ОКТИС. ПОСОХ. (начало)
-…Тис! Октис, проснись! Слышишь? Проснись, пора!
Я с трудом разлепил веки, сонно взглянул на Каис, стоявшую возле постели. Собственно, я видел лишь ее размытый силуэт, и смог только разобрать, что на ней длинное светло-зеленое платье. Было темно, рассвет еще только-только занимался, и мне страшно хотелось спать.
-Просыпайся! – повторила она. – Разве ты не чувствуешь, что готов, не слышишь зова леса? Вставай! Я подожду тебя не улице.
Я рывком сел на постели и потряс головой, разгоняя остатки сна. Да, сегодня. Сегодня. Теперь я чувствовал, что пора. Я слышал зов, еле слышный, но все же различимый, и волны радостного возбуждения окатывали меня, бодрили почище холодной воды. Голова мгновенно стала предельно ясной, я отчетливо помнил все, что случилось за последние несколько дней.
Мет и Фей появились неожиданно, как, впрочем, и всегда, когда кого-нибудь очень сильно ждешь. Было раннее утро, но мне не спалось. Какое-то неясное беспокойство не давало мне покоя, но к беспокойству примешивалось нетерпеливое ожидание чего-то очень хорошего, светлого. И я не ошибся.
Услышав во дворе знакомые мягкие шаги (воины всегда ходят одинаково, словно переливаясь с ноги на ногу), я вихрем вылетел из комнаты, жадно вглядываясь в выросшие на пороге силуэты.
Мет кивнул мне, еле сдерживаясь, чтобы не броситься бегом через кухню, рывком распахнуть дверь в ту единственную для него комнату.
-Как она? – отрывисто бросил он, и в этой короткой фразе прозвучала вся его боль, вся тоска страшного ожидания неизбежной и, увы, очень близкой беды. Я не смог ему ответить и только молча опустил голову, словно был в чем-то виноват.
-Мет… - раздался за моей спиной тихий голос Каис, и я ощутил, как сильно, всем телом, вздрогнул Мет. Так, будто его ударили. Он одним прыжком перемахнул через стол и со сдавленным не то всхлипом, не то стоном прижал ее к себе. Впервые невозмутимый Воин потерял контроль над своими чувствами и, глядя на него, я видел свою собственную судьбу. Мне еще только предстояло через это пройти, а Мет... Мет никак не хотел выпускать подругу из объятий, и мы с Фей, не сговариваясь, потихоньку вышли во двор.
Она шагнула ко мне. Я чувствовал ее радость и очень ясно представлял себе ее сияющие глаза, но увидеть это, увы, больше не мог.
-Тис… - у нее перехватило дыхание. – Ты… ты…
Я грустно улыбнулся:
-Да, Фей. Почти.
-А меня ты видишь?
-Очень смутно, только силуэт… Это все пустяки. Я знаю, например, что всю дорогу вы ехали верхом, а коней, видимо, продали или бросили на последней стоянке.
-Они сами найдут дорогу и вернутся на ферму, - отмахнулась Фей, подходя ближе и пытливо заглядывая мне в глаза. – Значит, это теперь навсегда?
Я неопределенно пожал плечами. Кто знает? Навсегда, не навсегда… Каис научила меня дорожить текущей минутой, не ожидая чуда или неожиданного спасения. Маг слеп, но не мертв, учила она. Так живи, как можешь, делай, что в твоих силах, а бесплотные надежды бессмысленны. Самое страшное для Мага – потерять веру в себя, ощутить собственную неполноценность и принять чужую жалость. Никогда не позволяй жалеть себя, Октис! И я не позволял. Хотя деревенские девушки, липнувшие ко мне при первом же шаге за ворота, так и норовили погоревать о моей жестокой судьбе и пожалеть меня, видевшего солнечный свет, может быть, в последний раз.
От Фей исходило сожаление. Не жалость! Обычное, не унижающее человека сожаление о том, что получилось все именно так и ничего уже не поправить.
Грустная получилась встреча. Для всех грустная. Но потом все успокоились, занялись привычными делами, а сегодня мы с Каис шли выбирать мне посох. Я должен был найти дерево, которое будет охранять меня, поддерживать, направлять, которое не сломается в моих руках… Мы шли за моим магическим посохом.
Лес уже не вызывал во мне опасения и недоверия, как бывало раньше. Видимо, я окончательно уверился в том, что свободен и капище больше не заманит меня.
Мы шли по лесу. Каис опиралась на свой посох, бук и береза. Красивый посох, резной весь, легкий. И сила от него тихая, уверенная, светлая… Посох – под стать хозяйке. И я должен понять, какое дерево "поймет" и примет меня.
Я шел, легко касаясь ладонями стволов, вслушиваясь в глубину деревьев.
Яблоня. Легкая, веселая, ясная… и легкомысленная. Она не заметила меня.
Тополь. Гордый, чуть надменный даже, - и очень разборчивый.
Береза. Ну, это не мое дерево, сразу ясно. Мудрая, спокойная, но какая-то… слишком покорная, что ли. Человек с таким покровителем смирится с любым ударом судьбы, даже не попытавшись ответить на него.
Я не знал, что ищу. Беззвучные голоса леса заполняли мое сознание, налезая, заглушая друг друга, образуя неразборчивый хор, от которого слегка кружилась голова. Где-то в глубине этого месива я внезапно различил тот самый зов, о котором говорила Каис, но выделить его не успел, потому что в этот момент прикоснулся ладонью к старому дубу, и его сильный, давящий волю голос враз заглушил все остальные. Я поспешно отдернул руку. Дуб был очень стар и слишком силен для меня.
А потом мои пальцы коснулись гладкой коры молодого ясеня. И я замер. Дружелюбное внимание, чуть снисходительное, правда, но обиды это не вызывало. Просто ясень готов был придти мне на помощь, если потребуется. Спокойная, сдержанная мощь его была в полном моем распоряжении.
-Вот… - одними губами произнес я. – Но… кажется, это не все. Должно быть еще что-то. Только жалко его, жалко рубить, он же живой…
-Это сделает Мет, - Каис устало прислонилась плечом к ближайшему дереву.
Я с тревогой повернулся к ней.
-Может, вернемся?
-Нет, - она отрицательно покачала головой. – Это надо сделать сегодня. Сейчас.
-Ты совсем без сил, - очень тихо произнес я, стараясь не обидеть ее.
-Это ничего, - вымученно улыбнулась Каис. – И потом, не так уж я обессилена.
Я считал иначе, но спорить с Учителем не стал, – это было бесполезно. Она все равно бы не послушала меня. Я двинулся дальше. И через полчаса твердо знал, что покровителя у меня три.
Второй из них – осина – дарил мне рассчитанную, расчетливую злость, злость избирательную – к тем, кто станет моим врагом. Осина учила ненавидеть тихой, уверенной, стойкой ненавистью, не позволяя прощать и подавляя излишнюю жалость. В сочетании с дружелюбной открытостью ясеня получалась почти идеальная комбинация, но все же чего-то в ней недоставало.
И только прикоснувшись к стволу белого клена, я понял, чего: мудрости. Мудрость, логика, умение анализировать и делать выводы.
Осина, ясень, клен. Снизу вверх, именно в таком порядке. Вот мой посох.
Теперь голоса леса утихли. Но эти три никуда не ушли, а только затаились где-то в глубине сознания.
Всю обратную дорогу я нес Каис на руках. Она уже не протестовала – сил не было даже на это.
Мет бросился мне навстречу, волна невыносимого ужаса и боли с такой силой плеснула мне в лицо, что я невольно отшатнулся.
-Она не… - Спазм сдавил горло. Договорить он не сумел.
-Нет. Она просто очень устала.
Воин бросил на меня свирепый взгляд, бережно, как ребенка, взял из моих рук подругу и унес в дом.
Ко мне подошла Фей.
-Ну как? – спросила она. – И куда вы ходили? Мет чуть с ума не сошел, когда не нашел ее утром!
Я улыбнулся.
-У меня будет посох, Фей, понимаешь? Мой собственный магический посох, который будет подчиняться только мне!
-Зачем? – удивилась она. – Ты же мог взять посох Каис, когда она… ее… ну, ты понимаешь.
-Нет, - я покачал головой. – Не мог. Потому что в моих руках это была бы просто красивая палка. Посох действует только в руках хозяина.
Из дома вышел Мет. Как-то странно, очень пристально посмотрел на меня, взял из-под навеса топорик и ушел, не сказав нам ни слова.
Его не было весь день, и я не видел, когда он вернулся. Вечером я слышал, как они с Фей о чем-то шептались возле овчарни, но при моем появлении сразу замолчали и разошлись с очень таинственным видом.
Ночью мне снилась триграмма. Я стоял в центре треугольника, сложенного из тонких стволов осины, ясеня и белого клена, а каждом его углу ярко горели изумруды, унесенные нами с капища. Глаза идолов.
Наталья Бартенева
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ