Известный из ветхозаветного предания посох Моисея являл собой образ Древа Познания со Змеем на ветвях его, как оно описано в Книге Бытия.
Потрясая именно этим посохом, или «змеиным крестом», представал Моисей пред народом.
Спрашивается, какую роль играл этот посох в общении Моисея с народом?
Мы знаем, что Моисей дал народу конституцию в форме десяти заповедей, на которых базировалось его законодательство. Так мы описываем образование народа израильского современным языком. Соответственно, видим Моисея как законодателя. У нас, привычных к закону и понимающих необходимость такового, не вызывает сомнения историческое значение Моисея и почитание его как благодетеля, поскольку в идеологии Нового Времени законодатель есть благодетель и спаситель народа от губительной смуты беззакония.
Однако древние евреи, вышедшие из Египта не похожи на нас. Устройство их жизни совсем иное – ритуальное, культовое, концентрирующееся вкруг родовых и домашних божков. Им совсем не понятно право и жизнь по закону. С какой стати им подчиняться заповедям? Предание говорит об этом совершенно отчетливо, когда рассказывает о попытке Моисея призвать своих соплеменников к законосообразному поведению. Они резко воспротивились его суду и пригрозили донести о совершенном Моисеем убийстве египтянина.
Так что Моисею пришлось применить силу для утверждения своей власти. Книги «Исход» говорят о тысячах израильтян, зарезанных Моисеем. И, тем не менее, одной лишь силы недостаточно. Нужно убеждение, основанное на идеологии. Посох, или Крест Моисея как раз и был знаком такой идеологии, наподобие знамени, хоругви, значка легиона и т.п.
Это была идеология возвращения евреев в Рай, из которого они были изгнаны в лице своего предка Адама за грех поклонения Змею, обитавшему на запретном древе. Мидраши говорят, будто Крест этот был передан Адаму самим Господином перед изгнанием его, в вечное поминание ему и потомкам его о грехе их перед Господином. И посох этот передавался в поколениях: от Адама – Еноху, от Еноха – Симу и так далее.
В этом предании ясно отображена функция Посоха в руках Моисея. Само именование этого знамени «посохом» говорит о пастырстве Моисея, упасении им народа своего. В те времена посох – символ политической власти. Потрясая им пред евреями, Моисей напоминал им об изгнании из Рая и о смысле закона, который он дал им, как залоге возвращения в Рай. То есть, Посох был символом политической идеологии, основанной на историческом мифе.
Соответственно времени и нравам, заповеди и законы не выступали сами по себе, как таковые, но – как условия возвращения в Рай, которые Господин поставил перед ними в результате личных переговоров Моисея с Ним на горе Синай. Так что первобытно-религиозные евреи воспринимали следование заповедям как форму выкупа, как епитимью. Этим они выкупали свой грех, добивались прощения Господина и возвращения в Рай. Моисей в их глазах не законодатель, а священник, сумевший договориться с Богом о выкупе. Потому и кодекс Моисея называется Завет, или Договор.
Отсюда, совершенно неправильно понимать поход евреев во главе c пророком Моисеем как поход на завоевание Ханаана. Нет, они шли в Рай, который был не на небе, как мы теперь понимаем, а на земле: имел географические координаты. Эпитет «земля, текущая молоком и мёдом», относится вовсе не к Ханаану, а к Раю библейскому. Евреи искали Рай, свое историческое отечество – именно этим вызвано сорокалетнее их блуждание по пустыне, сопровождаемое постоянными очистительными жертвоприношениями, которые должны были открыть райские врата. Вспомним: огонь жертвенника шел впереди и вел их за собой. Это означает одно – направление, куда идти, находилось путем гадания на жертве.
В этом Моисей уподоблялся Аврааму, который шёл не зная куда, но - куда Бог укажет.
Чудеса Моисеевы: иссечение воды из скалы, манна небесная были ничем иным, как признаком близости Рая. Именно эта явленная близость цели вдохновляла народ, а вовсе не могущество Моисея как волшебника.
И только после смерти Пророка, разочаровавшись в бесплодных поисках Рая, евреи во главе с Иисусом Навином приступили к завоеванию себе места на грешной земле, в пределах Ханаана.