь:
- Ну, удивила - так удивила! А вот теперь я не понимаю тебя. Ты имеешь личного водителя и охранника. Дима и Олег – молодые, профессиональные и ответственные ребята. А Самурай… Он будет портить твой имидж, разве тебе непонятно? Ты глянь на него, просто посмотри! Нет, я и сам хвалил его сегодня! Он трудоголик, он порядочен, он предан нашей семье, но мне, в первую очередь, необходимо, чтобы ты была надежно защищена. И чтобы эффектно смотрелась. А в компании с садовником мне бы тебя видеть, откровенно говоря, не хотелось. Нет, я категорически против!
- Не переживай. Твои и мамины гены позволяют мне смотреться очень эффектно. А по поводу моей безопасности…Пап, ну уже давно закончились лихие девяностые! И потом Олег с Димой – это настоящая крепость.
- Ну, вот ты как выдумаешь что-нибудь - хоть стой, хоть падай... Ладно, хорошо, уговорила! Только вот что: Самурай будет «в придачу» к Олегу и Димке. Так и никак иначе.
- Ура!!!
После обеда водитель-телохранитель Олег, подошел к Самураю и протянул ему красивую черно-белую коробку:
- Держи, старик, здесь туфли, фирменные. Итальянские, новые, дорогущие! Это тебе Юрий Сергеевич презентовал. И чтобы к 16:00 принял душ и привел себя в порядок: едем в магазин, поступила команда приодеть тебя с иголочки. Пальто, костюм, сорочки, галстуки и вообще: парфюм, носовые платки, запонки…
- Зачем мне, садовнику, галстук и запонки? - Самурай удивленно пожал плечами.
- А ты, уважаемый, с сегодняшнего дня будешь числиться в личной охране дочери шефа. А грядками, цветами и саженцами будешь теперь заниматься исключительно в качестве хобби.
- Олег, ты ничего не напутал?
- Да я, старичелло, никогда и ничего не путаю! Ладно, извини, мне в тир на тренировку пора.
- Из пистолета стрелять будешь?
- Да нет. У нас сегодня метание холодного оружия.
Самурай крепко схватил Олега за предплечье:
- Слушай, а можно и я с тобой? Посмотреть охота. Интересно!
Охранник снисходительно повел плечом:
- Ну-у-у, хорошо, пошли. Только учти: стоять будешь тихо и под ногами не путаться. А начнешь мешать – моментально получишь коленом под зад.
В тире трое плечистых парней из службы безопасности, расположившись напротив мишеней, уже метали массивные, остро отточенные лезвия. Закончив тренинг, они уступили место Олегу, и подошедшему в тир Диме. Из пяти ножей, которые метнул Олег, два отрикошетили от мишени, а три легли в цель. Повернувшись к Самураю, стоявшему за спиной, Олег подмигнул:
- Ну, как, Самурай? Классно? Это тебе не ёлочки из шланга поливать.
- Не знаю. Три из пяти… Наверное нельзя такой результат назвать классным.
- Ничего себе! Тебя мой результат кажется не впечатлил? А хочешь, Самурай, забьем на сто баксов, что ты и через год тренировок не сможешь хотя бы одним ножом попасть в цель?
- А можно я прямо сейчас попробую? Одолжи нож, пожалуйста.
Олег покрутил пальцем у виска:
- Ты соображаешь, что «несешь», садовник?! Если тебе итальянские туфли вручили, так ты себя суперменом возомнил? Остынь! Это тебе не лейка, не лопата и не метла, это - холодное оружие! Давай, дядя, иди отсюда от греха подальше, не мешай!
Но Самурай нагнулся, поднял с пола оброненный кем-то сварочный электрод и улыбнулся:
- Ну, раз тебе ножа жалко – тогда я своим инвентарем воспользуюсь. – И еще он достал из нагрудного кармана спецовки грубые садовые ножницы, а из заднего кармана брюк вынул массивный складной нож с искривленным лезвием. Заняв исходную позицию на одной линии с Димой и Олегом, Самурай вдруг принял какую-то замысловатую боевую стойку и впился взглядом в мишень. С лица его сошла улыбка и заметно побледнели скулы. Дима, поняв, что Самурай не шутит и через мгновенье начнет метать свой «хозяйственный инвентарь», замахал руками:
- Эй, уважаемый, тормози! Крыша поехала? Сто-о-о-й!!!
Но было поздно: три коротких взмаха, три мощных, пружинистых рывка всем телом и через мгновенье кривое лезвие ножа, ржавый электрод, и садовые ножницы, посланные Самураем в цель, кучно расположились в самом центре мишени. Наступила тишина. Охранники переглянулись. Олег изумленно показал головой:
- Я ничего не понял… Я просто в шоке… Ну, как такое может быть?... Загнать обычные садовые ножницы с первой попытки - в «десятку»…Фокус какой-то, ей-богу!
- Глазам не верю… Ладно нож, но электрод! А ножницы?!...Точно в середину мишени! Как тебе это удалось? - Дима стоял, словно загипнотизированный и не сводил глаз с садовника.
Самурай смущенно пожал плечами:
- Не знаю, ребята, случайно, наверное. А может быть с перепугу...Ну, ладно, я свой инвентарь с мишени сниму и оставлю вас: мне в душ пора… - и, опустив голову, он покинул тир.
В магазине мужской одежды Лена долго подбирала ему костюм. Самурай всякий раз, примеряя очередную обновку, старался не смотреть на себя в зеркало. Видно было, что он ужасно стесняется и комплексует. В итоге Лена купила ему два костюма: черный и темно-синий в серую полоску, три сорочки и галстуки к ним. Когда они вдвоем вышли из магазина, Дима чуть не вывалился из авто:
- Елена Юрьевна – вот это да! Самурай наш – вылитый бизнесмен.
Лена рассмеялась:
- А вот мы его сейчас подстрижем – и тогда он сразу станет похож на владельца крупного коммерческого банка.
Когда после посещения салона красоты они вернулись домой, Самурай долго не мог заставить себя выйти из машины:
- Елена Юрьевна, ну что теперь народ скажет? На кого я стал похож?
- На человека, старик, на человека! Тебя же в таком виде из дома выпускать нельзя! А что, я не шучу! Местные вдовушки из поселка теперь просто проходу не дадут! – ответил за Лену Олег.
- Иди и радуйся жизни! Глянь на себя, какой красавчик! – Дима подмигнул и одобрительно хлопнул Самурая по плечу.
Когда он наконец-то вышел из автомобиля и пошел к себе во времянку, Олег, пристально смотревший ему вслед, вдруг произнес серьезным тоном:
- А ведь он не «бомж». Явно не «бомж». Гляньте на его походку, Елена Юрьевна, Димка. Гляньте, как он корпус несёт! Самурай в свое время, я уверен, одевался исключительно в дорогие костюмы. Голову даю на отсечение.
Дима задумчиво провел ладонью по щеке:
- Да, по-моему, ты прав, Олег.
* * *
…Около девяти вечера Лена вышла на связь по скайпу с Андреем. Их роман завязался полгода назад на сайте «Одноклассники». Андрею Полонскому было двадцать восемь лет. Три года назад он женился на итальянке и с тех пор проживал в Риме. Но семейная жизнь не сложилась и они развелись. Андрей всегда уходил от вопроса, почему же распался его брак с иностранкой, но как-то проговорился, что сумел отвоевать у экс-супруги четырехкомнатную квартиру почти в центре итальянской столицы и с тех пор сдавал две комнаты внаем российским и украинским строителям-гастарбайтерам. Сам же он подрабатывал разнорабочим на небольшом химическом заводе, производившим моющие средства. Лена ни разу не обмолвилась словом о том, что ее отец - крупный бизнесмен и известный меценат Юрий Меньшиков. Сначала сказала Андрею, что она провинциалка, студентка университета и что трижды в неделю подрабатывает в кафе официанткой, а уже потом все боялась ему признаться, что солгала. В течение полугода, каждый вечер, с замиранием сердца она ждала появления любимого мужчины на экране монитора. И сама себе не могла объяснить, как можно, не видя человека наяву, до такой степени влюбиться? И как только на экране появлялся милый сердцу образ, ей от счастья хотелось летать. Сегодня впервые Андрей отчего-то поздоровался, низко опустив голову. Лена замахала ему:
- Здравствуй, Андрюшка! Милый мой, я так соскучилась! Просто не могла дождаться вечера. Слава Богу, что ты сегодня не занят и мы можем пообщаться. Я очень сильно тебя лю….! -
Непонятно почему, но она никогда не могла полностью произнести слово «люблю». Она боялась этого «люблю», его глубокого смысла и ответственности, хотя и понимала, что любит этого молодого человека всем сердцем. Не поднимая глаз, Андрей холодно произнес:
- Привет. Как настроение?
- Отличное! Жду тебя, не дождусь! Как прошел день, Андрюша?
- Нормально…Нам надо поговорить. Очень серьезно.
- Я тебя слушаю – упавшим голосом произнесла девушка, почувствовав в его словах надвигающуюся беду.
Андрей начал теребить в руках носовой платок:
- Понимаешь, ты, конечно, можешь приехать в Рим по гостевой визе. И я помогу тебе здесь устроиться, научу, как остаться в Италии насовсем. Но мы не сможем быть вместе. Это просто невозможно: мне стало понятно, что я тебя не люблю!
У Лены перехватило дыхание:
- Андрей! О чем ты говоришь?! Ты мне полгода, изо дня в день признавался в любви!
- Я ошибался, Лена.
- Как же так?! А как же мне теперь жить без тебя?! Я поверила тебе, я жила тобою, ты стал праздником моих будней. Ты дал мне надежду, ты "приручил" меня, а теперь отшвыриваешь, как надоевшую игрушку? И зачем мне теперь вообще ехать в Италию?
Андрей поморщился и пожал плечами:
- Ну, я не знаю... Возможно для того, чтобы использовать меня, как трамплин для выезда из вашей проклятой страны. В хорошем смысле слова. Я даже готов вложить деньги в твое становление в Италии, если ты дашь слово, что со временем вернешь мне их. И я тебя абсолютно не осуждаю.
- Что ты сейчас говоришь, Андрей??? Какой трамплин??? Я люблю тебя!
- Возможно это и так, хоть твое чувство может быть просто банальной страстью. Но пойми же, я тебя не люблю! Уж прости меня за откровенность... – и каждое его слово было, как нож в самое сердце.
- Андрей! Я не верю!.
- Ты не мой человек, пойми! Лена, я всю жизнь борюсь за достойную жизнь. А ты работаешь простой официанткой и я не считаю, что это достойная профессия. У нас впереди - ничего хорошего, никакого будущего. Извини меня, но сегодня я выбрал другую женщину. Прощай.
- Погоди! Дай мне сказать слово! Я не официантка!...
Но Андрей неожиданно вышел из скайпа и Лена поняла, что мир вокруг нее рухнул. Она бросилась в кабинет отца и закричала так, что Васька во дворе зашелся хриплым лаем:
- Папа! Меня Андрей оставил! Я не хочу жить!
- Оставил? Ну и прекрасно! Зачем он тебе, дочка? Ты думаешь, что он свою итальянку любил? Да ему надо было просто за рубеж уехать – и он нашел выход: брак на иностранке по расчету. А как он славно «пел» тебе на ушко: «Я – патриот!». «Патриот»? Он ничтожество! Скинь ему сейчас смску и расскажи, кто твой отец! Да он до утра на коленях будет умолять тебя вернуться.
- Папа, скажи, как мне жить дальше?
Меньшиков взял ее лицо в свои тяжелые ладони:
- Дочка, верю, что тяжело тебе сейчас. Только время сможет вылечить твою рану. И ничто больше. Надо просто перетерпеть, переждать, пересилить...
Девушка вырвалась из его рук, убежала в свою комнату. Выхватив из комода резную шкатулку, она высыпала содержимое на постель, схватила блестящий скальпель и понеслась вниз по лестнице. Очнулась Лена уже в конце сада. Присела на скамейку, поднесла скальпель к запястью, зажмурилась и закусила губу. И когда уже приготовилась резануть по живому – вздрогнула, ибо на плечо ее неожиданно легка крепкая мужская ладонь:
- Не торопись, дочка. Господь дал тебе жизнь и только он вправе ее забрать. Не торопи те события, которые ты не имеешь права торопить. Можно я присяду? – это был тихий и мягкий голос Самурая.
Лена выронила скальпель и зашлась в рыданиях. Он присел рядом с девушкой, обнял ее за плечи и прижал к себе:
- Поплачь, милая, поплачь. Здесь именно то место, где ты можешь поплакать. Дома нельзя – обслуживающий персонал. В университете тоже – сокурсники. В ночном клубе нежелательно – там видеокамеры. На банкетах и презентациях табу – там конкуренты отца. Здесь, со мною, можно. Поплачь, родная, поплачь…
Лена, как ребенок, прижалась к его груди и, захлебываясь в рыданиях, спросила:
- Ну почему же так, Самурай? Объясни. Он ведь еще вчера называл меня любимой. Он уверял, что не может жить без меня. Мы вместе придумывали имена для наших будущих детей. А сегодня вдруг сказал, что наши отношения были просто страстью. Разве так можно поступать?!
- Нельзя. Это подло и низко, но он сделал это, ибо душа его пуста, и нет в его сердце любви к тебе. Он, скорее всего, просто корыстный и безнравственный человек. Трудно тебе сейчас, я понимаю, но надо жить дальше. Ты молода, умна и красива. А рана твоя будет кровоточить, пока ты не встретишь настоящего парня. Того, который полюбит тебя искренне, по-настоящему, кто станет тебе надежной опорой, кто возьмет за руку и поведет по жизни.
- Самурай! Я люблю Андрея, понимаешь? Мне никто кроме него не нужен!
- Понимаю. Да вот только он не человек в моем понимании, хоть я и «бомж». Благодари Бога, что так рано выяснилось, насколько ничтожен Андрей. А ведь он мог оставить тебя одну много позже, да еще с детьми. Значит не так все плохо, поверь. Слушай, а хочешь, я научу тебя ломать рукой кирпичи?
Лена перестала всхлипывать и отстранилась от него:
- Какие еще кирпичи? Как это?Ты о чем?
- Обыкновенные. Сейчас покажу! – Самурай поднялся и убежал к вольеру, возле которого были складированы стройматериалы. Он вернулся через минуту с красным кирпичом в руке:
- Вот, обычный строительный материал! Давай-ка мы его установим: левый край кирпича на скамейку, а правый на урну! Тяжелая какая урна, помоги-ка ее подвинуть.
- Самурай, ты на самом деле сможешь разбить его?!
- Ха! Запросто! Смотри! – он отошел на метр, долго стоял, закрыв глаза и вдруг, нелепо размахнувшись, опустил кулак на кирпич. Ночную темноту пронзил его приглушенный крик:
- А-а-а-а-а-а!
Лена захохотала и запрыгала вокруг него:
- Самурай! Ну ты что, совсем с ума сошел? Руку ведь сломаешь. Кто же так бьет? Лгунишка! А я тебе поверила. Сейчас лопну от смеха! Ты бы хоть в кино подсмотрел, как там каратисты кирпичи крошат.
Морщась от боли, он присел на скамейку:
- Мда… Что-то не получилось сегодня!
- «Не получилось сегодня»! – передразнила его девушка. - Можно подумать, что у тебя когда-то получалось. Вот в цирке тебе цены бы точно не было. Покажи-ка свою руку!
- На, смотри.
- Повезло, ладонь даже не вспухла.
- Да ладно, садись рядом, не мельтеши. Конечно, я пошутил. А фильмы про каратэ я раза два-то всего и видел. Хотел тебя немного развеселить.Получилось?
Лена присела рядом и внимательно посмотрела на Самурая:
- Получилось... Какой ты добрый, Самурай. Когда мы общаемся, мне всегда кажется, что мы с тобой ровесники, я просто не чувствую разницы в возрасте. Скажи, ты на самом деле ничего не помнишь о себе?
- Ничего. Ни имени, ни фамилии, ни возраста. Никого из членов семьи не помню. Помню только то, что рядом со мной в той жизни была девушка с такими же, как у тебя глазами.
- Жаль. Я хочу помочь тебе найти твоих родных через Интернет. Давай попробуем?
- Не стоит, Лена. Я ведь не знаю, почему оказался вне дома? У моих сейчас, вполне вероятно, новая жизнь, в которую я могу не вписаться. Да и я привык к своему одиночеству.
- О чем ты думаешь, сидя вечерами в саду?
- О сотворении мира, О Боге, о наших земных вечных проблемах. О том, кто я? О неравенстве людей в социуме.
Лена внимательно посмотрела ему в глаза:
- О чем ты? О том, что мой отец богат, а вокруг миллионы бедных?
- И об это тоже.
Девушка пожала плечами:
- Это дело случая. Лотерея. У нас же Страна дураков. В 1991 году, когда был кризис наличных денег, у моего отца – интеллигента, преподавателя физики в университете - было двадцать коммерческих киосков. Как-то рабочие подняли бунт на шинном заводе, им зарплату задержали на две недели. Мэр пригласил отца в горисполком и попросил денег взаймы. Тот отказал, ибо деньги нужны были для оборота. Тогда мэр предложил ему выкупить у города за «наличку» завод безалкогольных напитков. За бесценок. Сам попросил! Так у отца появился первое предприятие. Через три месяца мэр снова пригласил отца в свой кабинет. Снова «бузили» рабочие из-за отсрочки аванса. На этот раз коллектив «Вторчермета». Из кабинета мэра отец вышел владельцем завода медицинских препаратов. Вот так легко и просто. Безо всякого обмана и «кидалова»…
Самурай нежно, по-отечески, погладил Лену по голове:
- Ну, хорошо, милая. Иди спать. Уже поздно.
Лена поднялась и медленно побрела по дорожке. Потом остановилась и, обернувшись, попросила:
- Самурай, только я прошу тебя - ты никому ни слова, хорошо? О том, что я хотела сделать, ладно? А то мать вернется из санатория – у нее инфаркт будет.
- Не беспокойся, я нем, как рыба! И навеки запомни, я за тебя жизнь отдам. Веришь?
- Верю. Спасибо тебе большое. Ты очень достойный человек. И добрый… Почему ты так странно смотришь на меня?
- Да от тебя исходит какое-то свечение... Светлый ты человечек....
- Свечение?...
- Да. В любви, как правило, не везет самой лучшей, самой красивой, самой достойной. Добрая, душевная, мягкая очень... Поверит, подпустит близко-близко...Обычно "козлы" пользуются этим: нагадят и убегут. Обычное дело! Самые достойные счастья всегда получают его через самые тернистые пути. Красота и свечение обычно у людей, которые много страдали... Ну, ладно, иди отдыхай.
Самурай посидел еще минут пять, потом встал и скинул с себя рубашку. Тело его напряглось, покрылось испариной, ладони, медленно сжавшиеся в кулаки, застыли на уровне груди. Он затаил дыхание, прикрыл веки, замер и вдруг резко и мощно нанес удар по кирпичу, одновременно пронзив темноту шумным выдохом: «Осс!». Наклонившись, он поднял с земли две ровные половинки, прижал их к груди, сомкнул веки и вдруг, резко разбросав их в разные стороны, схватился за голову и застонал: «Кто я?! Кто я??!! Кто я???!!!»…
***
Два дня Лена не выходила из своей комнаты. И в самом доме, и под его окнами все ходили на цыпочках, говорили вполголоса. Юрий Сергеевич по нескольку раз в день заходил к дочери. О чем они говорили, никто не знал, но все молили Бога, чтобы девушке поскорее слало легче. На третий день, рано утром, Лену Меньшикову разбудил мощный хор:
- Ле-на! Ле-на! Ле-на! – девушка в пижаме подбежала к окну и распахнула его. Боже! Внизу было человек двадцать: отец, охрана, водители, садовник, повариха: все держали в руках огромные букеты. Она протерла глаза:
- Доброе утро! А что происходит? Я наверное еще сплю? - Тогда отец сделал шаг вперед и тихо произнес:
- Мадмуазель Меньшикова, позвольте от всех нас горячо поздравить Вас с Вашим двадцатилетием.
- Ур-а-а-а!!! – все закричали и замахали цветами.
- Боже мой! Представляете, а я забыла про свой день рождения. Сейчас спущусь!
Через две минуты она принимала поздравления, подарки, поцелуи и букеты:
- Спасибо! Спасибо! Я так всех вас люблю! Очень-очень-очень!
Потом отец отвел ее в сторону и сказал:
- Леночка, а поехали сегодня на шопинг? Ты и я. Безо всякой охраны, вдвоем. Подарков докупим, в ресторане пообедаем. Мы ведь так редко бываем наедине. Я отменил на сегодня все дела. Лена звонко поцеловала его в щеку:
- Вдвоем? Ты еще спрашиваешь? Я категорически «за»!
И они уехали вдвоем около одиннадцати. В половине второго Антоновна позвала Самурая обедать. Тот только успел присесть за стол и взять в руки ложку, как зазвонил телефон. Антоновна, разливая ярко-красный, ароматный борщ, попросила:
- Самурайка, а сними-ка, милый, трубочку, видишь, я занята.
- Сейчас… Алло, я слушаю Вас.
На том конце провода он услышал незнакомый и нагловатый мужской голос:
- Слышь, ты, это дом Юрия Меньшикова?
- Да.
- А ты кто?
- Я садовник. А что Вы хотели?
- Сейчас узнаешь. Передаю трубку! – через секунду Самурай услышал приглушенный голос хозяина:
- Это я, Юрий Сергеевич. Слушай меня внимательно: у нас с Леной проблема. Я нечаянно сбил машиной породистую собаку. Хозяин пса взял нас в заложники. Зайди в мой кабинет – ключи есть у Олега – и возьми в сейфе десять тысяч долларов. Код: 8765. Привезешь деньги, куда тебе скажут. В милицию не звони: они Леночку побили.
Трубку вновь взял неизвестный:
- Слушай сюда, фраер! Я Коля-ниндзя. Знаешь такого?
- Нет.
- Значит, теперь будешь знать! Твой шеф моего питбуля покалечил. А он мне, как член семьи, понял? Я за эту собаку, сука, «завалю» любого! «Бабло» привезешь на бывший Завод крупнопанельного домостроения. Дорога туда одна, я выставлю пост. Если будет ментовской «хвост» за вами – пацаны с поста засекут и мне отзвонят. Вот тогда я изуродую и шефа твоего, и сучку его борзую и спокойно уйду через промзону. Ты понял меня, садовник? Через час. «Десятка» баксов. Не опаздывай!
Самурай положил трубку и тихо спросил у Кузьмича:
- А кто такой Коля-ниндзя?
- Местный «беспредельщик». Наглый и жестокий. Три «ходки» в зону имел. А что такое? Кто звонил-то?
- Да так, никто. Пацаны какие-то пошутили…
Самурай поднялся из-за стола вышел во двор и поманил пальцем Олега:
- Иди сюда, дело есть.
Через час на серебристом «Мерседесе» они въехали на территорию заброшенного Завода крупнопанельного домостроения. Перед полуразвалившимся заводоуправлением стоял черный джип с затемненными стеклами. Перед автомобилем стояло трое мужчин. Тот, что был посредине, левой рукой держал за шею Лену, а в правой сжимал пистолет. Слева от него недобро улыбался рыжий «качек» в черной кожаной куртке. А справа, по всей вероятности, расположился сам Коля-ниндзя: его выдавал дорогой темно-серый костюм и по-командирски вздернутая вверх голова. Он был выше и атлетичнее подельников. Когда до троицы осталось метров двадцать, главарь резко выставил вверх ладонь:
- С-т-о-о-о-й!
Олег затормозил и заглушил двигатель.
- Водила, положил руки на руль, так, чтобы я видел! Запоминай: сидишь в тачке и не высовываешься! Садовник с «баксами» – ко мне!
Из машины вышел мужичок лет пятидесяти в опрятной темно-синей спецовке и неуверенным шагом направился к нему. Во рту – зубочистка, в руках – бумажный пакет, в нагрудном кармане - два гаечных ключа.
- Веселее, фраер, не тормози!
Самурай подошел к ним, остановился метрах в трех и посмотрел на Лену: колени ее были разбиты, нижняя губа вспухла, левый глаз заплыл. Они встретились взглядами:
- «Леночка, я за тебя жизнь отдам, помнишь?»
- «Помню».
- «Тогда положись на меня и ничего не бойся».
- «Хорошо, Самурай, я ничего не боюсь!»
Тот, в дорогом костюме – главный - сплюнул себе под ноги:
- Сколько в пакете?
- Десять тысяч долларов. Как вы сказали.
- Молодец! Только я тебя предупредил – не опаздывать! А ты, садовник, опоздал ровно на три минуты. Опоздал на "стрелку", которую тебе "забил" я, Коля-Ниндзя - сечешь?! Так что сейчас, мужик, вернешься домой и довезешь еще три штуки «штрафных». Код сейфа помнишь?
Самурай пожал плечами:
- Помню, конечно. Мне-то что? Деньги-то хозяйские! – он сделал два шага вперед и, намеренно, протянул пакет с деньгами тому бандиту, который держал Лену:
- Вот, возьмите, пожалуйста, пока эти. Только пересчитайте, чтобы потом не говорили, что не хватило... - бандит удовлетворенно заметил, что голос садовника дрожит от волнения и страха. Когда он сунул пистолет за пояс, чтобы принять пакет, Самурай облегченно вздохнул – уловка удалась. Переминаясь с ноги на ногу, он робко спросил:
- Простите меня, доллары-то считать будете? Мне ведь еще раз за деньгами ехать...
- Посчитаем, фраер, не гони. «Рыжий», сверь кассу, ты у нас половчее. – Коля-ниндзя принял пакет у одного подопечного и передал его другому. Тот развернул бумагу и, увидев новенькие купюры, довольно ухмыльнулся:
- "Свежачок", видно только из банка. Ох, и люблю же я эти бумажки! – и, расположившись на капоте, начал торопливо считать деньги. Тот, что контролировал Лену, отпустил шею девушки и жадным взглядом уставился на руки «Рыжего», ловко тасовавшего доллары. А главарь сделал вид, что его не интересует процесс. И, отойдя шагов на десять от джипа, он достал из кармана телефон, вставил в ухо наушники и безразлично отвернулся. Самурай, не спуская с него глаз, осторожно приблизился к машине. И начал в уме отсчет: «10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1. Все!» В мгновенье ока он выхватил изо рта зубочистку и глубоко вонзил ее в шею «контролера» Лены. Тут же, не давая ему закричать, нанес по темечку страшный удар гаечным ключом, который выхватил из нагрудного кармана. Бандит глухо вскрикнул и рухнул на землю, как подкошенный. «Рыжий» обернулся на шум и тут же, обхватив голову руками, застонал от боли: это Самурай метнул ему в лицо второй гаечный ключ, попав точно в переносицу. И уже осевшего наземь схватил за ворот куртки и дважды с силой ударил о крыло джипа. Откинув в сторону его безжизненное тело, он перевел взгляд на главаря:
- Ну, что, Коля-ниндзя, а теперь покажи, на что ты способен!
Тот пришел в себя, бросил на землю телефон, скинул пиджак и ринулся на садовника. Попытался сразу атаковать его двумя тяжелыми ударами в голову, но Самурай, значительно проигрывая ему в росте и весе, не стал отходить назад или ставить блок. Он неожиданно ушел в низкую стойку, сделал шаг навстречу и, обхватив мощный торс противника, резко оторвал его от земли и произвел бросок прогибом. Коля-ниндзя тяжело и неуклюже грохнулся спиной на асфальт: « А-а-а! Сука-а-а!».
- Что, больно? Вставай, не стони. Ты же «ниндзя», а воешь, как баба!
Тот начал тяжело подниматься на ноги:
- Завалю тебя, тварь!
- Меня? Да ты шутишь, парень! Ствол-то, наверняка, в бардачке остался? А действительно, зачем тебе ствол – я же фраер, садовник! Такого можно и руками «завалить», да? Может попробуешь? Ну, давай, «вали» меня, "ниндзя"! – Самурай подошел почти вплотную, выставил вперед челюсть и когда главарь попытался нанести боковой удар, ловко нырнул ему под руку и резко и коротко ударил левым боковым в печень. Коля-ниндзя закричал нечеловеческим голосом и, схватившись за правый бок, рухнул на колени.
- Не ори так, ворон распугаешь. Это печенка. Через пару часов отпустит, потерпи. Поднимайся, Коля, поднимайся, не спи, мы еще не закончили!
Качаясь и завывая от боли, Коля-ниндзя медленно встал на ноги. Самурай вновь выставил вперед свою челюсть:
- Бей же, атакуй! Не можешь? Тогда моя очередь! Защищай голову! – и, коротко замахнувшись, он показал, что будет атаковать в лицо – бандит вскинул вверх кулаки. Но это был обманный «финт»: Самурай резко остановил атаку в голову и неожиданно ударил правой ногой в коленную чашку. И уже падающего навзничь главаря, достал мощным боковым хуком слева. Коля-ниндзя грохнулся на землю и потерял сознание. Самурай метнулся к Лене, перевернул на спину бандита, валявшегося у нее в ногах, достал у того из-за пояса пистолет и улыбнулся:
- Все, мадмуазель Меньшикова. Дышите глубже. Дело сделано!
- Самурай! Я так испугалась! – она крепко заключила его в объятия и заплакала. Самурай начал нежно гладить ее по голове:
-Ну, все-все. Ничего не бойся, родная моя, все уже позади. Где Юрий Сергеевич?
- Он в машине. Помоги ему, пожалуйста! – Самурай обернулся к застывшему от шока Олегу:
- Ну, чего сидишь? Неси сюда кувалду. И помоги шефу. Он в джипе сидит.
У водителя пропал дар речи:
- Ну... Самурай… Ты… да… да... даешь!
Всех трех «беспредельщиков» Самурай усадил перед собой на землю и ткнул первому в лицо пистолетом:
- Эй, подними рожу. "Плетка" твоя?
- Моя…
Самурай взвел курок, вскинул руку вверх и отстрелил всю обойму в воздух. Потом положил пистолет на камень, грохнул по нему кувалдой, сплющив ствол, и бросил его к ногам бандита:
- Держи, на память! Будешь по выходным играть в «войнушку» со школьниками во дворе. Лена, кто из них тебя бил?
- Вот этот, «Рыжий».
Самурай схватил его за челюсть и заглянул в глаза:
- Зря ты это сделал, парень. Лена, отвернись! – он прижал ботинком ладонь «Рыжего» к асфальту и саданул по ней кувалдой. Бандит потерял сознание от боли.
- Так, с ним в расчете. А ты Коля своим пацанам с поста сейчас отзвонишься и скажешь, что все в порядке. И с нами проедешься, для страховки. Прости, парень, но пока мы твой пост не минуем, ехать тебе придется в багажнике, потом пересажу в салон. Все в машину. Олег, забери у этих мобильные телефоны и свяжи их скотчем, как следует. Нам надо еще пост, что они выставили, проехать.
Когда Олег вырулил на центральный проспект, Самурай попросил остановить машину. Выйдя из салона, он рывком вытянул из него побитого главаря:
- Все, парень, расходимся. Я – направо, ты – налево, они – домой. Из таксофона вызовешь «скорую» для дружка своего, и чем скорее – тем лучше. Если повезет – руку соберут, но останется инвалидом. Не повезет – ампутируют. Я ухожу, вы все остаетесь в городе. Юрий Сергеевич «крыша» милицейская есть?
- Естественно! Сейчас доберусь до дома, свяжусь – будем разбираться с этой публикой по максимуму!
- Хорошо. А ты, Коля, запомни, если с головы этой девочки упадет хоть один волос, знаешь, что будет?
- Знаю. Попытаешься меня грохнуть. – промямлил бандит разбитыми, окровавленными губами.
- Нет, тебя я не трону. Дети есть?
- Сын, Антон. 14 лет.
- Так вот, я тебя предупреждаю, что если с этой девочкой что-нибудь случится – око за око - я найду твоего сына в любой точке мира и вырежу ему печень. Веришь?
- Верю…
- Свободен! – и побитый, окровавленный Коля-«ниндзя», постанывая от боли, медленно побрел по проспекту, придерживая рукой правую сторону живота. Проводив его взглядом, Самурай повернулся лицом к Меньшикову, протянул тому руку и улыбнулся:
- Ну, все, Юрий Сергеевич, а теперь нам надо расстаться, я ухожу. Спасибо Вам огромное за тепло, за доверие. Я прожил у вас десять замечательных, счастливых дней. Лена, я желаю тебе удачи и любви! Олег, прощай и передай привет от меня Димке и всем пацанам. Ничего не бойтесь. Никто вас пальцем не тронет.
Лена схватила его за руку:
- Ты куда, Самурай? Мы тебя не отпустим!
- Нет. Мне незачем жить в этом мире, полном насилия и крови. Я не знаю, кто я, но я точно знаю, где мое место. Я буду давать вам знать о себе иногда. Я вас всех очень полюбил за эти десять дней. Прощайте!
Юрий Сергеевич попытался удержать его за локоть:
- Самурай, не горячись, погоди! Оставайся и живи с нами одной семьей!
Но тот глубоко вздохнул полной грудью, подмигнул и нырнул в толпу. А через секунду его темно-синяя спецовка пропала из вида…
(Вторую главу "Самурая" ищите здесь же, на моей странице. Выложить книгу в полном объеме не имею права: запрет наложен издателем).