СКАЗКА 2014
Из витринного окна кафе хорошо наблюдать за мелькающей словно на экране жизнью. Там серый день бесснежного декабря, тут тепло небольшого зала со сладковатым запахом кальяна и спокойной музыкой, звучащей на чужом языке, а значит, не обременяющей ни смыслом, ни бессмыслицей.
За соседним столом сидят двое: он и она. Оба уже вышли из привычного понятия романтичного возраста, но над их столиком витает что-то едва уловимое, кисло-сладкое. Их отношения полны очарования, свойственного самому зарождению отношений.
Она невысокая блондинка с нежной улыбкой, поселившейся в самых уголках чувственного рта, и короткой стрижкой. Он… а в прочем, какая разница, как выглядит он, если им хорошо вместе?!
Питер вообще странный город. Серая жемчужина в ожерелье России. Город крайностей: парадных фасадов и обшарпанных и задымленных труб промышленных зон, коптящих и без того серое небо серо-черным дымом. Даже Невский проспект пестрит, словно лоскутное одеяло, разнообразием одежд, лиц и фигур.
Холод медленно полз по тротуарам, заставляя жителей мегаполиса лучше кутаться в шарфы и прятать руки, если не в перчатки, то в безразмерные оттянутые карманы..
Фигура молодого человека не могла не привлечь моего внимания: шатен среднего роста, одет он был в легкую клетчатую рубашку с коротким рукавом, за плечами рюкзак из которого на шнуре болтались наушники. На ногах из-под застиранных джинсов выступали носы теплых нечищеных ботинок. Напряженность слегка перекошенной фигуры и неестественно поднятая перпендикулярно земле рука говорили о врожденном заболевании. Он стоял на углу Невского и Фонтанки и тревожно оглядывался, то ли ожидая кого-то, то ли что-то предчувствуя.
Пара серьезного возраста, расплатившись, вышла из кафе и направилась к Аничкову мосту. Я пошла следом.
Со стороны Московского вокзала, свистя, словно Соловей разбойник и покрикивая на прохожих, несся краснощекий увалень. Гуляющие едва успевали увернуться от его транспорта в стиле ретро. А он разгоряченный от движения весело кричал:
- Расступись, народ, Новый год идет!
Поравнявшись с парнем в рубашке, он ловко поймал шнур наушников и потянул его. Перекошенная фигура боком, прихрамывая, побежала за ним, как на поводке, ведомая на шнуре техники. На мосту наушники выскользнули из рюкзака. Парнишка споткнулся и сопровождаемый гоготом самокатчика упал. Кто-то недовольно заворчал, мол, разъездились тут. Кто-то молча покрутил у виска, глядя вслед удаляющейся округлой фигуре, уносящей с собой чужую вещь. Лишь вынужденная отскочить от самокатчика в разные стороны пара, не сговариваясь бросилась к упавшему, стараясь помочь ему встать.
- Ты не ушибся? – защебетала дама. – Смотри, у него кровь, - обратилась она к своему спутнику. - У него локоть совсем разбит и коленка. Сережа, вызови скорую.
- Не-не-не-на-на-до. Не-на-до, - по слогам произнес парень.
- Что не надо? – еще пуще запричитала дама. – А если там перелом? А если заражение? А…
Тут она обратила внимание на одежду парня.
- Господи, да он совсем голый. Тебе же холодно. Где твоя куртка?
- Не-на-до… - Еще раз произнес парень и движущейся рукой вытер слезы с глаз. – На-на-уш-ни…ки.
- Что наушники? Украл он их у тебя. Паразит. Ты где живешь?..
- Я… я… не-не-зна-ю. – Заплакал парень.
Он сидел на асфальте, неестественно скукожившись, в легкой клетчатой рубашке, с поднятой рукой и плакал, как плачут дети, когда у них отнимают что-то, что им особенно дорого.
- Пошли с нами, мальчик. – решительно произнесла дама и встав, помогла подняться ему.
- Ты что, Софочка? Он же болен. Я сейчас вызову скорую, они наверняка его знают.
- Нет, Сережа, он пойдет с нами. Я сама найду его родителей. Сама.
- Но это же нелогично, – произнес ее спутник.
- А разве милосердие логично вообще?!
Дама пошла по набережной в сторону Коломны, ведя под руку едва поспевающего за ней хромающего и плачущего юношу.
Мужчина с недовольным видом снял с себя пальто, под которым был теплый свитер, и накинув его на плечи ребенка, пошел следом за ними.
- Цок-цок-цок…. стучали копыта лошади по асфальтированной мостовой. – цок, цок, цок…
- Садитесь, барышня, вашему сыну тяжело идти, а муж совсем замерз. Садитесь, мы подвезем вас, – услышала за своей спиной дама.
Обернувшись, она увидела странную картину. Коляска, запряженная старой, немощной клячей – явление в городе весьма распространенное, особенно в туристический сезон, но тут был фаэтон. Настоящий фаэтон, запряженный холенным сильным конем. Подобных лошадей она видела только на картинках календарей, разбросанных по всем торговым точкам. Но этот был особенно прекрасен. Бронзовые лоснящиеся бока жеребца дышали силой. Иссине-черная грива развевалась на холодном петербургском ветру, а длинные мускулистые ноги ни минуты не стояли на месте. Конь переминался на них, готовый в любую минут сорваться с места и полететь впереди табуна, обгоняя пространство и время. Залюбовавшись лошадью, дама совершенно не обратила внимания на маленького возницу.
- Барышня, садитесь же, - еще раз произнес он.
- Сережа, а где мальчик? – спросила Дама.
Из окна фаэтона на нее с восторгом смотрел парень, которому так была необходима перевязка.
- Сережа, поехали. Ты и правда замерз, – произнесла она решительно и легко вскочила на подножку.
Мужчина нехотя, с сомнением, сел с ней рядом.
2
Конь нес свою ношу легко. Коляска ехала плавно, укачивая пассажиров монотонностью и телом, как будто не было ни мостовой, ни плотного потока автомобилей, ни…
Поглядев в окно, Дама обомлела. Вместо проезжей части конь бежал по серой водной глади канала. Плотный ряд домов, был прорежен цветущими садами, а вместо потока машин, по улицам медленно прогуливались красиво одетые люди.
- Боже, где мы?! – с удивлением, но почему-то без испуга, воскликнула Дама.
Ее спутники спокойно спали, развалившись на подушках мягкого дивана кареты. А на козлах, вместо хрупкой фигурки жокея, виднелась статная громада возницы.
Карета остановилась около небольшой частной усадьбы, находящейся в глубине пышно цветущего сада. Возница что-то крикнул и, закрывающие въезд ворота, медленно поплыли в стороны.
Сергей и молодой человек, как ни в чем не бывало, вышли из нее и по аллее пошли в сторону дома. Софья с удивлением заметила, что молодой человек не только не прихрамывает, он был абсолютно нормален. Совершенно не отличался от своих сверстников.
- Ма, - позвал он Даму, - Ма, ты долго будешь копаться? Пошли. Скоро будут передавать новости, а я радионашуники дома оставил.
- Макс, - обратился к нему Сергей. – Макс, что ты хочешь услышать нового по этому эфиру? Ведь все одно и тоже…
- Ну, не скажи, - ответил ему парень. – Вчера, например, объявили, что сбежал Снеж. Ты же знаешь, что в его силах остановить время или изменить его ход.
- Снеж? – Удивленно произнесла Дама. – Снеж это тот, кто крадет слух у времени?
- Да, а еще и чувства, и надежду, и…
- Не будем говорить об этом разбойнике, - Произнес мужчина и открым дверь в просторный холл дома.
Они сидели за круглым столом большой кухни и спокойно пили чай, когда из комнаты Макса, расположенной на втором этаже, раздался громкий крик:
- Наушники! Мои наушники!!! – Затем, по винтовой лестнице в столовую скатился сам Макс:
- Мам, ты не видела мои наушники? Я их оставлял в комнате, а теперь их там нет.
- Я всегда говорил тебе, чтобы ты убирал свои вещи на место, - спокойно произнес Сергей.
- Слушай, достали твои внушения, - с раздражением ответил парень. – Я их на место и положил.
- Ну, тогда в шкафу и ищи. – парировал отец.
- У нас понятия места с тобой разные. У меня это там, где мне удобно, а у тебя…
- Мальчики, вы опять спорите, - встряла в разговор Софья. – Что спорить, посмотрим по камере и увидим, куда они делись.
Она встала, взяла из большого шкафа маленькую коробочку и, нажав на нее, спросила:
- Где наушники Макса?
В коробочке что-то замигало, затем появилась четкая картинка на которой хорошо был виден краснощекий увалень, складывающий наушники в свою сумку.
- Снеж! – Произнесли хором все трое.
3.
Снеж был дельцом. Он мог продать все, что только попадало к нему в руки. А попадало в них не так уж и мало. Кроме того, Снеж страдал лунатизмом. А во время приступов еще и клептоманией. Иногда, проснувшись утром, он подолгу рассматривал то, что стащил во время своего ночного путешествия, но желания вернуть похищенную вещь ее хозяину у него не возникало. Наоборот, он стремился как можно скорее получить от нее прибыль, и желательно, как можно большую.
Странное дело: иногда продавец месяцами ищет покупателя на какую-то свою безделушку, а потом продает ее за гроши первому встречному. Снеж же был не таков. К нему покупатель шел сам. И не просто шел, он бежал к нему, стараясь, как можно скорее, вырвать из его рук что-либо. И неважно, что все знали о происхождении сокровищ Снежа, важно было то, что все верили в то, что вещь, купленная у него, обязательно принесет удачу покупателю. Но при этом существовало и другое убеждение: тот, у кого он что-то украл, лишался расположения Фортуны и становился обычным неудачником или лохом, как принято говорить у молодежи.
В этот же день у Снежа был особенный улов: он получил в свои лапы наушники времени. Эту добычу он точно знал кому предложить. Совсем недавно о них прошипела ему на ухо старая Змея. Она хотя и протащила на своем хвосте целый год, но очень не хотела отдавать молодому ретивому Мустангу свои полномочия. А время окончания ее власти неумолимо приближалось, и ничто не могло его остановить, кроме наушников. Наушников времени.
Дело в том, что старик-Время был не просто рассеян, но и слеповат. Слеповат настолько, что навряд ли бы разглядел движение минутной стрелки даже на Кремлевских курантах.
- Куранты время отбивают, - скажете Вы. И будете абсолютно правы. Но, кроме всего прочего, в юности Время обладал очень добрым сердцем и большой душой. Слезы людей и просьбы остановиться хотя бы на мгновение, заставляли его не просто сопереживать, но и мучиться. Он то и дело останавливался, нарушая тем самым обычный свой ход, сбивая планы и события. В результате в мире творилась страшная неразбериха. И тогда те же люди начинали еще пуще его ругать, говоря, что творится с ним что-то неладное, что солнце встает позже, а снег не выпадает вовремя – в свой сезон. Тогда кто-то посоветовал совсем уже отчаявшемуся времени заткнуть себе уши воском, что совсем тогда еще юноша – Время и сделал. С тех пор он слышал только через наушники. Через те самые наушники, что пропали у Макса.
Итак, Снеж готов был «сорвать куш»! Приобретение тех самых наушников сравнить можно было разве, что с Джек Потом. Он не верил своим глазам. У него в руках были наушники времени. Отдав их старой Змее, он мог остановит бег Времени. И ничего страшного, что все так и останутся жить в год Змеи. Какая разница, кто правит, если у тебя есть деньги? Ведь известно же, деньгами можно решить любой вопрос. Или почти любой. Снеж был уверен, что теперь сможет решить все свои вопросы, а их было немало.
Он не любил тепло. Его временем была зима. В стужу он себя чувствовал особенно хорошо. В стужу его никогда не мучили угрызения совести, от которых он каждую весну заболевал и почти таял , сохраняясь только в шапках старых холодильников.
Первым и основным требованием Снежа в качестве платы за наушники была бы вечная зима.
Дворец Времени стоял на самой окраине городка и внешне на дом главы совсем был не похож. Обычная рубленая изба, даже не двухэтажная, а простая, сложенная «в ласточкин хвост» деревенская изба с большим хозяйственным двором и маленьким зеленым садом. Именно в этот сад должна была вернуться Змея, закончившая свой срок правления. Именно в нем стоял и бил копытом молодой жеребец, которому предстояло стать символом и главой года будущего. Каждый раз, проползая мимо сада, Змея недовольно шипела, глядя на ретивого Коня, но забор времени не давал ей его ужалить, и она с обреченностью приговоренного, продолжала свой путь.
Именно у этого сада и поджидал ее Снеж.
- Привет, пресмыкающееся! – небрежно бросил он. – Еще ползаешь?..
- Ты говори-говори, да не заговаривайся. Пока еще я правитель, - прошипела в ответе Змея.
- «Пока еще я правитель», - передразнил ее Снеж.
Змея вздыбилась, встав на кончик хвоста, совсем было приготовилась ужалить наглого коммивояжера, но он быстро, сменив тон на примирительный, заговорил:
- Ты это… Как его… не шебутуй… Мне, это… с тобой-то лишний раз встречаться … Я ж по делу… По твоему делу…
Змея медленно свернулась клубком и, положив голову на виток тела, приготовилась слушать.
- Значит так… - продолжал свою речь Снеж. – Ты, это… Править-то хочешь, дальше?.. Тогда у меня тебе кой-что есть…
Змея внимательно прищурилась, но не прошипела ни слова.
- Так тебе интересно или что?! – Не выдержав ее молчания воскликнул Снеж. – Если нет, то пойду я, пожалуй. У меня и своих дел много…
В едином броске змея настигла нахала и обвившись вокруг его круглого тела, заглянула прямо в бесцветные водянистые глазки. Снежу стало не по себе.
«Господи» - думал он. – Зачем я с ней связался?! Она же старая, из ума выжила, ужалит еще чего ради… Что ж делать-то? Что ж делать?..»
- Отдать мне наушники времени. – Нараспев произнесла Змея. – Отдать мне наушники времени, - повторила она, глядя в его слезящиеся глазки, - Отдать мне наушники времени. Отдать мне, отдать мне…и забыть…
4.
- Снеж, вставай! Вставай, разбойник…
Кто-то тряс за плечо стопудового парня, которому никак было не проснуться.
- Да что это с ним? – сквозь сон донеслось до его слуха.
- Снеж, да проснись же ты… – Он попробовал открыть свои маленькие глазки, но тяжелые веки не слушались.
- Отдай… - сквозь сон произнес он.
-Что?..
Голос был знакомый, но спящему Снежу никак было не вспомнить, кому он принадлежал.
- Снеж, где наушники? Наушники времени… - прозвучал тот же голос, только сейчас он звучал отчетливее и монотоннее.
- Отдай и… забудь… - повторил, сквозь сон ледяной гигант.
- Понятно… - Кто-то еще раз потряс его за плечо и отстал. Снеж снова погрузился в глубокий гипнотический сон, которому предстояло длиться всегда, ведь время вот-вот должно было остановиться.
- И что нам теперь делать? – С обреченностью произнесла Софья, глядя на своих мужчин.
- Что делать? Что делать… Идти к Времени. – Как всегда, спокойно и уверенно произнес Сергей.
- Зачем? Я не пойду! – Воскликнул Макс, - Что я ему скажу? Да и не услышит он ничего…
- Как-то же ты с ним разговариваешь, - столь же спокойно сказал отец. – Пошли.
В светлой горнице, которая выглядела больше, чем весь дом снаружи, в кресле у окна дремал старик-Время. Его борода лежала на круглом животе, создавая впечатление ледяного трамплина, обрываясь над могучими мясистыми ладонями. Время мирно дремал на своем месте в ожидании минуты, когда механизм года надо будет проверить и завести снова.
Софья и Сергей остановились в нерешительности около дверей. Макс же уверенно подошел к старику и взял его здоровую руку в свои ладони. Затем, приподняв просторный рукав халата, из-под отворота его вынул большую иголку и стал ею что-то отбивать на ладони Времени.
Старик приоткрыл слепые глаза и внимательно считывал точки и тире рисуемые Максом. Затем он помрачнел и, отняв ладонь, задумался.
Макс сел на стоящий рядом табурет и стал терпеливо ждать. Время то поднимало, то опускало веки, меняясь в выражении от сурово-задумчивого до нежно-мечтательного. Неожиданно он поднялся и поманил к себе нежданных гостей. Все подошли ближе.
- Вы должны выпустить Сивого. – медленно произнес он. – Это бронзовый жеребец, стоящий в стойле. Выпустить его сможет только тот, чье сердце полно сострадания. Затем Сивого надо будет подготовить. А это сделает тот из вас, кто отягощен знаниями и опытом. Чьи слова на «вес золота» и всегда несут в себе суть. После того, как он будет готов, самый шустрый и смекалистый, а это ты, Макс, должен будет зазвать во двор Змею. Тут у них состоится схватка. Если Сивый готов, он сможет забрать наушники времени у нее, если же она одержит верх, то все мы окажемся в безвременье. Еда на плитах не будет готовиться, дети не станут расти, больные не выздоровеют; все останется на той точке, когда Змея прокричит время. Ступайте. Получив наушники, Макс тут же должен будет вернуть их мне. Помните, у вас мало времени. Всего лишь тот период, когда новый год сменяет старый и ждет приближения нового символа.
С этими словами Время рухнуло в свое кресло и, закрыв незрячие глаза, заснул.
Посетители молча вышли из огромной горницы и не сговариваясь пошли в сторону небольшого сада, где в стойле их ждал гнедой Сивый.
5.
Конь волновался. Он носился по загону, то вставая на дыбы, то, брыкаясь, ржал, как бы жалуясь на что-то. Женщина подошла ближе. Конь свирепо фыркнул и угрожающе закачал головой.
- Ну, что ты, что ты, милый? – с нежной улыбкой спросила Софья и протянула ему руку с небольшой морковкой, взятой тут же, из ведра, стоящего перед загоном.
Сивый вздыбился и перепрыгнув на передние ноги, начал быстро лягать задними. На его крупе женщина увидела небольшую ранку.
- Боже мой, да ты ранен, - Тихо произнесла она и сделала небольшой шаг в сторону лошади.
Сивый застыл, как бы понимая, что она, эта маленькая Дама, может принести ему облегчение. Софья тихо подошла к коню. Он стоял неподвижно. Она погладила его по крупу и аккуратно что-то вынула из начинающей гноится ранки. Затем положила на больное место полотенце, смоченное целебным раствором.
- Ну все, золотой мой, скоро заживет. Это всего лишь жало. Остаток от жала пчелы, укусившей тебя…
Конь стоял неподвижно и с благодарностью смотрел на женщину. Его огромные глаза чернели на бронзовом отливе морды и казалось, плакали слезами благодарности.
- Все, родной мой, - еще раз повторила Софья. - Все скоро заживет. Ты только потерпи немного…
Сергей обладал неоценимыми свойствами: он был правильным и немногословным. Его прогнозы всегда сбывались, так как продумывались и просчитывались сообразно опыту и знаниям. И того, и другого у него было в достатке. Его непогрешимость доводила до бешенства окружающих, но ценилась так же, как и его мнение. За все, за что бы он ни брался, он брался обстоятельно и всерьез.
Импульсивный молодой конь бесился во дворе Времени, когда Сергей начинал его обучать. Но внутренняя убежденность в своей правоте и умение уступить в мелочах давали свои плоды, и Сивый постепенно становился смирным и воспитанным под рукой опытного педагога.
Все это время Макс искал Змею. Он не думал, как заманить ее во двор к Времени, он просто мечтал ее найти. У него не было никакого плана, не было никаких мыслей, что и как надо делать, он полностью полагался на свою смекалку и случай. И вот спустя некоторое время случай не преминул его найти.
Змея лежала на большом камне, греясь на солнышке, и дремала. В самом центре ее спирали надетые на тело виднелись наушники.
Макс тихо подошел к камню, но как бы ни старался он остаться не замеченным, чуткая Змея раскрыла свои ленивые шелочки-глаза.
- Чего ты хочешь от меня, мальчик? – прошипела она лениво.
- Я… я хочу забрать от тебя то, что тебе не принадлежит! – с вызовом ответил парень.
- Что? Что ты хочешь от меня забрать?
- Наушники. Те наушники, что ты хитростью забрала у Снежа.
- Так тебе нужны наушники времени… - протянула Змея, в уме просчитывая ужалить или загипнотизировать наглого подростка.
Видно что-то почувствовав, Макс засмеялся в ответ:
- Наушники! Те самые, что дал мне Время. Я ему их вернуть должен.
Тут он схватил валяющуюся рядом палку и ткнул ею в раздобревшее за год тело Змеи. Такой наглости хозяйка года снести никак не могла. Она решила во что бы то ни стало ужалить хама. В сильном прыжке она распрямилась и взлетела, в направлении Макса. Но смекалистый юнец просчитал ее действия и секундой раньше, сорвавшись с места, бросился наутек в сторону дома старика Времени. Змея, шипя и извиваясь быстро поползла следом. Периодически она делала стремительные броски, пытаясь ужалить его, но Макс каждый раз уворачивался и, тыкая в нее палкой, бежал дальше.
Вот уже и ворота двора Времени, вот уже и стена его дома… Макс застыл впервые почувствовав страх от своих необдуманных поступков. Бежать было некуда. Змея, шипя и извиваясь, медленно подползала к нему. Сейчас она сделает последний рывок… «Последний»,- мелькнуло в голове у юноши. «Последний для меня. Господи, как не хочется уходить. Как хочется жить…». Он зажмурился, вжав голову в плечи и сжав кулаки до синевы, до выбухания вен. Так простоял он несколько мгновений, но укуса не последовало. Макс медленно приоткрыл один глаз, затем второй и, выдохнув, опустился на землю.
Прямо перед ним стоял бронзовый конь задними копытами придавив змею к земле там, где заканчивалась ее маленькая голова. Тело гадюки то заворачивалось в кольца, то извивалось волной, но на самом кончике хвоста она прочно держала наушники времени.
- Чего расселся? – услышал он строгий голос отца. – Бери наушники и дуй к Времени.
Макс, вскочив на ноги (еще трясущиеся от страха), сорвал наушники времени с ее хвоста и скрылся за дверью рубленой избы.
6.
«Таким будет ваш сын», - услышала Софья сквозь сон.
Она открыла глаза.
«Ну и присниться же такое…» - подумала она. «Сын… Поздно мне уже о сыне думать. Поздно…» - с горечью выдохнула женщина.
- Сереж, Сереж, а мальчик-то где?..
- Какой мальчик? – Удивленно спросил Сергей. – Ты в фаэтоне заснула, я тебя на руках домой принес…
- Ну как, мальчик… Больной мальчик, которому перевязка нужна. Ну, кажется, с ДЦП.
- Тьфу на тебя. Повторяю, никакого мальчика не было.
- Так, собирайся, - женщина решительно откинула плед, укрывающий ее и пошла в сторону прихожей.
- Собирайся. Мы едем к Аничкову мосту. Он там был. У него еще Снеж наушники украл.
- Какой Снеж? Какой мальчик? Какой мост?.. Уже скоро полночь. Новый год! Тебе еще себя в порядок надо привести…
- Ты как хочешь, а я на Невский. – Произнесла Дама и вышла из квартиры.
Радостная, пьяная толпа кричала «Ура» и поздравляла друг друга с новым годом! Небо озаряли вспышки салютов, а под ногами, вместо снега, искрились цветными пятнами кружочки конфетти.
Софья бежала по направлению к Аничкову мосту, как будто этот чей-то ребенок, все еще ждал ее на углу Невского и Фонтанки. Сергей недовольно семенил следом, предусмотрительно прихватив с собой шампанское и пару бокалов. Добежав до того самого коня, где они встретили плачущего парня, она остановилась и в недоумении стала оглядываться. Вокруг все смеялись и ликовали. Сергей подошел к ней, нежно обнял за плечи и протянул бокал.
- Знаешь, - сказал он, - Пускай это не так, как я представлял себе, но… с тобой не бывает так, как запланируешь. Знаешь, а может, выходи-ка ты за меня замуж. Вдвоем все веселее встречать Время…
Женщина подняла голову вверх, любуясь очередной астрой салюта и заметила, как один из коней из скульптурной группы Аничкова моста закачал ей своей бронзовой головой и тихо одобрительно заржал.
«Если у нас будет ребенок, - подумала она, - мы обязательно назовем его Максим».