НАЧАЛО http://www.proza.ru/2013/12/24/1680
ПРЕДЫДУЩИЕ СТРАНИЦЫ http://www.proza.ru/2013/12/31/1045
Подъезжаем к новому микрорайону - кирпичные десятиэтажки. Поднимаемся в квартиру - трехкомнатная, с большим холлом. Сразу бросается в глаза, что хозяину некогда заниматься интерьером. Ему бы поскорее в кровать – отдыхать после напряженного съемочного дня. Дамир показывает мне мою комнату, в которой нет люстры, но разложен широкий диван. На той подушке, что с краю, вполне поместится бритая голова. Благодарю адьютанта его превосходительства и в задумчивости и иду на кухню. Тут уже вовсю идет военный совет - мужчины обсуждают, куда и когда выдвинутся завтра. Помощники желают тем, кто остается, спокойной ночи и бесшумно удаляются.
Достаю из холодильника баккарди и колу, ставлю чайник. Героя явно не тянет спать. Джентльмены делают коктейли и говорят о политике. Мне больше нравится чай и экономика. Я уже знаю, что А.В. подарил области 800 га земли для строительства технопарка,теперь там большой автомобильный завод – гордость области. Подозреваю, что если бы бывший эсквайр вовремя не проявил щедрость, его бы аккуратно скинули с балкона.
Впрочем, А.В. слишком осторожен, чтобы выходить на балкон с подозрительными людьми.
- Пойдемте, покурим? – предлагает он.
На кухне форточка не открывается.
Георгий извиняется и идет спать. Через полминуты до меня доносится его богатырский храп. Мне становится очень жалко его жену. Денис тормозит и усталым взглядом смотрит на дно стакана. А.В. идет на балкон, и я плетусь за ним, прихватив аперитивы.
В тишине Старогородской ночи я осознаю, что сегодня мне больше не стоит ни пить, ни курить. А.В., напротив, не прочь развлекаться и дальше. Он снова что-то говорит - про про откаты, заносы, распилы и прочие тонкости экономической политики. Глядя на яркие звезды, я вставляю что-то наукообразное о геополитических интересах транснациональных корпораций. Я же, на минуточку, кандидат соц.наук!
У моего собеседника нет ни кандидатской корочки, ни партийной. Странно, что с его привычкой называть вещи своими именами он до сих пор числится советником губернатора по экономике. Его искренне возмущает, что никто не хочет выполнять договоренности, но при этом все хотят денег.
А мне уже все по барабану. Я тоже хочу немножко заработать и совсем не хочу писать патриотический сценарий. Я же на Лени Рифеншталь - делать героев из реальных пацанов. Мне искренне хочется сказать А.В., что он требует от людей слишком многого. Но вместо этого я желаю ему спокойной ночи и иду чистить зубы.
Дверь в мою комнату не закрывается, и ее удается закрепить лишь с помощью футболки. Сквозь щель еще часа полтора слышу неторопливый мужской разговор. Вдали шумит дорога, сквозь открытое окно попахивает дымком. Пытаюсь уснуть, но из этого ничего не выходит. В голове перезвон, на сердце тяжесть. Хорошо бы промочить горло, но не хочется беспокоить мужчин. Наконец, Денис уходит в комнату к Георгию и довольно громко матерится, очевидно, по поводу храпа. В холле гаснет свет. Пора бы и мне расслабиться.
Но не тут-то было! Дверь в мою комнату медленно открывается, футболка падает на пол. А.В. наклоняется, поднимает ее и аккуратно кладет мне на лицо. Потом он водит по дивану рукой, нащупывая мою руку. Он сует мне в ладонь холодную пластиковую бутылку, дыша прямо в ухо:
- Я вам, Ольга Викторовна, водички принес.
Я стоически молчу.
Герой не сдается:
- Оль, ты как?
Мычу что-то вроде:
- Леша, я спать хочу. Спасибо за водичку. До завтра.
Вздохнув, он уходит, так и не сняв футболку с моего носа. Я же маюсь до утра, прижимая к сердцу холодное. У меня опять бессонница и тахикардия.
Утром А.В. встал рано, часов в семь. Вымылся, включил телевизор, ходит туда-сюда. В моей комнате телевизора нет, поэтому я решаю появиться перед коллегами перед самым отъездом. На кухне самообслуживание - неограниченный подход к холодильнику.
На полчаса забываюсь тяжелым сном и внезапно просыпаюсь от запаха горелого. Больше всего на свете я боюсь пожаров, особенно в незнакомом многоэтажном доме.
Но ничего - это всего лишь Денис жарит яичницу по-операторски. Рецепт довольно прост: все яйца, которые есть в холодильнике, остатки колбасы, много соли и перца. За столом сидит мрачный А.В. и ковыряет блюдо вилкой. У него заложило ухо - наверное от вчерашней громкой музыки. Георгий снова выглядит невыспавшимся и снова настроен философски. Я вежливо отказываюсь от яичницы и завариваю себе кофе покрепче.
После первой кружки разговор завязывается сам собой. У А.В. не так много тем, которые он готов обсуждать. Самая главная - война на Северном Кавказе, которая которая так круто развернула его судьбу. В Чечне А.В. воевал в «бешеной» роте, и у него была "Лёха Бешеный". Спрашиваю, как он объяснял солдатам, против кого они воюют.
- Чечены, чехи, чичи, - перечисляет он.
Да, он, точно, головорез, вздыхаю я про себя, облизывая мед на губах.
Приходит Дамир и помогает А.В. собраться.
- Если бы меня спросили, тебе чего надо: мешок золота или А.В., я бы ответил: «А.В.!» - делится он со мной своим сокровенным.
Дамир наполовину таджик, наполовину украинец. Щедрость и хитрость в нем сочетаются самым причудливым образом.
Загружаемся в золотистый джип. Теперь там поет моя любимая Патрисия Каас:
Il joue avec mon coeur
Il triche avec ma vie
Il dit des mots menteurs
Et moi je crois tout ce qu’il m’ dit .
А.В. по-французски не поет, но по привычке делает погромче.
Снова едем красивыми местами – дубы, сосны, березки. Снова проезжаем реку, которая искрится на ярком солнце. Сворачиваем в лесной массив, выруливаем на пустую стоянку. За оградой - цель поездки - Свято-Тихонова обитель.
Помощник Миша критически меня оглядывает и советует прикрыться. Перед воротами на перекладине висит штук десять ритуальных юбок, и все каких-то траурных цветов. Миша наблюдает, как я выбираю что-то в тон своей шали и неодобрительно качает головой. Мужчины одеты соответственно случаю. Им к рубашкам и джинсам ничего добавлять не надо. У них сейчас совсем другие заботы - расчехлить камеру, прикинуть ракурс. Тут, и правда, очень красиво. Благостно, можно сказать.
Идем по дубовой аллее. Вековые дубы и молодые дубки задумчиво шелестят на ветру. У моих спутников тоже задумчивые лица. Каждый, наверное, думает о своем: Георгий с Денисом - что тут можно снять крупным, а что дальним планом, А.В. - о своем больном ухе, а Миша... Я не знаю, о чем думает Миша. У него такое выражение лица, словно весь этот маскарад ему уже основательно надоел. Хорошо, что хоть Дамир остался в машине, и мне не надо гадать, о чем он думает. Впрочем, я и так знаю - о мешке золота, которым он пожертвует ради А.В.
Навстречу идут паломники - одни с канистрами, другие – с бутылями. У встречных такие просветленные лица, что они, скорее всего, вообще не думают ни о чем.
- Берите канистры, возьмете домой чистой воды, - командует А.В. и указывает рукой в сторону киоска.
Вежливо отвечаю главному паломнику, что мне воды домой не надо, потому у нас свой колодец.
- Все равно берите, - назидательно повторят он. - Такой воды у вас нет.
Я опускаю глаза (хотя он, естественно, этого не видит) и чувствую себя ничтожным новобранцем. Да, я веду себя как настоящий дух, который еще не знает, что с майорами не спорят.
Меня спасает Денис. Он велит А.В. с Мишей не торопясь идти по дорожке к храму. Герой с ассистентом подчиняются. Они шествуют мимо нового красно-кирпичного здания, обходят его и по деревянному настилу приближаются к чудотворному источнику. Миша тихонько направляет А.В.:
- Владимирыч, тут ступенька. Налево развернись.
А.В. улыбается на камеру.
- Осторожно, ноги не промочи, - предупреждает Миша и подносит руку патрона к струе святой воды.
А.В. зачерпывает воду пригоршней, пьет, улыбается.
Мы с Георгием почтительно стоим в сторонке. Режиссер тоже улыбается в окладистую бороду. Мне все больше нравится этот театр и его актеры. Только у меня почему-то вместо улыбки какая-то дурацкая гримаса и щиплет в носу.
Теперь Денис снимает крупным планом лицо А.В. У нашего оператора очень хорошая камера. Он меняет планы даже не сходя с места.
Уже дома, просматривая исходный материал, пытаюсь определить, о чем наш герой думал тогда под шелестящими ветвями. Уж точно не о больном ухе. На его лице отражаются какие-то предчувствия, какие-то надежды. Благодать, одним словом.
А все-таки, это западло – снимать человека, когда он думает о чем-то глубоко личном! Особенно, когда он не может тебя увидеть и дать по шее.
Ну все, снято. И храм, и источник, и задумчивое лицо. Подходим к купели, которая находится в маленьком срубе. Тут наш командир привычным твердым голосом приказывает, чтобы весь творческий коллектив совершил ритуальное омовение. Сам он готов окунуться в ледяную воду прямо с головой, чтобы подать личный пример.
Я сразу отнекиваюсь – я что, сумасшедшая? Водичка градуса три, не больше. Не хватало только вернуться домой с больным ухом! Георгий тоже ссылается на сердце и даже прижимает к нему ладонь. Хоть вид у нашего режиссера вполне православный, но благодати на его лице что-то не заметно. Денис колеблется и поглядывает на нас: кому камеру-то доверить?
Стоим в нерешительности: чья возьмет? Я тем временем пытаюсь достучаться до разума А.В.:
- А как же ваше ухо? Вы же его еще больше застудите!
Но он и здоровым ухом слышать ничего не хочет:
- Это очень полезно!
А ведь у него сегодня болит не только ухо: он еще и похрипывает. Нет, героя надо срочно спасать, а то мы так и не снимем кино. Вот уедем, пусть тогда купается в ледяной водичке сколько влезет. А нам он сегодня еще нужен живой и здоровый.
Пока препирались, возле часовенки собралось человек пять купальщиков, о чем Миша сообщает шефу. Тот сразу же меняет тактику и решает не терять времени даром. Вокруг и так полно озер - купайся где хочешь.
- Так, сейчас едем ко мне на дачу! Попаримся в бане, Ольга Викторовна сделает окрошку на квасе.
Ну что ж, квас – так квас. А насчет бани посмотрим. Идея париться in team меня не вдохновляет.
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2014/01/02/1379