Чем старше становишься, тем больше появляется страхов, больше условностей, дополнительных правил, не понятно кем придуманных.
Прокручиваю, тот вечер минута за минутой, движение за движением, как шахматную партию.
Касаться не прикасаясь, смотреть в лицо, но ни разу, не посмотреть в глаза. Я же не робкого десятка, а при нем я как первоклашка, вот несколько раз повторяю одну и ту же фразу, тут перегнула палку, но потом вроде выкрутилась. Этакая безудержная дурочка.
Пусть думает, что это алкоголь, так проще.
Роль «дуры» когда я её выбрала?
Много лет назад, когда обыграла первых своих ухажеров в шахматы.
Всегда выбираю черные, чтоб видеть уровень соперника, логику ходов, как выводит легкие фигуры на поле, как строит связку между ними.
Пешка Е-2 на Е-4, я сделала первый ход, чего я хотела?
Написала:
«Я наверное делаю сейчас ошибку, я Вас запутала,
Вы мне нравитесь больше, чем это положено, я подумала, что где-то утратила самоконтроль, и Вы это заметили, и начали меня игнорировать.
Давайте сделаем вид, что этих писем не было, я больше не буду Вас беспокоить.
Завтра наверно, я, об этом очень сильно пожалею. Но пожалею потому, что это сделала.»
Конечно, я хранила это письмо, я его долго продумывала, а потом удалила вместе со страницей, в социальной сети, так чтоб не осталось, даже у него этих строчек моего позора.
Рокировка…
Потом поняла, что жизнь не шахматная партия, где есть тактика и стратегия, в любви и на войне правил нет. И для меня это уже не просто слова. Любовь и война, в обоих случаях абсолютно не адекватные эмоции одинаковой силы, безудержные и алогичные, имеющие только разную полярность.
Мне было 10 лет, третий юношеский разряд по шахматам, и те кто со мной дружили сделали шаг назад, единственная из нашей группы, тогда была оценена, хотя цель была показать нам, что такое турнир.
И мне не простили, тогда еще ребенком, я не могла еще выдерживать те правила навязанные обществом. Поэтому делала, то, что нравится, а мне нравилось читать, разгадывать шахматные задачки, мне было не интересно со сверстниками, а им со мной и тогда я стала изгоем. Я не пыталась ничего изменить, меня уважали, но не понимали. Дралась с мальчишками, заступалась за тех, кого считали умственно отсталыми. Это правило, которое пронесла через всю жизнь. Всегда защищаю слабых, стариков, животных детей, тех, кто не может за себя постоять. А в шахматах, никогда не стремилась к легкой победе, по мне так лучше проиграть сильному, чем выиграть у слабого, потому ни чему не научусь, а потешить самолюбие, это так очень дешевая победа, та о которой молчат.
Потом начала боялась выделяться из толпы, красиво одеваться, отец тогда ездил заграницу, да и мать тоже, привозили очень красивые вещи. Хотела быть как все, но я не знала как это.
Меня мало интересовали тряпки, но шахматы, какие они у меня были, фигурки в украинском стили, шахматы под янтарь, герои Илиады. Оценить красоту шахматной партии, я могла всегда. С наслаждением смотрела турниры по телевизору.
Мне не важно было, во что кто одет, и какие у кого игрушки, меня всегда интересовало, то что у человека в голове.
В шахматах все просто, четкие правила, зависящие от логики и просчета вариантов хода. В жизни все не так, интриги, сплетни, разговоры «про Хымины куры».
На работе начинали боятся, я могла в пух и в прах разбить чью-то идею, показать её беспочвенность и ненужность, обвинить в не оптимизированности, но это делала только в глаза. Я не виду разговоры за спиной, я считаю, что у человека, должна быть возможность защитить себя.
Меня признали очень умной и начинали сторониться. Потом другая работа, тут я чувствовала себя в своей тарелке, могла быть собой, полностью нарушила правило, «ни каких служебных романов», долго себя укоряла и винила, а потом плюнула и растерла. Но теперь все считали что, я знаю все про всех. Обладание знанием приносит дискомфорт окружающим, но мне не приходилось общаться с коллегами, это был очень обособленный отдел. Мне казалось, что жизнь прекрасна.
Конь, одно из любимых моих фигур, передвигается в разных направлениях и мне сделали Вилку через Шах.
Выбор, не легкий, но вполне логичный…
Мат, я поставила себе сама, Бог наградил меня красивом телом, оно привлекало, до того что я начала боятся, после ситуации, когда меня пытались, на улице затащить в машину, я не захотела больше быть красивой и я начала набирать вес.
А потом взлёты и падения, много патовых ситуаций и рокировок, задушевных разговоров, и я стала веселой дурочкой, нет, не для всех, те, кто знали меня, для них ничего не поменялось.
И я стала шутить, шутить когда больно, чтоб не увидели, когда страшно, любые эмоции выходящие за рамками, я научилась прятать за шутками. Я сделала себя дурочкой.
Моя жизнь напоминает шахматное поле, на котором я одинокая фигура. И только воспоминания о битых полях, о разменных пешках, не оправданных гамбитах. И полная неизвестность, что делать дальше, менять поле или правила игры.
И он один, глаза, которого, для меня что-то значат, в те которые я не могу посмотреть, и даже когда могу к нему прикоснутся, не касаюсь.
Для него, я как и для всех просто веселая дура, которую не стоит принимать всерьез.
Мне абсолютно все равно, что думают все, мне важно, что думает он.
Я слишком много видела в этой жизни, для того, обращать внимания на условности я давно их перешагнула, слишком дорожу каждым мгновеньем.
И живу двумя вещами, постоянной войной с собой и любовью к нему.
Я уже не умею ревновать, потому что любовь не относится к категории морали, любит или не любит, вот и все, какая тут может быть мораль? Как вообще это можно разбирать на правильно или не правильно.
И мой первый ход был ошибкой, мне показалось, что в воздухе что-то витало, мне казалось, что-то есть и я сделала это, для того, чтоб показать я не против, Вы мне очень интересны.
Я не хотела осложнять ему жизнь, я не на что не претендовала, хотя на чуть-чуть быть рядом. Я знаю правила, я не позволила, чтоб это достигло чьих глаз или ушей, мне хотелось, чтоб он был счастлив, и хоть на миг прикоснуться к этом счастью. Но как я боюсь его потревожить, на цыпочках, кончиками пальцев одевая карнавальный парик.
Ошибка в том, что он узнал, как я к нему отношусь, я же только в догадках, анализируя его поведения, должна была понять, как он к этому всему относится. Улыбку как Да, игнорирование как Нет. И придумывала что хотела, а ему просто не нужна была эта партия, он не сделал ход в ответ, а может, сделал, но я его не поняла.
И поле, на котором мне было всегда все понятно, и каждой ход был стратегически правильным, все диагонали под контролем, и ты ищешь брешь в защите, и тот единственно правильный ход который принесет победу.
И сейчас я стою на шахматном поле, зная, что даже любая пешка может стать ферзем, а пешка может двигаться только вперед.
Жизнь это не шахматная партия, потому что в ней нет любви.
Фото автора.