Мы никогда не живём настоящим,
всегда призываем прошлое и стараемся удержать его,
словно оно ушло слишком рано.
Древняя мудрость
Октябрь - самое ужасное время года. Ненавижу октябрь. Потому что в октябре идёт самый противный дождь, потому что грязь повсюду - за одежду цепляется, за новенькие сапоги из замши, в которых ещё утром мечтаешь покрасоваться в школе перед одноклассницами, а вместо этого с позором прячешь их, мокрые и отвратительные, под парту. Ещё в октябре портится не только погода, но и люди тоже портятся: становятся злые, раздражительные, сонные... "тормозить" начинают ещё больше... И сваливают своё паршивое настроение на осеннюю хандру. Ну да, конечно!.. В сентябре ещё туда-сюда ; солнышко там пригреет, погода тихая постоит. Но в октябре... С людьми в октябре невозможно общаться.
Ещё в октябре оценки за первую четверть выставляют (хуже не придумаешь вообще)...
Но самая большая гадость, которую я получила от ненавистного октября - это ПЕРЕЕЗД...
* * *
В начале октября этого года мы переехали в другой город. Новая квартира, новая школа, новые друзья... Вернее, последнего у меня как раз и не было. В новом классе моё появление восприняли как-то равнодушно, я бы даже сказала, холодно. Ну, приехала, и приехала, что ж теперь? Садись да учись, тебе никто не мешает... Я, честно говоря, от этого ничуть не страдала. К мальчишкам я всегда относилась сдержанно и даже враждебно. А девчонки... Я была не из тех, кто любит посплетничать и построить глазки противоположному полу. Поэтому в одиночестве, со своими тараканами в голове мне было легче.
С соседями по дому я тоже не общалась. Так, "здрасте-здрасте", и всё. Родители, в отличие от меня, в первый же день ушли к кому-то из них пить чай. Через неделю они уже всех соседей по именам-фамилиям-отчествам знали.
Я очень редко выходила во двор. Да там, собственно, тоже не с кем было заводить дружбу: либо дети совсем мелкие играли, либо дядьки совсем взрослые курили в беседке или машину какую-нибудь с матами чинили. А бабульки на лавке вообще круглыми сутками дежурили. В общем, скукотища.
Вот и сегодня то же. Даже хуже: мало того, что во дворе - ни души, так ещё и дождь пошёл, мелкий такой, колючий... Я села на качели, ничуть не жалея свой чёрный новенький плащ (он непромокаемый был) и с каким-то больным умиротворением стала слушать тихий шум дождя. Странный он, этот дождь: такой маленький, а может даже шум машин заглушать или поднимать в душе такие большие противоречия и чувства... Я иногда люблю такую погоду. Когда сидишь вот так под занудным, холодным дождём совсем один и чувствуешь себя таким несчастным и покинутым, что на душе даже как-то сладко становится, и настроение приходит поэтическое.
Внезапно сквозь тихий небесный шум до меня долетел чей-то далёкий, но чёткий смех. Я подняла голову и с любопытством огляделась. Смех опять повторился; похоже, смеялась девушка. Меня вдруг взяла зависть: вот, кто-то сейчас сидит в тёплой компашке и не обращает на собачий холод никакого внимания. Это я, "псих-одиночка", восторгаюсь красотами унылой поры.
Во мне вдруг поднялся протест. "А вот возьму сейчас и пойду туда, где смеются. Сделаю вид, что мне на них по барабану, и пройду мимо. А они скажут: "О, глядите, какая девчонка идёт! Ты чего такая грустная, красавица? Айда к нам!.." При этих мыслях я улыбнулась. Нет, конечно же, прямо так они не скажут. Они, наверное, вообще никак не скажут - какое им до меня дело...
Я часто придумывала вот такие "сказки": а, вот, мол, сейчас ко мне вон тот симпатичный мальчик подойдёт и спросит, как меня зовут и можно ли со мной познакомиться. Я делала мечтательный, томный взгляд и ждала. А ко мне никто не подходил... Вот тебе и "сказка". И так всегда. Я почему-то считала себя не такой, как все, и поэтому обижалась на людей из-за того, что они не обращают на меня никакого внимания. А ведь должны!.. Это уже потом, но¬чью, лёжа под одеялом и глядя в потолок, я понимала, что никто мне на самом деле ничего в этой жизни не должен.
Однако сейчас мне было слишком одиноко, чтобы с гордым видом оставаться сидеть на месте. Я неловко слезла с качелей и пошла в сторону подъезда. Подъезд наш был сделан очень интересно: заходишь, поднимаешься на четыре ступеньки и оказываешься на небольшой площадке. Слева от этой площадки уходит лестница на верхние этажи. А ты идёшь прямо, опять спускаешься по другим четырём ступенькам и выходишь в соседний двор. Жильцы называли это переплетение лестниц "аркой".
Так вот, прошла я, значит, под эту "арку" и остановилась на площадке - прислушиваюсь. Незнакомая девушка опять засмеялась, словно специально указывая мне путь. Причём смех на этот раз раздался совсем близко. В подъезде шум дождя стал похож на шёпот. Однако я явственно слышала, что к этому шёпоту примешивался ещё чей-то тихий говор. Я подняла голову, и мне вдруг стало необъяснимо жутко: подъезд показался мне каким-то старинным, нежилым и заброшенным. Слабые лучи дневного света пробивались сквозь щели на заклеенных жёлтыми газетами и тряпками древних окнах. С грязно-серых, почти чёрных стен худыми лохмотьями свисала отмокшая штукатурка; листья, загнанные в углы сквозным ветром, ржавой позолотой шуршали на покрытом тленом полу...
Я люблю фантазировать и "выпадать" из реальности. Но сейчас иллюзия того, что я нахо¬жусь в старом волшебном замке, была создана явно не мной, а кем-то другим. Желая скорее избавиться от наваждения, я очень быстро сбежала по ступенькам и пошла к выходу в другой двор. Внезапно мне навстречу выскочила небольшая человеческая фигура во всём чёрном, и я, тихо вскрикнув от испуга, прямо-таки сшиблась с ней.
- Э, куда прёшь, мелкая? - прокуренным хриплым голосом рявкнула на меня плотная, густо размалёванная девка.
- Извините... - пролепетала я, по привычке стремясь не вступать в конфликт.
Девка уже скривила рот, чтобы отмочить какое-нибудь забористое словечко, как вдруг расплылась в милой улыбке.
- Ой, да ты ж не местная!..
- Нет, но я здесь живу... В пятой квартире...
- А, недавно, значит переехали? Так ты, выходит, моя новая соседка! ; похоже, восторгу незнакомки не было предела. - Тебя как звать-то?
- Яна...
Девушка тоже представилась.
- Но вообще-то меня все Стервой зовут, - добавила она с очень довольным видом. - Ты тоже зови.
- А... почему так?.. - я, честно говоря, совсем растерялась и покраснела даже.
- Да, не знай!.. - махнула рукой Стерва. - Все так зовут: и друзья, и соседи...
"Неужто и родители?" - с робкой иронией подумала я.
- О! А пошли я тебя со своими друзьями познакомлю! - и, не дожидаясь ответа, она схватила меня за руку и потащила туда, откуда так стремительно выскочила минуту назад.
Стерва была крепкой девушкой среднего роста. Волосы чёрные-чёрные с явным передозом геля ужасно блестели и завивались. Холодные глаза ярко-зелёного цвета напоминали завораживающий кошачий взгляд. Чёрная помада на губах, сильно подведённые чёрным карандашом глаза, чёрные ногти... Мини-юбка, кофточка-корсаж, обтрёпанные сапоги, накинутая сверху мужская кожаная куртка с ремешками и на молнии - тоже всё чёрное... Я сперва подумала, что она гот, и очень испугалась. Я ненавижу готов, потому что считаю, что они бесятся с жиру, наряжаясь во всё чёрное и подражая вампирам.
Но на душе почему-то было очень спокойно. Я доверилась инстинкту и покорно пошла за моей новой знакомой. Мы вышли из подъезда и повернули налево, - туда, где находился мрачный, бесконечно уходящий вверх угол, образованный между двумя тесно стоящими друг к другу домами. В углу я заметила 5-7 человек, которые показались мне неясными призраками, размытыми туманной пеленой дождя. Один из этих призраков с низко-низко опущенной головой сидел на корточках, прислонившись спиной к стене, и флегматично курил. Его друзья уже давно услышали зычный голос идущей рядом со мной Стервы и, оживившись, что-то забормотали. А он даже не шелохнулся, - как сидел, так и сидел.
- Эй, ребята!!! Смотрите, кого я привела! Мардук, привет! - заорала Стерва так неожиданно, что я даже вздрогнула от испуга. - Поздоровайся с Мардуком, - она с такой силой потискала меня за плечо, что я даже запищала. К счастью, этого никто не услышал.
- Привет... - слабо пролепетала я, обращаясь к тому, кто сидел у стены. Когда мы подошли ближе, он, наконец, поднял голову и тихо бросил:
- Привет.
Я так и замерла на месте: я никогда ещё не встречала людей с такими странными, сверлящими душу глазами. Он был высоким и, как мне показалось, довольно худым. На вид - лет восемнадцать (плюс-минус два года). Тёмные волосы с зелёным отливом длинными неров¬ными прядями спадали на бледное, юношеское лицо, почти полностью закрыв его. Во всей его тёмной фигуре сквозили какие-то тихие скорбь и одиночество. Одним словом, он был необычным, странным и напоминал призрак, ищущий покоя и света.
Мне стало стыдно: я пялилась на Мардука во все глаза, и поняла это, только когда Стерва сказала:
- Ну, чё встала? Присаживайся!
Я послушно опустилась на корточки рядом с Мардуком; он медленно от меня отвернулся и продолжил курить.
- Ну, давай, рассказывай, - подсела ко мне Стерва, зябко кутаясь в куртку. - Надолго к нам или в гости?
Присутствующие без особого интереса слушали нашу "болтовню". Но я их даже не замечала. Я помедлила с ответом и взглянула на Мардука: он всё так же лениво курил и, казалось, ему вообще все и всё было до фени. Честно скажу: он мне сразу понравился, как обычно нравится людям всё неразгаданное. К тому же он был ужасно симпатичным, несмотря на чрезмерную мрачность... Поэтому я нарочито громко ответила Стерве:
- Надолго? Да. Навсегда. Мы купили квартиру в этом доме, и теперь я буду здесь жить.
С этими словами я опять мельком взглянула на Мардука, стараясь понять его реакцию на мои слова. Однако он только выпустил изо рта клуб дыма - вот и вся его "реакция".
- С предками? - уточнила Стерва.
- Конечно! - я поплотнее прижала к груди заледеневшие руки, ёжась от промозглого слабого ветра. Стерва, не переставая улыбаться, обратила магический взгляд кошачьих глаз на Мардука и спросила:
- Ну, что? Оставим девочку с нами? Она хорошенькая, умненькая... К тому же она никого здесь не знает. Да, Ян? Хочешь остаться с нами?..
Мардук вдруг резко встал, - я даже вздрогнула от неожиданности. Не поднимая головы, он ещё несколько раз затянулся и небрежно швырнул окурок в сторону. Затем тихо сказал:
- Пусть делает, как пожелает.
Тут он снова взглянул на меня. Я под таки свинцовым взглядом едва язык не проглотила. Мардук достал ещё одну сигарету и кивнул в сторону "арки":
- Пошли, погуляем?..
Его друзья согласно закивали, поддерживая идею неясным бормотанием. Стерва нахмурилась:
- Какое гулять? Ты уже сёдня гулял! Делать не фиг!..
Мардук посмотрел на неё исподлобья:
- Я ХОЧУ гулять, и я пойду гулять. Ясно?
Девушка промолчала, глотая обиду и его холодный, повелительный тон. Мне почему-то стало её очень жалко. Однако Мардук не придал её обиде никакого значения. Заметно повеселев, он крикнул:
- Так! Чем сегодня займёмся, братья?!
- А... э-э-э... может, эта... ну... в карты? - заикаясь, предложил какой-то лохматый, прыщавый каланча.
- Дурак! - насмешливо бросил ему Мардук. - Такая восхитительная погода, такой воздух свежий! А он - "карты"... Нет.
- В футбол тогда... - несмело крякнул низенький светлый мальчишка.
- Тоже не то. Футбол - это смертельно скучно. Хочется адреналина, скорости, страха!.. - глаза Мардука лихорадочно блеснули. - Придумал! Давайте поиграем с Криком.
Его друзья одобрительно загудели. Только Стерва и ещё какая-то серая девчонка молча восприняли предложенное. Я испуганно спросила у своей новой знакомой:
- Что значит - "играть с Криком"?
- Ммм... как бы тебе объяснить... Ты смотрела фильм ужасов про маньяка-убийцу в маске? Его Крик звали...
- Да, - быстро ответила я, и у меня внутри всё похолодело.
- Так вот, в соседнем подъезде напротив живёт мужик один... Он психбольной, короче. Его хотели в психушку положить, но вышло так, что он остался дома, на попечении своей мамаши. А та вообще карга старая... Не следит за ним, одного его оставляет. Даже на улицу выпускает. А он-то буйный! Мы и жаловались, и всё такое - куда там! Всем вообще наплевать, что у нас рядом с мирным населением психи живут!
- А при чём здесь Крик? - недоумевала я.
- А-а, ну вот, слушай. Мы с ребятами придумали такую штуку: когда он выходит на улицу, мы его на чём свет костерим. Он тогда дико злится и гоняется за нами, как сумасшедший! Хотя, почему "как"? Он же и есть сумасшедший!..
Стерва мерзко и хрипло расхохоталась. Мы уже давно встали с земли и уже шли под "аркой". Я широко открытыми глазами смотрела на шагающих рядом молодых людей.
- И что... не страшно?.. А вдруг поймает и прибьёт? Ведь псих же...
- Да не, что ты! Мы молодые, быстро бегаем. А ему уж полтинник скоро... Так это, он знаешь, что придумал? Купил себе где-то маску этого самого Крика, костюмчик чёрный длинный раздобыл. Ножики мать от него прячет, так он из дерева себе мачете выстрогал... Придурок...
Видя, что я стала совсем мрачнее тучи, она добавила:
- Да ты не бойся! Знаешь, как классно? Пробирает лучше любой наркоты. Мы поэтому такие здоровые, что каждый день бегаем и не колемся. Тока курим...
Возле входа в наш подъезд мы остановились. Мардук докурил сигарету, выбросил её и, сунув руки в карманы чёрных джинсов, пошёл к подъезду, в котором жил "Крик". Стерва сказала, что его Крик ненавидит больше всех, поэтому важная миссия разозлить психа возложена исключительно на него. Откуда возникла такая ненависть, я так и не узнала.
…Через пять минут Мардук бесшумно выскочил из подъезда и понёсся к нам.
- Готовсь!!! - закричал он своему маленькому отряду.
- Быстро бегаешь? По физ-ре что?
- Пятёрка... - меня так и сковало ужасом, когда я увидела, как следом за Мардуком из дома выбежал самый настоящий Крик... Я прямо к земле приросла.
- БЕГИ!!! Что стоишь?! - заорал Мардук, толкая меня в сторону. Я огляделась и увидела, что моих новых друзей и след простыл. И тут меня понесло неизвестно куда с такой силой, что даже дух захватило...
Мы носились по всему кварталу. Во дворах было тихо и безлюдно - только мы и Крик царствовали в этом призрачном мире. Мы раз тридцать пробегали под нашей "аркой", раз по десять проносились по каждой лестнице каждого дома. Иногда Крик почти настигал кого-нибудь и уже заносил было нож, однако его намеченная "жертва" в самый последний момент ловко уворачивалась и скрывалась. Тогда Крик падал на землю, бился об неё головой и дико вопил, издавая леденящие душу вопли. Я почти не попадалась Крику. У меня уже язык сбился набок, а я всё гоняла и гоняла за новыми друзьями, с хохотом и замиранием чувствуя, как бешено бьётся в груди и в голове моё сердце.
... Через час я на полной скорости врезалась в Мардука. Он поймал меня, с насмешкой посмотрел на мою ужасно растрёпанную причёску и усталые глаза, и заметил:
- Что, запыхалась?.. Ладно, отступаем.
Он схватил меня за руку и куда-то повёл, научено бесшумно ступая по грязи. От его холодного прикосновения я так необычно заволновалась, что у меня голова закружилась. "Неужто влюбилась, дурочка..." - подумала я, чувствуя, как у меня вспыхнули огнём лицо и шея. Следуя за Мардуком, я вдруг подумала, что он уведёт меня сейчас на край света и останется там со мной навсегда-навсегда...
Но вместо райского уголка из моих грёз мы пришли на старый тёмный чердак на нашей крыше. Там нас ждали все остальные. Заперев чердак изнутри, они расселись по углам и стали ждать, когда Крику надоест нас искать, и он свалит домой. Тогда и мы разойдёмся.
- Ну, как? Понравилось? - спросила радостная Стерва, размазывая по взмокшему лицу дешёвую тушь.
- Ага... - словно пьяная, заплетающимся языком ответила я.
Они с Мардуком в обнимку сидели возле старого, покрытого бурой плесенью деревянного ящика. Ещё когда я с ними знакомилась, я сразу поняла, что между ними что-то есть. Ведь ТАКОЙ парень просто не может быть свободным! В глубине души я ужасно завидовала Стерве, тому, что ей сейчас тепло рядом с ним, а я тут мёрзну в одиночестве... Ну и ладно. Чужому счастью завидовать нельзя. Поэтому в силу своего характера я терпеливо наблюдала за ними, стараясь думать о чём-нибудь другом.
Друзья Мардука, сидящие возле забитого досками чердачного окна, раскинули ветхие, запачканные чем-то карты и теперь с хриплыми воплями бомбили друг друга козырями. Я захотела к ним присоединиться, но была не в силах даже подняться. Мардук, ухмыльнувшись, вдруг спросил:
- А у тебя парень-то есть?
Я прямо-таки оторопела.
- Нет... И не было никогда. А что?
- Не было?! Да ладно?!
- Правда.
- Во дела! - Мардук присвистнул, обращаясь к Стерве. - Такая девчонка симпатичная... взрослая уже. И одна! Родители, что ли, дружить не разрешают?
- Нет. Они мне всё разрешают... в меру. Я сама не хочу...
- Да ладно! Такого быть не может.
- Может. А ты зачем вообще про это спросил: есть у меня парень, нет?
- Да так, просто... Ты б его сюда привела; мы бы с ним подружились.
- Ну, чего ты пристал к девчонке! - промурлыкала Стерва, потёршись щекой о плечо Мардука. - Можно подумать, тебе это интересно...
Я даже не обиделась, услышав слова Стервы. Мардук говорил со мной - это уже большая честь.
- Ну, так что, завтра опять устроим забег - будешь участвовать? - его улыбка так и обжигала мне душу.
- Конечно! - хрипло, но радостно ответила я, а сама подумала: "Точно свихнулась..."
* * *
На следующий день я, конечно же, ни на какой "забег" не пошла. И в школе я так и не появилась. Потому что слегла с температурой тридцать восемь и пять - простудилась после вчерашнего. Днём опять шёл дождь. Настоящий, оглушительно шумный. Я лежала в тёплой постели, пылая, как большой уголёк, и с мечтательно-мученическим видом смотрела в окно. Я вспоминала Мардука...
Едва родители переступили порог квартиры и ушли на работу, как ко мне тут же заявилась Стерва. Она принесла банку малинового варенья, которое расхваливала как "самое умопомрачительное варенье в мире", потому что его сварила её мама. Потом она развела малину кипятком и заставила выпить где-то кружки три-четыре. Не знаю, стоило ли пить так много, однако мне действительно стало лучше. Стерва тоже не отказалась от своего "зелья". За чашкой чая, т.е. за чашкой малиновой бурды мы и разговорились.
- Тебе вчера-то понравилось? - поинтересовалась Стерва, выуживая из вазочки со сладостями печеньку
- Очень! Я сегодня ещё хотела, а тут, видишь... Заболела.
- Н-да... А ребята-то про тебя спрашивали. Ты им понравилась! - она захихикала, едва не расплескав на себя содержимое кружки.
- В смысле? - я по привычке нахмурилась.
- Ну это... Как товарищ. Вежливая, говорят, такая, неиспорченная. Неглупая...
- Лен, - я посерьёзнела и даже назвала её по имени, - слушай, а они КТО?
Стерва наигранно-непонимающе улыбнулась:
- Ну как это - кто? Люди, конечно! Не инопланетяне же, в самом деле.
- Это понятно. Я в том смысле, что... М-м-м... Чем они занимаются? Учатся где-нибудь? Или, может, они неформалы какие-то?.. Ты только, пожалуйста, не обижайся, - поспешно попросила я, видя, как девушка с каждым моим вопросом становится всё мрачнее и мрачнее.
Она секунд десять молчала, очевидно, обдумывая ответ. Отставила в сторону дымящуюся кружку, задумчиво подпёрла рукой щёку и, тяжело вздохнув, опустила глаза в пол. Судя по её поведению, я сразу поняла, что здесь всё не так-то просто.
- Как бы тебе объяснить, Ян... - её глубокий и такой печальный сейчас взгляд уткнулся прямо в мои зрачки, как бы ища понимания. Она опять издала тяжёлый вздох. - Не знаю, поймёшь, нет. Короче, они МУЛЬТЫ.
Я, не мигая, смотрела на неё и никак не могла понять, что это сейчас было: идиотская шутка и действительно правда?
- Как это - мульты? Мультяшки, что ли? Да ладно! - я неуверенно засмеялась, но тут же замолчала, увидев скорбный вид Стервы.
- Называй, как хочешь. Только это чистая правда. Верить тебе в это или не верить - это уж твоё дело.
На меня вдруг напало дикое любопытство. Я засыпала её вопросами, тараторя без умолку. В ходе расспросов я поняла, что мульты - это такие существа, которые внешне выглядят как обычные люди, а вот внутри... Внутри у них ничего нет. Совсем ничего. Ни органов, как у человека, ни крови... Просто пустая оболочка. А то, что они живут, двигаются, мыслят и даже говорят, - всё это закладывает в них СОЗДАТЕЛЬ - художник, то бишь. Создатель вкладывает в мульта свою душу - вот поэтому он жив и реально существует.
- Но ведь... Мультики живут только на бумаге! Их соединяют и получают мультфильмы, которые пользуются популярностью и даже всякие там "Оскары" получают.
- А если созданный персонаж не понравится Создателю? Он зверски сомнёт листок с рисунком и швырнёт его в мусорку, ведь так? И он не узнает о том, что с этого момента в мире становится на одну блуждающую душу больше, - Стерва судорожно сглотнула. ; Худож¬ники вообще самая безответственная и неблагодарная порода людей. Они сначала вдыхают в нас жизнь, возлагают какие-то надежды, а потом - бац! и бросают. Точнее, выбрасывают. И даже не задумываются над тем, что это только по их вине мы не выходим такими, как надо...
- Постой... Так ты... тоже мульт?
- Да, - Стерва всхлипнула, и на её глазах брошенного котёнка заблестели слёзы. - И Мардук, и все...
- Мардук? Выходит, его тоже выбросили? Но почему?! Он же такой классный! И симпатичный.
- Он тебе понравился, да? - девушка-мульт улыбнулась сквозь слёзы и вдруг взяла меня за руки. - Очень сильно понравился?
От неживого прикосновения её рук у меня мурашки по коже забегали. Как будто мои пальцы сжимали кусочки холодной ваты. Ужасное ощущение! Я тут же вспомнила, как вчера Мардук вёл меня за руку на чердак. Опустив взгляд, я молча кивнула на вопрос Стервы. Она опять сделалась печальной.
- Лучше не надо, Ян. Даже думать не смей о том, что между вами что-то возможно. Не надо.
- Почему? Ты ревнуешь? - и я с глупой готовностью враждовать в глазах вызывающе посмотрела на её несчастное бледное лицо.
- Да какое там! Нет, конечно. Просто мне жалко тебя очень. Ты же не знаешь... Если ты полюбишь мульта, твоя любовь сделает его ещё более несчастным. Но если он полюбит тебя... Считай, что ты обречена.
Мне стало неловко перед ней. Она заботится, а я собралась тут соперничать. Тогда я решила воспользоваться её расположением и узнать о Мардуке побольше.
- Теперь понятно, почему у него такое имя. Мардук... Это вроде какой-то шумерский, что ли, бог войны, да? А почему его бросили?
- Создателю не понравилась его улыбка...
- Да ты что?!!
- Да. Представляешь теперь, насколько это бессовестные люди? Бедный... Жалко его до ужаса.
- А как вы с ним познакомились? - я даже села, несмотря не недуг ; настолько меня взяло любопытство.
- Ой... Да так как-то... Я ведь уже много лет тут живу. Я среди людей привыкла; соседи меня все знают, я их тоже. Мы ведь мульты - никогда не стареем. Только... как бы это сказать? Ну, тускнеем, что ли... Они все думают, что мне уже лет двадцать восемь, - Стерва усмехнулась. - Так вот. Мы, мульты, являясь существами нереальными, можем запросто создавать иллюзии или пускать по ветру мысли...
- Иллюзии? Так это вы вчера сделали так, что подъезд стал похож на старый замок? - восторженно вскричала я. Стерва кивнула. - Здорово! А... что значит "пускать мысли по ветру"?
- Я не знаю... Я просто знаю, что это именно так называется. Это всё равно что... что чутьё какое-то, что ли... Или способность общаться на расстоянии. Но только немножечко другое.
- Понятно. И что дальше? Как ты встретила Мардука?
- Я сидела дома и вдруг поняла, что нужна кому-то... Он был так одинок, так боялся... Я вышла на улицу и пошла... по городу... Увидела, как ОН идёт навстречу... Я остановила его и позвала с собой. Он подумал, что я человек. Но потом понял... И сказал, что ему очень обидно... и холодно. Он пошёл за мной. Пришёл во двор и остался там жить. Все подумали, что он каждый божий день ко мне ходит. А он просто жил во дворе...
- А у тебя дома он хоть раз был?
- Был пару раз. Но так, знаешь... Посидит где-нибудь, послоняется, посмотрит, как я что-нибудь делаю. Скажет: "Эх, Ленка, завидую я тебе... Вон у тебя как здорово получается (жить, мол, у меня получается)! А я вот так не могу... Сколько раз пытался ; всё равно не могу..." ; Стерва сделала паузу и шмыгнула носом. Я участливо подала ей бумажный платок ; у меня таких целая пачка рядом стояла. Она продолжила:
- А потом мы всех остальных нашли. И сюда привели. Только эти отходчивые оказались. Каждый день у меня ошиваются: то кормлю их, то музыку им даю послушать; спят иногда.
- А вы разве можете спать и есть?
- Нет, конечно. Мы просто принуждаем себя, чтобы не вызывать подозрений и заодно привыкнуть к этой человеческой жизни. Вот Мардук - истинный мульт. За всё время нашего знакомства он ни разу глаз не сомкнул. Представляешь?!
- Ужас! А сколько лет он здесь живёт?
- Года три-четыре.
- А ты сколько?
- А я? Ой, много... Очень много.
Мы помолчали. Я не решалась взглянуть на часы, - наверняка уже прошло много времени, и скоро придут родители. Но Стерва словно прочитала мои мысли и жестоко вынесла вердикт:
- Ого, уже пять! Щас твои припрутся. Я пошла.
Она поспешно вскочила, побежала мыть кружки... Потом вернулась за банкой и, уходя, попросила:
- Ян, ты только не говори никому, ладно?.. А то Мардук меня убьёт, - она улыбнулась. Я же вижу, что ты не дура. И веришь мне. Ну всё, давай, выздоравливай. Я ещё приду.
* * *
Через неделю я опять была на свободе. Ходила в школу, в магазин за хлебом... Но больше всего времени (наверное, часов по десять в сутки) я проводила во дворе. Я стала невнимательной на уроках, всё всегда путала, забывала, отвечала невпопад. Одноклассники даже иногда надо мной смеялись, если я вдруг начинала тупить или устраивать возле доски "представление", которое заканчивалось тройкой или двойкой.
Родители сначала были рады тому, что я нашла друзей и активно общаюсь с ними. Но когда у меня ужасно снизилась успеваемость, и мама вдобавок как-то раз увидела в окно мою "весёлую компашку", они задали мне настоящую трёпку, - мало не показалось... Я одумалась; опять стала учиться на пять-четыре, однако уроки учила чисто на автомате. У меня голова была просто битком набита мультами, и особенно одним из них... Я старалась следовать совету Стервы: мало говорила с Мардуком, как можно реже на него смотрела и делала вид, что равнодушна к нему, равно как ко всем мальчишкам из его команды. Но делать это было так трудно. Я чувствовала себя ужасной жертвой ужасного чувства (ужасная тавтология, но по-другому никак не скажешь); я мучилась и часто плакала по ночам - тихо так, чтобы мама, не дай бог, не услышала. Утешало одно: Мардук, не считая нашей самой первой встречи, был со мной дружелюбен и даже испытывал к моей персоне некий интерес. Но интересна я была ему только как человек - не более (я ведь была единственным Homo Sapiens'ом среди его друзей). Да и мне, собственно, большего и не надо. Вижу его каждый день, знаю, что он всегда будет здесь, во дворе - и уже от этого хорошо и спокойно.
Мы каждый день играли с Криком. Он сначала как-то мало обращал на меня внимание. Наверное, думал, что я чужая. А потом до него с опозданием, правда, но дошло, что я тоже вожусь с задиристыми, ненавистными ему мультами. И его внимание резко обратилось ко мне. Он старался ловить только меня, как будто я была единственной, кто его злит. Мне сначала было "лестно" - надо же, пользуюсь успехом у "знаменитого" убийцы! Ребятам это тоже нравилось: они шли на невероятные подвиги, считая главной целью спасти Маленькую Принцессу (меня, то есть) от злодея, чтобы потом гордиться этим и хвастаться друг перед дружкой, какие они герои. И опять же в этом своеобразном соревновании победителем всегда был Мардук. Меня это, конечно же, ужасно радовало.
Так в "великом веселии" прошло где-то две с половиной недели. За это время я была так счастлива, как не была счастлива за все вместе взятые мои шестнадцать прожитых лет. Моё чувство к симпатичному высокому мульту понемногу притупилось, но крепкая привязан¬ность и дружба вросли в моё сердце подобно сильному, вечному корню. Я была счастлива.
Мультам тоже нравилось со мной общаться. Они часто создавали для меня невероятные иллюзии, превращая скучный обыденный мир в неповторимо волшебный и загадочный. Они в знак дружбы и уважения оказывали мне мелкие услуги и давали советы, если вдруг что-то не получалось. Я поражалась: как они, живые картинки, могут знать так много и быть такими мудрыми?! Без сомнения, те, кто создали их, были умными людьми, просто судьба безжалостно толкала их на чудовищные ошибки... Я, кстати, после того разговора со Стервой стала резче с людьми; даже с родителями. Я почему-то считала, что в трагическом существовании этой кучки брошенных мультов виноваты все люди ; неважно даже, знали они об их существовании или нет. Мардук иногда просил меня: "Ян, не злись на людей, пожалуй¬ста. Они такие замечательные! Если ты думаешь, что я мечтаю им отомстить, ты глубоко заблуждаешься!" И тогда я спрашивала: "А о чём ты тогда мечтаешь?" Он молчал. Но он не думал над ответом, а просто размышлял - говорить ли мне? И потом так тихо-тихо и грустно отвечал: "О жизни..."
* * *
Сегодня у меня было четыре урока - в школу приехала какая-то проверка, и нас отпустили пораньше. Я тут же обзавелась крыльями и помчалась домой со второй космической скоро¬стью. Родители в это время усердно вкалывали на работе; их приход ожидался аж вечером. Я быстро и бестолково поела, помыла после себя посуду и пулей вылетела во двор. Там опять шумел занудный дождик, который я уже давным-давно полюбила. Я метнулась под арку и врезалась в своих друзей, - они неорганизованной толпой неслись мне навстречу.
- Прости, начали без тебя! - проорала на ходу Стерва, хватая меня за шиворот и дергая за собой. Я едва успела различить за их спинами ужасающий тёмный силуэт Крика.
Мы опять начали носиться как угорелые. Я за эти две с лишним недели довольно успешно обучилась ловкости у своих новых друзей. Поэтому Крик бесился ещё больше, когда я оказывалась одна, без помощи, но всё равно ухитрялась ускользнуть от него в самый последний момент.
Но сегодня что-то было не так. То ли я за обедом переела, то ли этот псих физкультурой стал заниматься, - только я раза два-три едва не попалась ему по-настоящему. И я совершила ужасную ошибку, не отказавшись после этих почти что промахов играть дальше...
Когда я очередной раз забежала под арку, я вдруг зачем-то остановилась и прислушалась. Вокруг было подозрительно тихо. Крик обычно топотал, как слон, благодаря чему мы слышали его за километр и благополучно смывались. А тут на тебе - ни его топотанья, ни радостных взвизгов друзей. Я развернулась и спустилась вниз по ступенькам, чтобы выглянуть на улицу. И тут прямо у меня перед носом самым непонятным образом появился Крик. Я в ужасе закричала и метнулась назад. Но он с такой поразительной ловкостью оттеснил меня к лестнице, ведущей на верхние этажи, что мне ничего не оставалось делать, кроме как броситься наверх. Я с замирающим сердце спотыкалась о ступеньки, пытаясь спасти. Крик не отставал от меня. На лестничной площадке между третьим и четвёртым этажами он загнал меня в угол...
Я с диким ужасом следила за кончиком его самодельного ножа. Я, наверное, была первой, кто видел его так близко... Я едва сама не стала сумасшедшей, когда поняла, что нож на самом деле сделан из ржавого, но очень острого метала. Очень острого...
Крик довольно мычал и пытался хрипло отдышаться. Потом он завопил и размах¬нулся, чтобы ударить меня ножом. Я увернулась... Я громко, до боли в горле кричала - звала на помощь, умоляла не убивать. Но двери квартир были безмолвны - мои "добрые" соседи уже давно привыкли к таким воплям, зная, что мы дурачимся...
...Второй раз Крик ранил меня в руку. Прямо в ладонь. Я опять громко закричала и сорвала голос. До это мой крик был единственной защитой, потому что псих не выносил шума. А теперь... Я плакала и вспоминала жизнь: мама, детство, дни рождения... Всё так быстро мелькало перед глазами, что было больно смотреть. Последнее воспоминание - это Мардук... Он тоже так быстро промелькнул... Или мне показалось?..
Да нет же, нет!.. Он и в самом деле быстро прошмыгнул между мной и Криком, закрывая меня своей спиной! В его руке маячило что-то ярко-жёлтое - как будто он зажал в своих пальцах спасительный свет... Я с восхищением смотрела, как Мардук смело и красиво выбросил вперёд руку с этим "светом" и громко закричал на Крика, чтобы он уходил. Крик ревел, соображая, что делать дальше. Ведь сейчас, как говорится, сбылась мечта маньяка - он поймал сразу две желанные жертвы. Я пригляделась: Мардук держал в руке... пульверизатор для комнатных цветов... На просвет было видно, что он наполнен по самое горлышко.
- Что, не понимаешь по-хорошему, козлина?!! - Крикнул Мардук, с бешенством спуская "курок". - Получай, гад!!!
Водный "огонь" устремился прямо в лицо Крику. Он нечеловечески завопил, замахал руками и, швырнув нож, отступил назад. Мардук резко повернулся ко мне, быстро оглядел мою боевую рану и молча потащил меня как можно дальше от этого проклятого места.
Мы выбежали во двор и понеслись сломя голову, не разбирая дороги. Зачем-то выскочили на проезжую часть... Там едва под машину не попали... И потом опять завернули в какой-то переулок... Если бы я была одна, то уже вовек не нашла бы дороги обратно. Крик за нами сначала бежал, но потом отстал - видать, подвели дыхалка и возраст. Едва мы потеряли Крика из виду, как тут же влетели в какой-то совсем незнакомый дом и поднялись на чердак. Там Мардук спрятал меня в тёмный угол и велел сидеть тихо. Я послушно молчала, стиснув зубы, чтобы превозмочь жгучую боль в руке. Но эту боль постепенно заглушали радость и благодарность к Мардуку за моё спасение.
- Мардук…
- Что? - он как раз внимательно смотрел в окно, чтобы не пропустить из виду Крика, если тот вдруг появится неподалёку.
Я помедлила с вопросом. Вглядываясь в лицо своего друга-мульта, я вдруг неясно ощутила, как прежнее чувство с новой силой поднимается из праха, развеянного временем в моём сердце. Таким коротким временем - две недели! И как я могла всего за две недели отречься от святой веры в любовь?! Мне опять стало невыносимо тяжело держать в себе то волне¬ние, которое я испытала, когда увидела его впервые. Мне вдруг захотелось говорить ; говорить долго, безостановочно, сбивчиво о том, что мне совсем не безразлична его судьба, его прошлое, настоящее, он сам… Мардук, наверное, немного удивился, заметив на моём лице неприятную гримасу страдания. Но он связал это с моей раной, и потому сейчас опять спокойно смотрел на меня, ожидая вопроса. Я вместо красивой, пылкой речи про любовь невольно выдала совсем другое:
- А… чем ты напугал Крика?.. Кислота, что ли, какая-то?
- Ты что, зачем! - он тихо рассмеялся - наверное, впервые за наше знакомство. Для меня этот смех был сейчас каким-то волшебным предзнаменованием. - Нет, просто вода.
- Вода? - я даже удивилась и на мгновение забыла про свои тяжёлые мысли.
- А, ты же, наверное, не в курсе, что этот псих боится воды. У него это фобия такая.
- А как же дождь? Мы ведь каждый дождливый день бегали, и ничего…
- Так он же в маске и этом… балахоне. Думаешь, он только для красоты так наряжается? Нет, конечно. А тут я, так неожиданно - и прямо в лицо…
Он оставил окно без наблюдения, подошёл к углу, где я сидела, и опустился на корточки рядом со мной. Я от этих, казалось бы, элементарных действий затрепетала вся, как осиновый лист. Мардук снова объяснил это по-своему:
- Ты чего вся трясёшься? Замёрзла, что ли?
- Да нет, нет, всё нормально!..
- Ага, я вижу. Ну-ка, двигайся ко мне - так, может, теплее будет.
И не успела я толком хоть что-то сообразить, как он тут же вплотную придвинулся ко мне и положил руку мне на плечи, обнимая. Обычно молодые люди ведут себя так, когда начинают приставать к девчонкам, доводя потом эти самые приставания до верха наглости и неприличия. Но рядом со мной сидел не просто взбалмошный парень, а мульт - существо, помыслы которого чисты и разумны. Ведь он создавался в процессе искусства - как может автор думать в этот момент о чём-то грязном и порочном?! Чувствуя, как от него исходят безупречно чистая энергия и тепло, я тут же согрелась (хотя руки у Мардука были ледяные, как и он сам). Я сперва несмело, а потом уже более уверенно положила голову ему на плечо и стала слушать, как приятно гудит голос в его горле, когда он говорит.
- …он, наверное, шастает по округе - сейчас мы точно не сможем попасть домой. Тебя родители, небось, ждать будут?
- Угу.
- Тебе не влетит? За руку и… за то, что вернёшься так поздно?
- Влетит, конечно… Да мне не привыкать!.. - я помолчала. - А ты? Тебя не будут искать?
- Кто, друзья? - Мардук горько усмехнулся. - Да ладно! Кому я нужен…
Я едва не закричала: "Мне нужен!..", но снова с тупой болью в душе сдержала себя и, стараясь делать голос ровным, спросила:
- А Лена? Ты что, совсем её не любишь?
Мардук непонимающе наморщил лоб:
- В смысле?
Я замялась. В каком ещё смысле можно любить?..
- Она наверняка переживает… И она, в конце концов, твоя девушка.
- А, ты про это. Да, я знаю. Я ей, конечно, благодарен - она всегда обо мне беспокоится, радеет… Вот только я этого никак не пойму.
Я мягко оттолкнулась от его плеча и посмотрела ему прямо в глаза. Господи, какие у него сейчас были глаза! Такие ясные-ясные, непонятного, но невероятно блестящего цвета. А в глубине его печального взгляда, словно палитра его Создателя, ярко вспыхнули радужные лучики. Я еле-еле заставила себя вернуться в действительность и продолжить разговор.
- Совсем никак не поймёшь?..
- Совсем. Да и не удивительно - я же мульт.
- Как же так… - спросила я упавшим голосом и расстроилась. Мардук, будучи очень чутким, встревожился:
- Ян, ты чего? Рука болит, что ли?..
Отрицательно помотав головой, я незаметно размазала рукой по лицу навернувшиеся на глаза слёзы. Хотела было поднять голову, чтобы снова посмотреть в его волшебные глаза-картинки, и совсем случайно наткнулась взглядом на его тонкие, по-мультяшному улыбающиеся губы. Как меня всю затрясло! Честно сознаюсь: я ещё ни разу в жизни не целовала мальчика. Отстала, как говорится от жизни; так получилось… И теперь мысль о том, что первый поцелуй мне может подарить не просто человек, а настоящий мульт, жгла мою душу смертельным огнём. Я словно контроль над собой потеряла: голову куда-то дико понесло, внутри всё заныло - настолько сильным было искушение. Меня так неудержимо потянуло к нему, что я даже думать перестала, медленно закрывая глаза…
Мардук тоже как будто был задет этим мимолётным помешательством; опустив ресницы, он весь как-то напрягся и неуверенно, рывком склонил ко мне своё бледное лицо… Он закрыл собой свет, слабо пробивающийся через мутное оконное стекло, и у меня перед глазами потемнело… И вот в этой глубокой, загадочной и обволакивающей тьме я услышала тихий шорох, вслед за которым грустно зазвучал его голос:
- Ян… Н-не надо лучше… Ты ведь прекрасно знаешь.
Я распахнула глаза и по-детски обиженно посмотрела ему в ответ. "Это же мульт…"
- Извини… - снедаемая чувством ужасного стыда, я быстро опустила взгляд. Но Мардук с неожиданной для него резкостью схватил меня за плечи, и я опять была вынуждена смотреть прямо ему в глаза.
- Не думай, что я такой слабый… Наоборот, я стараюсь… изо всех сил стараюсь не пересекаться с людьми. Для меня это опасно, для тебя - тем более…
- Да я знаю!.. - я раздражённо сбросила с себя его руки и опять, как ни в чём не бывало, прижалась к его плечу. - Мне уже говорили…
Мардук, глядя на мою смешную сердитость, трогательно улыбнулся:
- Ты… ты только не злись на меня, ладно?.. На меня нельзя злиться - мне и так досталось…
У меня даже в мыслях не было на него злиться - сейчас я злилась только на саму себя. Я только что едва не совершила непростительную ошибку, последствия который могли навредить - ладно, если мне! - самому Мардуку. Поэтому сейчас у меня огнём пылало лицо и жутко горела голова - перенервничала, видать… В довершение всего я, забывшись, разжала раненую ладонь, и рана на ней опять начала кровоточить. Мардук, увидев это, спохватился и извлёк из кармана чистый носовой платок - им-то он и обмотал мою руку.
На улице сгущались сумерки - в октябре стало рано темнеть. Мы с Мардуком пересели к окну: он сказал, что не любит темноту, и я полностью поддержала его в этом. Крик всё не появлялся - в смысле, здесь на чердаке. А так он раза два или три пробегал мимо "нашего" дома. Мы с Мардуком где-то часа два просидели под низкой, отсыревшей крышей; сначала болтали ни о чём, а после моей глупости лениво, но по-прежнему дружелюбно перекидывались словами. Вскоре я начала клевать носом.
Мардук предложил мне поспать у него на плече, в то время как он будет бдительно нести дозор у окна и чердачной двери. Я уверяла его, что совсем не устала. Однако минут через десять я уснула как убитая. Спала сладко… Мардук, казалось, почти не дышал; он сидел так тихо, что мне порой мерещилось, будто он растаял, а я сплю на облаке прохладного и мягкого тумана, под тихие чары которого я видела удивительные, цветные сны…
…Когда я проснулась, на город уже спустилась ночь. Свет луны и городских огней почти не пробивался сквозь покрывшееся испариной окно. Чёрные чудовищные тени превратили чердак в странный, потусторонний мир, который я спросонья сперва не узнала. Промок¬ший от крови платок на моей руке уже подсох и стал бурым; пока я спала, он упал и причуд¬ливо застыл на холодном полу. Я повернулась и посмотрела на Мардука - низко наклонив голову, как он обычно делал, мульт… спал!.. Это было так неожиданно, что я даже растерялась - слишком свыклась с тем фактом, что мульты никогда не спят.
Во сне он был очень серьёзным и одновременно трогательным - я как могла, сдерживала дыхание, лишь бы его не разбудить. Его ресницы, будто тщательно прорисованные художни¬ком, почти не дрожали - я почему-то вдруг подумала, что ему не снятся сны. Сейчас он был ещё симпатичнее, ещё более чище и несчастнее, что очень ярко выдавало его нереальное происхождение. Он бесшумно спал на моём плече - о большем счастье я и не мечтала.
Тут моё внимание отвлёк тихий, едва различимый шорох шагов, доносившийся определённо с последнего этажа, над которым находился чердак. Я привстала; Мардук заворочался во сне и несколько раз поморгал заспанными глазами. Увидев его погасший, спящий взгляд, я тут же забыла про всякие шорохи и тихо прошептала:
- Спи, спи… Это, наверное, голуби или жильцы…
- Разве я спал? - спросил он изумлённо охрипшим со сна голосом.
Я ласково улыбнулась:
- Да. Ты, наверное, первый в мире мульт, который уснул на целых два часа!
- Честно, сам не понимаю, как так получилось… Это уму непостижимо! Вот…
Его слова прервал страшный грохот двери, ведущей с чердака в подъезд. Мы сперва оцепенели от ужаса и сидели, не шелохнувшись… Потом вскочили и хотели встать на дверь, чтобы тот, кто сюда ломился, ни коим образом не смог сюда попасть. Едва мы сделали по одному шагу в сторону двери, как вдруг она разлетелась на щепки, и её надрывно-сухой треск перерос в леденящий душу рёв. Он нашёл нас…
В мгновение ока Крик взобрался на чердак. Мардук метнулся в сторону, чтобы отвлечь от меня его внимание и заодно схватить какую-то грязную доску, чтобы защититься. Однако Крик на него даже не взглянул. Беспорядочно махая руками с зажатым в одной из них ножом, он подобно неразумному хищному зверю пошёл прямо на меня. Я попятилась, не в силах оторвать взгляд от его жуткого, неживого "лица"… Крик опять заревел и бросился на меня, угрожающего сверкая ножом. Мардук, видя, что Крик его проигнорировал, подлетел к психу сзади и ударил доской по спине. Крик завопил и повернулся к нему, с размаху полоснув ножом воздух. Я воспользовалась этим и быстро прошмыгнула мимо психа к выходу. Мардук тем временем пытался отступить на безопасное расстояние без потерь. Но доска, которая была единственным оружием в его руках, способным защитить, нанесла Крику не такое уж и сильное увечье. Преобразившись из психа средних лет в ловкого и сильного убийцу, он набросился на Мардука и стал жестоко избивать его. Я закричала. Подхватила брошен¬ную Мардуком доску и снова прошлась ею по хребту Крика. Но он даже не пикнул - озверел ещё больше и с такой силищей отбросил меня назад, что я едва руки-ноги себе не переломала. Лёжа на полу и не имея никаких шансов встать и помочь другу, я видела, как псих также безжалостно толкнул мульта к окну. У меня в голове закопошились страшные мысли, от которых я начала жалобно плакать. Сквозь шум в заболевшей от удара голове я услышала, как Мардук, шумно дыша, пытается встать с пола. Крик, жутко захохотав, поудобнее перехватил нож и с разбегу ринулся прямо на мульта. Я закричала, дёрнулась вперёд… В тот момент, когда Крик прыгнул на Мардука, мульт проворно пригнулся к полу, и псих легко, словно птица, вылетел в окно…
С минуту я и Мардук ошарашено смотрели друг на друга. Потом он вроде как ожил и хотел было выглянуть в окно, однако что-то его остановило. Тогда он быстро подошёл ко мне, помог встать на ноги, и уже тогда мы вместе подошли к злополучному оконному про¬ёму. Крепко схватились за руки; выглянули…
Крик бесформенной грудой костей лежал в ледяной грязной луже; его самодельный ржавый нож одиноко валялся в стороне. Конечности и голова Крика были неестественно вывернуты; у головы медленно расцветал горький кровавый цветок…При виде этого ужасного зрелища мне стало плохо… Я поспешно отвернулась от окна и закрыла лицо руками: мне первый раз в жизни доводилось видеть труп только что убитого человека… Убитого…
Мардук, слегка высунувшись из окна, словно зачарованный смотрел вниз. Его лихорадочные глаза, в которых чётко, до самых последних мелочей отражался труп сумасшедшего, пугали меня ещё больше. Не выдержав натиска страшных, мгновенных мыслей о смерти, я зашлась от безудержных рыданий... Мардук вроде очнулся от того странного состояния, когда созерцаешь человеческий труп и упорно подавляешь ненормальное желание прикоснуться к мёртвому телу. Он оттолкнулся от окна, неуверенно и нервно прижал меня к своей холодной груди, дрожащей рукой провёл по моёй спине…
- Давай свалим отсюда быстрее…
И вот моя рука снова в его руке; пролёты лестниц мелькают мимо, и я опять никак не могу вспомнить обратный путь. Засыпающий город враждебно гнал нас домой - ядовитым светом фонарей ранил глаза, оглушал противными сигналами машин и криками злых, недовольных людей, на которых мы то и дело натыкались… Я ничего не соображала. В голове всё вертелось так бешено и пёстро, что мне приходилось хвататься за Мардука, чтобы не упасть.
Вот, наконец, и наш двор. Последнюю часть пути я пребывала в безразличном забытьи, поэтому то, как мы прошли двор, как поднялись на мой этаж, как я попала домой, я помнила смутно или не помнила вообще. Один только раз я ясно увидела сердитое и скорбное мамино лицо - она что-то говорила, даже ругалась, перевязывая мне руку. Я спросила только, куда делся Мардук, и тут же меня снова неумолимо потянуло в сон…И я уснула…
* * *
Родители были в шоке. Нет, не оттого, что я оказалась на месте преступления, да ещё едва ли не в роли убийцы. Но тот факт, что моё общение с компанией мультов привело к таким ужасным последствиям (т.е. смерти Крика), доводил их чуть ли не до нервного срыва. На следующий день после той ужасной схватки на чердаке меня навестила целая толпа людей, служащих в правоохранительных органах. Они по очереди или все сразу занудно допрашивали меня, снимали отпечатки пальцев; потом водили на тот самый чердак, где просили рассказать, как всё было на самом деле… Я отвечала автоматически, и всё остальное делала также. В голове было пусто, на душе - так паршиво, как никогда ещё не было. Я не хотела говорить им о Мардуке, однако его легко и безо всяких зазрений совести выдала мама, которая видела вчера мульта на пороге своей квартиры, когда тот привёл домой её полуживую дочь. На меня набросились с удвоенным остервенением: требовали его имя, адрес, возраст - словом всё, что я о нём даже не знала (за исключением имени, конечно). Ничего не добившись от меня, они начали кричать и доставать соседей. Мама тоже кричала - на меня, на криминалистов, на соседей…
Мардук после всего этого куда-то пропал. Пропали и его друзья. Я чуть не сломала дверной звонок возле обшарпанной рыжей двери, когда тщетно пыталась достучаться до своей соседки Лены.
На улицу меня теперь не пускали. Жёсткий контроль - и полное подчинение с моей стороны. Меня это не злило и вообще никак не задевало: ну зачем, спрашивается, я пойду на улицу, когда там меня никто не ждёт?..
Никакая уголовная ответственность мне не светила. "Маньяк напал на двух подростков, которые стали защищаться; в процессе драки нападающий случайно выпал в окно и разбился," - вот примерное краткое описание того, чему поверили оперативники и медики. Я всё это безобразие быстро выкинула из головы - не до этого было. Я каждый день безуспешно осаждала квартиру Стервы и всё ждала, когда же они вернутся…
…Лена вернулась через неделю. Опухшая, бледная, ненакрашенная, она была теперь по-девичьи красивой и своим страдальческим лицом напоминала юную Деву Марию. В подъезде, под той самой аркой, где мы впервые с ней встретились, я возбуждённого допытывалась у неё, куда исчезли Мардук и остальные. Но она упорно молчала и смотрела сквозь меня… Потом её взгляд вроде обрёл некий смысл, и она вдруг без предисловий сказала:
- Пойдём, я отведу тебя к нему.
Я в ту же секунду наплевала на все родительские запреты. Я как безумная бежала за ней через весь город к старому, шаткому зданию, возле которого не горели несколько заляпанных фонарей, а грязные окна самого дома нагоняли невыносимую тоску. Мардук, сунув руки в карман, неподвижным изваянием застыл перед этим умирающим домом-чудовищем. Я враз ощутила немую скорбь, повисшую в воздухе, застывшую возле Мардука, осевшую на гнилые стены старой многоэтажки. Стараясь не нарушать этот царственный траур по чему-то неизвестному, я осторожно приблизилась к нему сзади и тронула за плечо. Он ответил лёгким движением головы и опять замер, гипнотизируя взглядом окна второго этажа - всего два из них горели.
- Мардук, где ты был… - начала было я; он тут же прервал меня строгим жестом:
- Тсс… Ты мешаешь Ему работать… - и в подтверждение своих слов он приложил к своим бледным губам палец.
- Что?.. Кому мешаю?
- Создателю.
Я замолчала, сосредоточенно обдумывая сказанное.
- Здесь живёт… твой Создатель?.. - я ошеломлённо уставилась на окна после того как Мардук утвердительно кивнул. В голове у меня завертелось что-то обжигающе решительное.
- Я должна поговорить с ним. Мардук бросился за мной и цепко ухватил за локоть, останавливая. Он выглядел очень испуганным и усталым.
- Нет, не ходи туда!.. Вдруг ты ему помешаешь? Или ты хочешь, чтобы на свет появился ещё один мульт?..
- Я хочу, чтобы их, наоборот, стало меньше, - я легко вырвалась от него и твёрдым, самоуверенным шагом вошла в грязный подъезд.
…Он жил совсем один - даже кошки у него не было. Ещё не старый, но уже седой, в старом вязаном джемпере и в краске он, недовольно ворча, открыл мне дряхлую, чёрную дверь. В его обители ядовито пахло художественной краской; стены, столы, кресла и полки сервантов были завешаны и завалены грудами различных, пёстрых бумаг. Когда он узнал, что мне нужно, на его широком морщинистом лбу легла глубокая, сердитая складка.
- Это же вы создали Мардука… Вы потратили на него зрение, время, краски… Вы - его создатель, вы всё равно что его родной отец!..
- Послушайте, девушка, вам что, делать нечего? Зачем вы достаёте занятого важной работой человека всякой белибердой?..
- Как вам не стыдно!.. Да разве это белиберда? Вам, видите ли, улыбка не понравилась, и только-то, а вы его уже выбрасываете, как будто это не рисунок, а мазня!
- Что хочу, то и делаю. Уходите…
- Я не уйду, пока вы не найдёте и не исправите свой рисунок!..
- Хотите, чтобы я милицию вызвал?!.
- Да хоть ОМОН вызывайте!..
Мы долго и низко препирались. Потом он, наконец, тяжело вздохнул и тихо спросил:
- А где ты вообще видела этот рисунок?..
- Зачем вам это знать? Лучше сделайте своё дело - исправьте его.
- Фу-ух… Да как ты не понимаешь - у меня СТОЛЬКО работы… И откуда я могу помнить, куда я его дел… - ворча, он вдруг пошёл вглубь квартиры, оставив дверь распахнутой настежь.
- Ну… я пошла. До свиданья…
- Вот тебе и здрасте!.. Всполошила меня, оторвала от работы, а теперь вдруг уходит!.. - он опять злобно заворчал. - Взрослая уже вроде, а дурь, видать, не даёт покоя…
Я обернулась и удивлённо спросила:
- Вы что ж, совсем бессердечный и бездушный, да?..
Он мелко вздрогнул от этих слов; с кисточки в его руке сорвалась скупая, как человеческая слеза, капля краски. Я не слышала, говорил ли он что-нибудь ещё - сорвалась, как ветер, и побежала вниз.
Мардук сказал, что тогда, на чердаке, ему было совсем не страшно, ведь сумасшедший Крик просто-напросто не мог его убить - мульта вообще не способно убить ни одно существо на Земле, ни одно оружие. В доказательство этого он порезал себе руку чуть выше запястья, и мы долго потом смотрели с ним, как из раны медленно тянется красивая цветная жидкость. Я такого ещё ни разу не видела: вроде как единое целое, а все цвета плывут по отдельности. Мы этой мультяшной крови почти целое ведро собрали.
- Видишь? - говорил мне Мардук, крепко зажимая рану. - Её хоть сколько лей - она не кончается. Разве можно от этого умереть?
- Ну вот… А ты говорил - ничего нет.
- Ну, совсем-то прям ничего быть не может. Кстати, запомни: мульта может убить только мульт.
- Да? Хм, интересно… Только не думаю, что это возможно - зачем вам, мультам, убивать друг друга? Вы же мульты!
Стерву я видела очень редко. Когда спросила у Мардука, куда пропали его друзья, он с дружелюбной усмешкой ответил: "Почём же я знаю?.."
… Сегодня с самого утра во мне поселилось смутное плохое предчувствие. Но я постаралась не придавать этому значения. Был конец октября, и с меня уже успели к этому времени снять домашний арест. Я стала реже видеть двух оставшихся мультов - они подолгу пропадали неизвестно где и со мной общались всё менее и менее тепло. Мардук, конечно, был благодарен за то, что я поиграла на струнах сердца его Создателя - но не более того. Он стал чаще улыбаться; глядя на его улыбку, я никак не могла понять, чем же она так не понравилась художнику?
На улице шёл приличный, но не сильный дождь; он падал с неба медленно, лениво и густо. Я опять сидела на качелях и ждала… ждала чего-нибудь. Мне было одиноко и нехорошо из-за этого дурацкого предчувствия. Но я делала вид, что наслаждаюсь погодой и небом.
Внезапно я услышала за пеленой дождя неясный, надрывный крик. Я вскочила и прислушалась. Крик опять повторился, и уже намного ближе; похоже, кричала девушка. И тут у меня сердце оборвалось: это же голос Стервы… Быстро, насколько это было возможно под непоколебимым потоком дождя, я побежала туда, откуда звал меня этот до боли знакомый голос. Я забежала в свой подъезд, под арку, и там остановилась. Я вдруг вспомнила, как мульты ещё до нашего с ними знакомства превратили этот подъезд в волшебный замок - и содрогнулась, увидев разительное несходство между этими двумя мирами. Мне казалось, что я стою на самом дне огромной чёрной горы, в какой-то пещере - настолько мрачно и темно было вокруг.
Со стороны соседнего двора донеслись хлюпающие шаги. Кто-то торопливо бежал сюда, прямо ко мне. Я инстинктивно спустилась вперёд на четыре ступеньки и вдруг с размаху врезалась в Лену. Одного взгляда на её запачканное красками лицо было достаточно, чтобы догадаться, что же там случилось…
- Яна… Ян… - словно на последнем издыхании простонала она; её руки застывшей мёртвой хваткой впились в мой плащ. - Мардук, Яночка…
Я молча бросилась в ту сторону, откуда прибежала Стерва. Миновала угол, в котором когда-то собиралась весёлая компания мультов… В конце двора была ещё одна арка, настоя¬щая, под которой могли проезжать машины. Сейчас за стеной дождя её не было видно. Зато я явственно увидела две тёмные фигуры совсем неподалёку; у одной из них было яркое белое лицо… Я подумала, что у меня помутился рассудок… Помню, как я случайно взглянула себе под ноги и словно в кошмарном сне увидела бегущие по земле цветные, бурлящие реки… Хотела помочь Мардуку; до хрипоты кричала в дождь его имя… Потом кто-то начал оттаскивать меня назад - по неживым, бесплотным рукам я поняла, что это была Стерва. Я вырывалась от неё, даже пыталась её ударить… Потом мы обе замерли среди дождя… Мы слышали оглушительно тихий, жалкий стон; я точно прямо у себя перед глазами вдруг увидала бледную, тонкую руку, испачканную в потемневших красках… БОЖЕ… Крик. Крик с дикой, безумной местью в глазах тащил Мардука куда-то назад…чёрные пряди волос мульта безжизненно висели над его непроницаемым, прозрачным лицом… Он вроде бы звал кого-то… Но я не могла вырваться, не могла ему помочь…
…Когда вода хлынула в два раза сильнее, они оба исчезли за дождём…
* * *
… Весной дышать становиться намного легче. Не потому, что на деревьях разворачиваются листья и начинают очищать застоявшийся воздух кислородом. Так свободно дышать становится потому, что приходит свобода - никто не знает, кем она даруется после зимы. Но она действительно наступает.
Я тоже стала свободной. Свободой от предрассудков, амбиций, чьих-то глупостей и во¬обще просто от негатива. Я стала проще смотреть на жизнь - оказалось, она и в самом деле устроена достаточно просто. Это люди очень любят накручивать себе и другим всякие проблемы, потому что без проблем было бы действительно скучно. Всё взаимосвязано, но не трудно. И поняла я это не только благодаря знакомству с мультами и смерти одного из них. Эту истину жизни постигает каждый обычный человек, просто случается это у каждого в разное время по-разному.
Я больше никогда не видела мультов. У меня даже возникла какая-то едкая мысль о том, что Мардук и его друзья могли быть обыкновенными людьми, которым захотелось просто подшутить над кем-нибудь, например, надо мной. Они запросто оказаться наркоманами или… ну, ещё кем-нибудь - только не мультами. Однако я настолько сильно поверила в их существование, настолько сильно вцепилась в этот кусочек сверхъестественного, необыденного, что отпустить его уже не могла и не хотела.
Душевнобольной человек из соседнего подъезда по прозвищу Крик тоже оказался мультом (теперь понятно, почему он сошёл с ума – эта участь ждёт каждого из них). Я не знаю, что он сделал с Мардуком, но тогда, в дожде, они оба исчезли навечно. Лена тоже потом пропала. А там и я повзрослела и окончательно вылечилась от детской болезни "наив¬ность ". Но, повзрослев, я по-прежнему верила, что когда-нибудь я снова встречу их – неважно, будут это мои старые друзья или совсем незнакомые…
Когда после той ужасной осени на смену зиме пришла весна, как-то раз я возвращалась домой из школы и решила прогуляться. Я пошла домой длинным, извилистым путём, часть которого приходилась на широкое гудящее шоссе. Медленно бредя по тротуару, я наслаждалась погодой, ветром, просто уже тем, что я живу. Мимо проезжали машины, разгоняя в парном весеннем воздухе мошек и птиц. Было так хорошо… На пути мне попался огромный рекламный щит. Они тысячами наводняли город, но только этот заставил меня обратить на него трепетное внимание – с него со своей обычной приветливой улыбкой на меня смотрел Мардук… Да-да, это несомненно был он!.. Такой же симпатичный, непорочный, всё с той же невероятно очаровательной улыбкой. Всё с той же… Глядя на щит счастливыми глазами, я почему-то не чувствовала боли или невыносимой скуки по нему. Но бесконечное счастье и даже гордость за существовавшего когда-то друга заполонили меня всю. Мне захотелось вдруг остановить кого-нибудь из прохожих и с гордостью заявить: смотрите, это же мой друг, там, на плакате! Но я с улыбкой посмотрела в бумажные глаза мульта и пошла мимо – туда, дальше, навстречу будущему и своей жизни. От радости я даже не запомнила, что именно рекламировал этот необыкновенный персонаж. Да и зачем это нужно? Я не фанатичный человек. И я не хочу зависеть от того, чего нет, и тем более от того, что было.
Я просто скучаю по ним. Этого никто не видит. Об этом никто не знает…
* * *
Этот рассказ основан на реальном событии – моём сне. Я не меняла ни имён, ни сю¬жета, ни идею тем более. Только добавила больше слов, больше мыслей; что-то подправила. Это не бездумная трата бумаги или времени. Я просто рассказала о том, что случилось со мной на самом деле. Ведь сны же существуют, раз мы действительно их видим. Я написала его не потому, что хочу поделиться с кем-то своими мыслями или кому-то что-то показать. Просто на бумаге можно выложить всё в определённом, упорядоченном виде и как-то сохранить чувства и мысли, чтобы они были долговечнее и не стирались из памяти. Но я и так нико¬гда не забуду этот сон. Я просто скучаю по ним.
Октябрь, 2007 г.