Поселились моряки на берегу, в деревянном павильоне, вблизи причала.
«Краб» нуждался в небольшой достройке, и её решено было провести силами команды, чтобы в процессе работы люди лучше ознакомились с устройством заградителя и его особенностями. Когда Чуриков конструировал лодку; он не предусмотрел, что могут потребоваться запасные торпеды; он считал, что основная функция «Краба» - скрытная постановка минных заграждений. Однако командование флота сочло необходимым вооружить лодку как можно полней. Для запасных торпед нужно было найти место на лодка. Недостаточно чётко работал механизм для постановки мин. Нужно было также выделить на заградителе помещение для радиорубки. Ежедневно по дудке боцмана матросы выходили на работу и под руководством инженеров и старых заводских мастеров производили достройку. Фёдорову нравилось это ело. Он чувствовал себя так, точно вернулся в родные края и снова, как в детстве, работает учеником в подземной шахтной мастерской. Однажды он обратился к Чурикову. – Ваше благородие, скоро ли кончим копаться? А что? – спросил конструктор. – Интересно поглядеть, как она ходит под водой. – Наглядишься ещё, успеешь, - отвечал Чуриков, чувствуя, как растёт его симпатия к этому матросу. Наконец настал этот день. Утром ещё производились кое-какие работы, стучали молотком, скрежетало железо, а к полудню мастеровые и инженеры сошли на берег, и во втором часу дня лодка отдала швартовы.
Первые дни «Краб» проходил надводные испытания, а потом наступил срок испробовать его под водой. Когда исчезли из глаз заводские строения и заградитель вышел в лиман капитан второго ранга подал команду приготовиться к погружению. Борис Фёдоров был свободен от вахты. Он спросил у вахтенного начальника, можно ли ему посмотреть, как будет происходить погружение. Тот разрешил. Боцман, занявший своё место у штурвала, горизонтальных рулей, бросил неодобрительный взгляд на Фёдорова. – Под ногами, смотри, не крутись, - сказал он. Борис подошёл трапу и поднялся наверх. В маленькие иллюминаторы боевой рубки с толстыми стёклами видна была гладкая вода лимана. Бакланы парили над водой. Люки заградителя были наглухо задраены, и Борис почувствовал себя словно в закупоренной бутылке. Заполнить концевые цистерны! – негромко приказал командир. С рёвом вода ринулась в балластные цистерны. Корпус лодки задрожал, заныло, зашипело в её отсеках. Людка начала погружаться. Фёдоров впервые опустился под воду. Сердце его забилось. Плотно ли задраены все отверстия? Выдержит ли корпус лодки давление воды? О не был труслив, но страх поднимался в его душе безотчётно. Через иллюминаторы боевой рубки было видно, как поднимается линия горизонта. Вода набегала на верхнюю палубу, отходила назад и набегала снова. Вот уж нос лодки не стало видно, и вокруг, если не считать надстройки на корме, простёрлась гладкая, спокойная поверхность лимана. Язычок воды лизнул стекло иллюминатора. Синевато- зелёная волна захлестнула иллюминатор. С сердитым урчанием море стиснуло рубку. От нагретой обшивки корпуса отрывались крохотные, как в сельтерской воде, пузырьки воздуха и точно ввинчивались вверх. В светлой струе воды прошла стая мелких рыбок. Боцман Ляпунов жёстким голосом отсчитывал футы, сидя за глубомером. – Десять футов, двадцать футов…О точно хлестал жёсткой, сухой проволокой. Иллюминатор боевой рубке потемнел. Уже ничего нельзя было различить за его стёклами. Фёдоров спустился с трапа. Командир вращал перископ силой своего корпуса. Не отрываясь от окуляра, он скомандовал: - Стоп! Затем потребовал донесений со всех отсеков. В лодке было тихо. Люди застыли на своих местах. Илья Жуков сидел в кубрике на рундуке, под которым стояли аккумуляторы, и наклонив корпус, глядел в проход. Пальцы, которыми он упирался в край крышки, побелели от напряжения. Лицо его было бледно. Когда послышалась команда»стоять к всплытию»,Илья Жуков встал и подошёл к отсеку центрального поста. Позади него, Фёдоров видел два или три других матросских лица. Все с необычайным волнением ожидали, как поведёт себя судно при всплытии. Послышался свист сжатого воздуха, вытесняющего воду из балластных цистерн. Посветлело стекло иллюминатора. Когда Фёдоров вновь поднялся по трапу, была видна поверхность лимана, как видит её пловец. Вдали чернели низкие берега. Горизонт повышался. Появилась надстройка на корме. Показалась верхняя палуба. Вода сбегала с её настила, задерживаясь у заклёпок. Командир открыл рубочный люк. Больно щёлкнуло в ушах от внезапной перемены давления. Дышать стало легко, и матросы оживились.