«Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье....»
Уильям Шекспир «Сонет 66»
«И многие, кто отвернулись от жизни, отвернулись только от
отребья: они не хотели делить с отребьем ни источника, ни
пламени, ни плода.
И многие, кто уходили в пустыню и вместе с хищными зверями
терпели жажду, не хотели только сидеть у водоема вместе с
грязными погонщиками верблюдов.
И многие приходившие опустошением и градом на все хлебные
поля хотели только просунуть свою ногу в пасть отребья и таким
образом заткнуть ему глотку.»
Фридрих Ницше «Так говорил Заратустра»
Чернь и отребье присутствуют во всех народах без исключения, и в изрядных количествах. Во времена пассионарности и духовного подъема, чернь незаметна, она оседает на дне общества, скрываясь в иле и мусоре. Во времена упадка, она растекается широко и привольно снизу доверху, отравляя и пачкая все, до чего она способна дотянуться. Чернь – это псевдолюди, «гибрид скота и беса», как написал в одной статье С.Е.Кургинян.
Когда началась Великая Отечественная и Красная Армия, обливаясь кровью перемалывала рвущиеся к Москве танковые дивизии вермахта, они правдами и неправдами оказывались в тылу, на «теплых» местечках, поближе к продовольственным и вещевым складам. А после они повыползали из щелей, сытые и невредимые, чтобы заменить в постелях вдов, и в кабинетах начальников тех, кто навсегда остался лежать в земле. Их потомки, мещане времен «оттепели», с облегчением вздохнув после смерти Сталина, кинулись налаживать «быт». Так медленно и незаметно «уважаемыми» людьми стали директора ресторанов, комиссионных магазинов, спекулянты и фарцовщики.
Чернь ненавидит и презирает все высокое, бескорыстное и героическое, пытаясь выискивать в жизнях героев, святых и гениев позорящие их незначительные эпизоды. И самодовольно ухмыляется, если находит какую-нибудь жалкую подробность, всем своим торжествующим видом говоря: «Смотрите, а ведь он такой же подлый и грязненький, как и мы».
Зная о своей внутренней ущербности и пустоте, чернь всеми правдами и неправдами лезет во власть, чтобы иметь возможность глумиться и плевать вниз. «Смердяковы» и «фомы фомичи опискины» сегодня поднялись на высоты власти и могущества, прежде для них недоступные.Завистливые и алчные, они до самый своей смерти не могут остановиться, перестать хватать и подгребать под себя.
Среда повседневности, которую создал преступный буржуазный класс, в котором богатая и успешная чернь преобладает и уважаема, а бедная с вожделением на нее взирает, насвозь пропитана, заражена ее тлетворным мертвящим духом. Оказываясь в этой среде, живой еще человек начинает задыхаться и болеть. Но с того момента, как он опустит руки и перестанет сопротивляться, среда начнет его поглощать и перекраивать «под себя».
Чернь избегает бескорыстного служения, и именно там, где взять нечего, где необходимо ежедневное усилие и труд, вдали от липких рук и ненасытных глаз, живут люди. Найти их непросто. Но только там еще и возможно жить и дышать. Там и обретается Живой Дух.
Можно ли ненавидеть отребье? Сколько раз я задавал себе этот вопрос! Нет, они не заслуживают такой чести. Как впрочем и презренья. Но давить их, бороться с ними, сопротивляться их влияниям и соблазнам - необходимо. Или глобальная чернь, подобно саранче опустошит нашу планету, растлит и перекроит цивилизацию людей под себя, а потом вместе с ней исчезнет. Или цивилизация людей спасет себя, и очистится от черни. Оттеснит их в трюмы общества, где им и положено находиться. Потому что тот, кто соблазнился наживой и ложью, и добровольно лишил себя разума, любви и чести – подонок. А подонкам место на самом дне. Не так ли?