Ночью все кошки серы. Но одна такая кошка утверждала, что она черная. Хоть днем, хоть ночью. Это ее цвет. И, вроде бы она права… Но ночью кошки и правда кажутся черными. Но кошки ли они днем? Они могут быть бухгалтерами, студентками, врачами, домохозяйками… Правда в том, что ночью они все кошки.
Рой Миллер смотрел на сидящего Малкольма Смита сквозь стеклянную дверь между отделом и коридором. Смит сидел в неудобном пластиковом кресле для ожидающих, внешне он был спокоен, но было видно, что спокойствие дается ему с трудом. Рой окликнул проходящего мимо коллегу:
- Бен.
Бен Ган оторвался от папки, которую пролистывал на ходу.
- Что? – Повернулся он к Рою.
- Это же Малкольм Смит, - Рой жестом указал в сторону двери.
- Да. Ты его знаешь?
- Знаю. Что он тут делает?
- Он застрелил женщину.
Рой, было, открыл рот от удивления, но тут же совладал с собой и закрыл обратно.
- Оборона, - продолжен Бен. – Безвыходная ситуация. Ее закрывал заложник, видно было только голову. Он выстрелил. Свидетели подтвердили.
- Какие свидетели? – Не нашел ничего лучше спросить Рой.
- Заложница и еще одна девушка, в которую стреляла убитая. Самое интересное, что все троя – сестры. Они, похоже, наследство еще живого бати не поделили. Вроде взрослые бабы, а как до денег доходит… - Бен не нашелся, как продолжить, поэтому просто сказал. – В общем, ночью все кошки серы.
- Ночью все кошки… - Тупо повторил Рой, переваривая услышанное. – А что с Малкольмом?
- Со Смитам? Отпускаем. Я как раз несу ему бумаги на подпись.
Этим же вечером Рой Миллер и Малкольм Смит сидели в баре «Пристанище Фортуны» возле стойки и пили пиво. Играла тихая джазовая музыка, в которой солировал саксофон, периодически раздавались глухие удары бильярдных шаров, за маленькими окнами, расположенными под потолком, завывал ветер. Погода такая же мрачная, как настроение Смита.
- Мэл. Какого черта? – Спросил Рой, потягивая халявное дорогое пиво. – Неужели без смертей никак?
- Не знаю, Рой. Я просто выстрелил. У меня и так кошки в душу срут, не дави на раны.
- Да уж. То есть, ты мне не расскажешь, что произошло? Ты обещал, помнишь?
- Не в этот раз, - Мэл залпом допил пиво и указал бармену на пустой бокал.
Бармен кивнул, наполнил бокал и вернул его Смиту.
- Рой. Давай выпьем за… - Мэл осекся на полуслове. – Я даже не знаю, как это сказать. Почему люди способны на такое? Из-за денег в собственную сестру… А знаешь, от чего мне совсем тошно?
Рой отрицательно покачал головой и неопределенно махнул своим полупустым бокалом, мол, продолжай.
- Я с ней спал той ночью. А днем она поехала к сестре. Ну, и дальше ты знаешь. И вроде она была мразью, но мне от этого не легче. Почему?
- Может, потому, что она была человеком? Плохим, возможно, но все же. А еще у нее были две сестры.
- Может, - согласился Смит, и повторил. - Может.
Смит уехал домой на такси. Он был пьян, ему было хорошо. И одновременно плохо. Хорошо просто потому, что он был пьян. Плохо потому, что он убил человека. Обычно, Смит не переживал по этому поводу, но этот случай был особенный. И не только из-за того, что он спал с Моной. Просто Малкольм первый раз стрелял в женщину. В прекрасную женщину, теплую, мягкую, приятную… Умную, обаятельную… Женщину, с которой провел ночь… Он постарался отогнать эти зациклившиеся мысли и сосредоточится на кнопке лифта с цифрой «13».
В квартире было темно, но уличное освещение проникало сквозь жалюзи и оставляло на потолке и стене длинные горизонтальные светлые полосы. Этот холодный свет не добавлял видимости, зато мешал привыкнуть глазам к темноте. Мэл разделся, кинул вещи вроде бы на диван и, щурясь, добрался до постели. Залезая под одеяло, он понял, что в кровати кто-то лежит.
- Мона, - зачем-то толи спросил, толи просто сказал Мэл.
- Нет. Кэт. Кто токая Мона? – Спросил знакомый женский сонный голос.
- Уже никто, Катя.
Больше ничего не сказав, Мэл выбрался из-под одеяла и ушел спать на диван. Кэт хотела его окликнуть, но не стала. Увидела, в каком тот состоянии. Хорошо, что он дошел до дивана. Она обиженно отвернулась и укрылась поплотнее.
Три дня спустя. Малкольм сидел на краешке больничной кровати, в которой полулежала-полусидела Полина. Мона попала ей в плечо. Пулю вытащили, кость не повреждена. Полина выглядела больной, была бледная и слегка сутулилась. Она одновременно казалась слабой и в то же время сильной – вздернутый носик, бритые виски, легкая боевая улыбка…
- Я принес тебе фрукты, - Мэл приподнял пакет с апельсинами, демонстрируя его девушке. Затем опустил пакет на пол.
- Спасибо. А знаешь, ты классный, - оказывается, боевая девушка умеет обворожительно улыбаться.
- Я убил твою сестру, - напомнил Смит.
- Она была той еще стервой. Хотя, папа, конечно, расстроился. – Улыбка исчезла с ее лица. – А у тебя не было проблем с этим?
- У меня лицензия детектива, она разрешает мне применять оружие. Тебя ведь уже допросила полиция?
- Да. Сегодня утром. Я рассказала им все, как было.
- Значит, проблем нет, - подытожил Мэл.
Они немного помолчали, просто глядя друг на друга.
- Мэл, - решительно сказала Полина. – Может, мы встретимся, когда меня выпишут? Сходим куда-нибудь.
- Я подумаю, - уклончиво ответил Мэл, чуть улыбнувшись.
Он не хотел ее огорчать сейчас, когда она слаба и в больничной койке.
- Мне пора, нужно закончить кое-какие дела. Пока.
- Пока, - Полина мягко пожала ему руку на прощание. Нежное женское прикосновение – знает, что делает, чертовка. Она не на социального психолога, случайно, училась?