7 Разговор двух предателей

Поздним вечером по окраинной одесской улице в районе Ближних Мельниц быстро шёл человек В широкой шляпе, надвинутой на лоб.  На улице было  темно,  и звёзды блестели в дождевых лужах. Над глухими каменными заборами поднимался аромат табаков.  Тишина на улице была мёртвая.  Человек в широкой шляпе приостановился у калитки в каменной стене. Посмотрев направо и налево, прохожий дважды коротко постучал. Калитка бесшумно открылась,  и пешеход исчез. Снова улица стала пустынной, и серый кот, брезгливо встряхнул лапками, быстро  перебежал её в том месте, где исчез человек. Если бы Андрей Павлович Чуриков вошёл вслед за этим  поздним гостем, он бы весьма удивился, узнав в нём, когда тот снял шляпу, респектабельного господина Ковалёвича. В желтоватом свете керосинового  фонаря, которым светила грязная, дурно одетая старая женщина, лицо Ковалёвича выглядело бледным, испуганным и напряжённым. На лысом черепе его  выступали капли пота, над левым глазом прыгала жилка. Точно надеясь остановить это непроизвольное биение, Ковалёвич то и дело прижимал пальцами бровь, и это движение ещё больше подчёркивало его смятение. Не менее Чупрова был бы удивлён Борис Фёдоров, когда в человеке, вышедшем навстречу Ковалёвичу, узнал бы своего старого приятеля Ефима Дрейна. Приоткрыв перекошённую от старости скрипучую дверь в прихожую, Дрейн молча, смотрел на посетителя. – Это я, - сказал Ковалёвич, хотя Дрейн, он же Эрнест Мюнг, его уже знал. – Признателен за внимание, - проговорил немец, не здороваясь и не подавая руки. Тон, каким он говорил с Ковалёвичем, был независимый и даже властный. Ковалёвич говорил Дрейну о том, что подводная лодка находится в последней стадии завершения. А Дрейн сказал ему, что команда  уже послана, на подводную лодку. Он спросил у Ковалёвича, видел ли он Чурикова – конструктора той самой лодки, а тот ответил, что он не вышел на свидание. Ну, подкупите его, попугайте! «Краб» не должен выйти в море! Понятно, или нет? Он должен быть уничтожен! – Позвольте, Ефим Степанович, почему вы сами не можете это взять?  - Потому что вы мне понадобитесь В Николаеве. – Да, но я должен ехать в Петербург. Меня ждут. Мюнг подошёл к стене, нагнулся и вынул  из потайного ящика пакет в газетной бумаге.  – Здесь »карандаши» с пикантной начинкой. «Краб» не выйдет в море! Понятно? Он будет уничтожен.И, может быть, проделать это придётся вам. Ефим Степанович, я вас прошу… Увольте, ей богу! На это дело я не пригоден. Поверьте, тут нужен опытный человек. Я испорчу всю операцию. Лицо Ковалёвича посерело, лысина снова покрылась испариной.  Он стоял перед  Дрейном жалкий, испуганный, глаза его глядели, как у бешеного пса. Эрнест Пауль Мюнг, он же «Австралиец», он же Дрейн, он же «семьдесят первый», шагнул к Ковалёвичу, опрокинув табуретки, схватил его за грудь, скомкал накрахмаленную манишку, шёлковый зелёный галстук и прижал к себе. – Не люблю лишних слов, господин Ковалёвич, - проговорил он злым голосом. Ковалёвич опустил плечи, сжался, взял пакет и вышел, бормоча что-то трясущимися губами. Дрейн постоял секунду, прислушался к удаляющим шагам посетителя, затем запёр дверь и усмехнулся. Он любил драматические сцены.