НА ФОТО: В ПОРОГЕ.
Из книги «От Вишеры до Витима».
Попрыгав на кочках, АН-2 оторвался от песчаной косы и полез вверх, отворачивая от высокого берега Витима.
В салоне, забитом байдарками и рюкзаками, «брезентовый народ» прильнул к иллюминаторам, прощаясь с величавой Угрюм-рекой, на которой закончился их маршрут.
Прощай Забайкалье! Прощай, могучий Витим и гремящая порогами Цыпа! Двадцать пять дней мы любовались вашей дикой красотой, боролись с вашими порогами. А теперь с грустью прощаемся, вспоминая все прожитые вместе с вами, так непохожие друг на друга походные дни…
Мерно гудит мотор, внизу проплывает оголившаяся тайга с ярко-зелёными пятнами кедровых стлаников; рядом тёмно-коричневые со снежными пятнами суровые гольцы. В Забайкалье поздняя осень.
Ребята неторопливо беседуют, вспоминая моменты сплава, подшучивают над неудачниками. Всё было за эти двадцать пять дней: и весёлое, и грустное, и опасное. Были моменты, когда только секунды решали – быть или не быть аварии, когда только опыт и владение веслом позволяли выходить из схватки с порогом безнаказанно. Были и сложные, едва не кончившиеся трагически, ситуации…
Пилот выглянул из кабины и весело подмигнул: «Что носы повесили? Кончай грустить!» Это он почти месяц назад, вылетев на опробование только что освободившейся из-под воды посадочной площадки, согласился взять нашу группу.
Мы тогда летели над едва тронутой желтизной тайгой, в местный курорт «Горячий ключ» – начальный пункт нашего сплава. Второй пилот вёл машину, а командир «травил байки» о рыбалке, охоте, неожиданных встречах в тайге со зверем.
Большой любитель природы, двадцать лет отдавший Забайкалью, он признал в нас таких же одержимых и напутствовал перед началом сложного похода.
* * *
В это лето Забайкалье познало небывалое летнее половодье. Ливневые осадки продолжались почти месяц. Реки вышли из берегов, затопив низины. На Витиме и притоках вода поднималась на 10 – 15 метров.
Мы летели над Баунтской котловиной и куда ни бросали взор – всюду вода и вода…
Озеро Баунт. Центр стокилометровой котловины, залитой половодьем. Пятый час идём на вёслах, а впечатление такое, будто ещё и не отошли от берега: кругом вода. И в байдарке предательски плещется вода. Непонятно, откуда она взялась и долго ли нам ещё держатся на плаву. В любой момент невидимая дыра в днище может увеличиться и тогда…
Увязанное на днище снаряжение мешает отчёрпывать воду. Свистим ушедшим далеко ребятам, но они не слышат: видны только точки их лодок и поблескивающие в лучах предзакатного солнца вёсла.
Нажимаем изо всех сил, но почти не ощущаем скорости: байдарка всё глубже уходит в воду. Ноют мышцы, кисти рук едва удерживают весло, а до берега так далеко. Да и неизвестно, есть ли берег – впереди только тёмная полоска леса, а в её разрывах уходящая до горизонта вода. Половодье увеличило ширину озера с 35 километров до неизвестных пределов.
Берег озера уже где-то сзади – идём по затопленным лугам, бросаемся то к одной, то к другой рощице, но ни где ни полоски суши.
Затопленная байдарка держится только за счёт аварийных воздушных ёмкостей, с трудом управляется, и почти потеряла скорость.
Ну и положеньице! Согласно карте уже два часа идём по суше, а суши нет. И наступают сумерки.
Наконец, потянуло дымком, за кустарником и торчащими из воды деревьями мелькнул огонёк. Подплываем ближе. На небольшом, возвышающемся над водой бугорке ребята разбивают бивак. Первый день и первые волнения – позади.
* * *
Почти 250 километров течёт Цыпа по заболоченной, в крапинах озёр, Баунтской котловине. Нанизывает одну петлю на другую, расходится десятками проток, бросается то влево, то вправо к подножию окружающих гор.
И вся эта громадная котловина, как губка, насыщена водой: берега русла угадываются только по зарослям торчащего из воды тальника. Порой за весь день не встретишь и клочка суши для остановки.
Где-то здесь, у подножия гор, затерялось озеро Бусани, разыскать которое без местных жителей невозможно.
На архипелаге островов посреди озера раскинулся посёлок рыбаков, которые не знают другого способа передвижения, кроме лодок. Озеро соединяется с рекой протокой, но как её найти? Вся котловина – сплошное озеро.
Пять дней мы пробирались через кусты и разреженные полоски леса, срезали многочисленные петли русла, блуждали по бесчисленным залитым болотам, протокам и старицам. Порой только компас да ограждающие котловину горы указывали нам путь.
Неподвижная вода вынуждала работать вёслами от зари до зари. В этой работе грубели ладони, укреплялись мышцы и всё больше росло желание завершить изнуряющую гонку по зелёному морю.
В разговорах всё чаще звучали притягательные для туристов-водников слова: каньон, порог, прижим. И даже отличная охота и рыбалка, пальба по стаям уток, килограммовые окуни и метровые щуки не ослабляли этого настойчивого желания быстрее войти в ущелье.
* * *
В конце котловины метеостанция и гидропост Ую. Здесь готовимся к встрече с порогами, усиливаем суда, ремонтируем снаряжение, отдыхаем, паримся в баньке.
Гидрологи, побывавшие у входа в ущелье, рассказывают о десятиметровых валах, глубоких воронках и прочих страстях, способных вынудить не соваться в ущелье.
Обстановка действительно сложная: по замерам гидропоста расход воды втрое превышает обычный, – накопившаяся в котловине вода устремилась в ущелье.
А это значит, что ниже, в ущелье грохочут вздувшиеся пороги, размываются берега и острова, рушатся в воду подмытые деревья. Вода несёт их, нагромождая в завалы на сужениях и поворотах. Опасность сплава многократно увеличивается.
Начальник метеостанции сообщает: многие группы ушли с реки через невысокий перевал на речушку Бамбуйка к Витиму. До него всего 80 километров, но Цыпа неожиданно бросается в сторону гор, где даже не видно никакого прохода, и мечется в порогах ещё 280 километров. И знаменита она у водников именно этим участком.
После короткого совещания решаем: идём в пороги, осторожность предельная, риск – только оправданный.
* * *
Мерно стучат капли по крыше навеса, рядом полыхает костёр. Бивак расположен на крохотной терраске, ниже бьётся вода, за спиной нависшие скалы. Место очень неудобное: малейший подъём воды, и весь наш скарб, навес и байдарки будут смыты вместе с террасой. Впрочем, куда уж выше воде подниматься?
Стоянка вынужденная. Она – результат тяжелого дня, события которого вновь и вновь проносятся перед глазами, отгоняя сон. Ребята тоже не спят, вспоминают…
Начинался день, как и все предыдущие с разведки очередных порогов. Мы уже свыклись с беспорядочной суетой громадных валов, кипящими бочками с «белой», насыщенной воздухом водой, завалами плавника, другими сюрпризами. Появилась уверенность. Но… гладко бывает только на прогулках.
Перед нами очередной, по нумерации лоции, 19-й порог. Косой кручёный вал на главном сливе перекрывает всю ширину его. Впечатление такое, что байдарка, попав внутрь этого «рожка», опишет мертвую петлю и будет выброшена на камни.
Вариантов другого пути нет – остальная часть реки перекрыта камнями и свежим завалом. Что же делать? Обносим эту ступень, продираясь сквозь цепкий кустарник, проклиная тяжесть груза и лодок.
В устье небольшого притока устраиваем привал, отсюда поплывём.
Надо разведать, что там за поворотом, но ребята устроили очередную рыбалку. Большие ленки жадно хватают блесну, растёт гора рыбы; все увлеклись и никто не желает идти на разведку.
Наконец, отчаливаем. И снова борьба с валами. Именно борьба, где каждый удар веслом должен быть предельно чёток, где интуитивно нужно чувствовать любой опрокидывающий момент и упреждать его веслом и отклонами.
Порядок движения отработан: впереди руководитель, за ним колонной остальные; замыкает сильнейший экипаж. Мы с Валерием возглавляем эту колонну.
То проваливаясь в ямы, то взлетая на трёхметровые валы, держимся центра потока – лучше валы, чем камни и водовороты у берегов.
Порог задаёт основательную трёпку: порой гребень вала проходит над головой впереди сидящего Валерия и бьёт в лицо и грудь, сбивая дыхание и ослепляя. Под водой теряешь ориентировку и вылетаешь из пенного месива, лёжа на боку. Удар веслом – и равновесие восстановлено.
Всё внимание – только кипящим впереди валам: вовремя рассмотреть их, определить характер, и выполнить маневр, уходя от неожиданно возникающей опасности.
Следующим легче: видя наш маневр, свой делают с упреждением, ещё не разглядев ни косых грозных валов, ни опасных уловов, ни «падунов». Но это немножко и расслабляет, притупляет внимание.
На выходе из порога оглядываюсь. Женя и Петрович в валах, рискуя перевернуться, разворачивают свои суда против течения. Что-то с третьим экипажем!
Рывком выбрасываем байдарку в улово за древесным завалом, вглядываемся в кипящий, только что пройденный каскад.
Мелькнуло чёрное днище, рядом два белых шлема. Оверкиль! Ну что ж, при опыте замыкающих – это ещё не беда.
Выброшен спасательный фал, перевёрнутая байдарка зацеплена, и Петрович с Володей наискось против потока прорываются к берегу. Всё чётко. Теперь только одолеть поток, прибиться к берегу, а там удерживаемую на верёвке байдарку маятником выбросит на прибрежные камни.
Женя идёт рядом, страхуя, ещё ниже – мы.
Но вдруг перевёрнутую байдарку бросает на застрявшую в камнях лесину, один из спасаемых оказывается в сучьях дерева, а другого верёвка перехлёстывает за ноги. Байдарка срывается вниз, а спасатели, не оглядываясь, яростно гребут против потока к берегу, увлекая под воду опутанного шнуром Геннадия!
Секунды критические: даже надутый до предела спасательный жилет не может удержать на поверхности человека, болтающегося на привязи в потоке, несущимся со скоростью около 30 км в час.
Кричим! Но что можно услышать в рёве порога?
Обходя завал, спасатели бросают грести и Гена появляется на поверхности. Эта связанная нелепая система – байдарка и человек на привязи – проносится мимо нас.
Теперь уже достаточно жестов. Запрещающий кулак и мах по потоку заставляют спасателей оглянуться и понять ситуацию. Теперь уж действительно, дело техники: рывок назад и Геннадий хватается за корму, рывок к берегу, и струя выбрасывает байдарку со спасённым в улово.
Командир аварийного экипажа тем временем выбрался на завал плавника и ползёт по нему к берегу. Люди в безопасности.
* * *
Пора подумать и об унесённой байдарке. Потеря четвёртой части снаряжения и продуктов, а главное – средства сплава – может привести к прекращению похода.
«Выстреливаем» из улова в поток и входим в слив очередного порога, кажется, двадцатого. Счёт потерян, пороги идут друг за другом без всякого разрыва – сплошной каскад сложнейшего слалома.
Впереди Евгений, его одиночка взлетает на валах, почти отрываясь от воды; управлять одному загруженной «двойкой» в таком потоке явно не сладко.
Река поворачивает. Впереди угадывается навал всей массы потока на скальный берег – «прижим». Но маневрировать не торопимся: бросаться в неразведанном пороге из стороны в сторону, ещё не видя опасности, слишком рискованно.
Вдруг Женя, поставив лодку поперёк, вырывается из валов к берегу. Что он делает? Причаливает?
Один взгляд на берег отбивает желание даже подходить к нему: обломки скал, груды сваленных деревьев – обычный «мусор», способный в мгновение переломать и разорвать в клочья наши судёнышки.
Проносясь мимо, видим, как Женя, навалившись бортом на камни, за какое-то мгновение до переворота вываливается на них и сбрасывает уже лежащую на борту байдарку в «тень» за камнем.
Высадка высокого класса! Малейшая неточность, и вероятность излома судна при таком причаливании будет равна ста процентам. Что его заставило так рисковать?
Однако осмысливать это некогда. Где-то впереди валы треплют утерянную байдарку и, возможно, уже дорывают и доламывают её.
Окончание: http://www.proza.ru/2013/12/31/1158