-Ладно, ладно, давай просто сядем и помолчим.
Мне молчать с тобою рядом есть с полсотни своих причин.
Да и я, кажется, сейчас точно говорить должна,
Но я пьяна, и это всё твоя вина.
- Знаешь, у памяти, у моей уж точно, нет никакого дна.
Перед тобою у меня, возможно, есть одна вина:
Что той осенью я мерил знаками слова и встречи,
Что дарил тебе цветы и свечи,
Больше нет, моя совесть чиста.
Все, что сделано- сделала ты сама.
Ты сама себе страж и сама себе ты тюрьма.
Хорошо. Всё. Теперь, наконец, тишина.
-Твоя совесть чиста ? Это шутка ?
Если да, то знай- ты лишаешь меня рассудка.
-Вовсе нет, уж какие тут шутки,
Боже, как долго тянутся эти сутки...
-Ты же вывел меня на чистую воду,
Заставил сдаться, лишил меня хоть какой-то свободы.
Ты же вывернул меня наизнанку,
Пригрел, как раненую обезьянку,
Но едва ли живую выкинул на досуге,
Не нуждаясь во мне ни как в друге, ни как в супруге.
-Никогда не нуждался, как будто бы это новость.
На твоем бы месте я искал бы сейчас свою гордость,
А не молчал бы так громко со мною рядом,
Пытаясь сделать меня же во всем виноватым.
Я тебя же помню, ты вечно сплошной гранит,
А сейчас у тебя даже голос от ветра морского дрожит.
-Поищи ее у себя, там от свободы налево,
Возле моей души, обведенной по контуру мелом,
Между вазами орхидей и треклятым Сартром
На твоем ночном внутривенном Монмартре,
Возможно, вот там и лежит ее хладный труп
В ожидании, что и за ним когда-нибудь катафалк пришлют.
Ты расстрой её от меня, по моему, она нашла свою могилу,
Не давай ей тебе звонить, заливая слезы проклятой текилой.
Кажется, я и правда довольно громко молчу,
Говорю, хотя говорить совсем не хочу.
-Могу согласиться со всем и каждым, но где здесь моя вина ?
Повторить ? Что было сделано- делала только же ты одна.
Раненая обезьянка- довольно мило, но где же раны ?
Ты мышка в клетке, а клетка без всякой охраны,
Вообще никаких замков, ты сама себе страж и тюрьма.
Я уже говорил. Не моя вина, что ты выжила из ума.
-Попрощаемся ? Наше молчание что-то совсем затянулось.
Увидимся позже ? Будь все на тон светлей, я бы тебе улыбнулась,
Но уж давай оставаться в рамках предложенной нам пьесы:
Не будем давать улыбаться тому, внутри кого живут бесы.
-Прощайся. И правда, давно пора.
На этой реплике была бы сейчас загадочная мишура,
Но уж и правда, не нами поставлена пьеса,
Не будем лишать прощание смысла и веса.
-До скорого. Больше к тебе не приду.
-Счастливо, мышка, до завтра. Я тоже тебя жду.