продолжение
Азартные игры, выигрыши и проигрыши.
Утром Мею разбудил телефон, далёкий голос Антона: - « Вчера не мог дозвониться, моя ладушка, киска-лапушка, ну не сердись, я вылетаю сегодня же, но…но - в Николаев, в тамошнюю Инспекцию, и оттуда, клянусь, - сразу же в Сочи, это ведь рядом совсем, завтра же на пароходе прибуду…ну, отрубишь мне повинную голову, чародейка, Саломея моя, и я с головой подмышкой пойду в Сочинскую Инспекцию править государеву службу…» - внезапно их разъединили…
Мея с трубкой в руках невидящими глазами смотрела на своё отражение в зеркале туалетного столика, в голове всё смешалось - милый родной Антон,… а как же вчерашнее наваждение, эта пугающая ( придётся называть вещи своими именами) внезаная животная страсть? Этот опасно-притягательный Ивар, этот викинг-завоеватель? Надо что-то делать…или не надо? Надо,… надо на сегодняшний день убраться из этого опасного бермудского треугольника - «Камелия», «Приморская», Цирк, - уехать на целый день на какую-нибудь экскурсию, что ли… или пойти на городской пляж в «Ривьеру», где наверняка не будет знакомых? – Да, на городской пляж, потом на рынок за фруктами, потом можно в кино - до самого позднего вечера, а там видно будет!
Она приняла душ, натянула джинсы и лёгкую блузку из шитья, небрежно скрутила волосы на затылке; так… - Сашины очки на нос, пляжную сумку через плечо и быстро – на улицу…
А на улице… - в белоснежной, небрежно расстёгнутой на загорелой безволосой мускулистой груди рубашке, её ждал викинг-завоеватель Ивар, на воображаемых знамёнах которого было написано – «возьму и будь, что будет!», а в кармане лежал ключ от домика где-то за вокзалом.
И они сначала отправились в «Ривьеру», подальше от чужих глаз. Там, в простенькой забегаловке ели какие-то плюшки с жидким кофе и нервно смеялись, как дураки, над всякой ерундой, смехом маскируя своё возбуждение и дрожь в руках,… и он ей промурлыкал на ушко - «странники в ночи», и у неё бегали сладкие мурашки по позвоночнику, а его чудовищно восставшее мужское естество еле умещалось в плавках под джинсами…
Мея сняла Сашины очки, она не хотела ничего видеть, кроме светлых глаз завоевателя, таких пугающе-близких… И вот они теперь уже в такси,… и этот дурманящий запах его тела,…а он, зарывшись лицом в её распустившиеся волосы, еле сдерживал себя…
Вот - щёлкнул дверной замок, отгородивший их от всего мира и, побросав одежду куда попало, прямо на ковре, - на волшебном ковре-самолёте – они, слившись, поплыли в невесомости по медовой реке… - и в горячечном беспамятстве «стали двое – едина плоть…».
Ах, медовая река, пьяные берега, жаркие всполохи, истомные вздохи; …положи меня как печать на сердце твоё…
…и вот она - Любовь – неотвратима как Рок, прекрасна как заря первозданная, грозна как полки со знамёнами…
*****************
А на пляже «Камелии» Андрей усердно дружил с Пейсашкиным, нащупав интересующую того тему – коллекционирование марок. Андрей знал много всего понемногу и умел поддержать разговор на любую тему. Абрам повествовал о какой-то « гвинейской розовой», и Андрей успешно «соответствовал», ожидая начала условленной игры, назначенной на 12 дня.
И, наконец, они собрались в номере Лео – сам иллюзионист, Андрей и Павел Бута, без секундантов и помощников, как было договорено: деберц на троих, по десятке за очко. Распечатали новую колоду, купленную в киоске гостиницы, кинули жребий кому сдавать, выпало - Лео (как оказалось впоследствии, - очень удачно, что именно ему).
Пошла игра, как положено, без лишних разговоров, слышались только заявы и термины: фреза, берц, полтина, белла. Андрей чувствовал себя уверенно: предупреждён – значит, вооружён, он помнил – Мея сказала про правую руку Седого. А тот уже выпустил «лишака» (лишнюю карту), но поймав взгляды Андрея, озадачился, сбился с ритма, - как же так, подумал, - я же поменял руку. Андрей нейтрализовал «лишака» парой финтов, взглянул на Лео, тот сопит, ничего пока не видит, порядочно проигрывает. Ловкость рук освоить гораздо проще, мелькнуло у Андрея на краю сознания, а вот освоить психологическое манипулирование людьми…
Игра идёт своим чередом, и постепенно Андрей осознаёт - по всему получается, что он сам и Седой меж собой бьются за куш иллюзиониста, может быть Седому «маяк» послать - объединиться против лоха…Но как? - он, Андрей, с Седым первый раз играет, условных «маяков» нет…
Чужая сдача, гляди в оба, Андрей, как бы «врезку» не пропустить, опа! – и вдруг Лео попёрло, да как попёрло!
Андрей незаметно одним глазом - на Седого, - видит, что тот тоже всё происходящее плотно сечёт, опасается вольт сделать. Другим глазом Андрей - на Лео, тот чисто играет, точно – чисто! Значит ему редкостное, так называемое «фраерское счастье» пошло. Вот этого они со старым каталой цирковым не предусмотрели!
Лео, пыхтит, прёт как на буфет… Седой и Андрей оба в проигрыше, они своими финтами просто друг друга нейтрализуют, и внезапную «фраерскую пруху» Лео им не перебить. Остаётся только один выход, - понимает Андрей – аннулировать игру, поймав на «лишаке» Седого за руку – в переносном смысле, конечно, в прямом смысле хватать партнёра за руки - игрецкая этика не позволяет, да за такое и прибить могут.
Единственный способ выявить «лишака» - это пересчитать колоду, ну, а если Седой его уже убрал? Уронить пару карт на пол? - но сейчас не было договорённости, как иногда бывает: - если карта на полу – игра аннулируется.
А игра идёт, - Лео в экстазе, Седой озабочен, Андрей, перебирая варианты в голове, держит фасон – невозмутим, собран, а сам лихорадочно ищет решение.…
И вдруг его озарило - есть, есть выход!: - Андрей надсадно раскашлялся, взмахнул платком, утираясь и, когда Лео на него взглянул, исхитрился в коробку из-под карт, где уже лежали ненужные в деберц шестёрки, - умудрился засунуть восьмёрку бланковую, и спихнул локтём коробку со стола. Седой, похоже, понял его маневр, поднял коробку, понёс её косо над столом, и… - законные четыре шестёрки и беззаконная восьмёрка выскользнули на всеобщее обозрение: - «…ба, так мы же неполной колодой играем! Дааа…. Обидно! Случайность, конечно, но игра аннулируется…» - …восклицания, ругательства,… всеобщиее недоумение, выясненения, - как такое могло произойти? Кто первый сдавал? – так Лео сам и сдавал первым - по жребию. Да, партнёры верят, верят, что случайно! Но, - по правилам – игра аннулируется, все остаются при своих…
Лео готов был лопнуть от разочарования и злости…Азарт и озноб от напрасного, нереализованного «фарта» кипели в нём, он принёс коньяк, хватил для успокоения нервов и стал требовать начать новую партию.
Андрей и Седой, переглянувшись, согласились, -… но… «…вечером, попозже, с секундантами и свидетелями….» И надо, мол, попросить «диспетчера» - старого Макса подобрать четвёртого партнёра. А почему бы
и не Марка Тучу - предложил Седой (подумал - ну, вот я тогда с ним за игорным столом и поквитаюсь).
Немного успокоившийся Лео во-время вспомнил, что ему в цирк надо, проверить всё, - завтра первое вступление, а он – гвоздь программы и второе отделение – целиком его. И отбыл, расстроенный.
****************************
А в это время в маленьком домике за вокзалом двое тесно обнявшись, полураздетые, - она в его рубашке, он в полотенце на бёдрах, босиком - медленно танцевали-покачивались под томительную мелодию «странников в ночи»; он поднимал её на руки и тихо кружил под музыку и шептал неразборчивые заклинательные слова, они пили молодое лёгкое вино и не могли оторваться друг от друга…И время остановилось для них в этот первый день творения их любовной вселенной, и длились секунды - как век, а часы истаивали - как секунды …
Но… - на дневном представлении его подменил приятель-канатоходец, а к вечернему - ему надо было вернуться.
Когда он поймал такси, она настояла, что поедет одна, а он пусть тоже добирается один, - он неохотно подчинился, помог ей сесть на заднее сиденье, назвал водителю адрес и сунул ему деньги. Машина отъехала, он расстроенный, обиженный, недоумевающий смотрел вслед…
Сидя в машине, Мея в любовном томлении всё ещё была полна им, медовая волна так и обдавала её, накатывала и растворяла её в почти непереносимом головокружении. Господи, что она делает, что творит! Где её голова,…пора включать разум… Какая голова, какой разум?.... - голова отключилась, как только он к ней прикоснулся вчера в бассейне…Как, это было только вчера!? – Боже, и так сразу, на следующий же день она сдалась на милость победителя, завоеватель захватил её в плен, ах! – но какой сладкий плен…
Машина остановилась, она надела Сашины очки и с гордо поднятой головой прошла через холл и дальше по лестнице – к себе. Что ещё сейчас можно было сделать, - только делать вид: ещё утром она дейсвительно была свободной и гордой, а сейчас - полонянка, данница страсти, - она с трудом держала высоко свою повинную, подъярёмную голову.
Стоя под душем, она вспоминала, что ей утром сказал Антон…Господи, бедный Антон, как теперь, что теперь? Сегодня он в Николаеве, завтра будет, наверное, к вечеру, если на пароходе…Нет, она, преступная жена, не
сможет даже взглянуть на него, надо улететь в Питер до его приезда, - ну, как будто её вызвали срочно на работу… А как же Ивар? – при мысли о нём
дрожь вожделения побежала по телу, она нарочно пустила холодную воду, ойкнула и, вытерпев секунд двадцать, выскочила из под душа. Дрожа в махровом халате, воззрилась на себя в зеркале - она ли это – холодная, спокойная, рассудительная северянка с медленной кровью и трезвой головой? - да, была такой до вчерашнего дня! Слёзы брызнули из глаз, и она лицом вниз упала на кровать, затихла и внезапно заснула. И ничего удивительного - она изнемогла от любви…
Ивар же, посадив её в такси и посмотрев вслед с обидой в душе, поймал машину и, откинувшись на заднем сидении, всё ещё остро чувствуя её запах, вкус и прикосновения, думал, - да понятно, она не хочет, чтобы их видели вместе там, где много знакомых,… - муж и всё такое… не стоит обижаться; ну, а что он ожидал? - что она всё оставит и прямо отсюда с ним вместе бросится в цирковую гримёрку и в гастрольные скитания?
Он то улыбался, то хмурился – нежность, сладкое опустошение и радость обладания мешались с горечью, обидой и предчувствием неминуемой потери, - и тем острее он её хотел, опять хотел, бешено хотел…
В цирке шталмейстер попенял ему за дневную замену, партнёры что-то рассказывали, он как-то отшучивался, потом ушёл в свою гримёрку… В голове вертелись планы - перевестись в Ленинградский цирк, что ли, или тренером в Цирковое училище, а может быть, - на кафедру спортивной гимнастики в Лесгафта? – Ага, сейчас! - она - что? – уже попросила его об этом? - А его и не надо просить! – он сам решит, что делать, он её взял – и будь, что будет…
И он пошёл на арену разминаться перед выступлением.
**************
Проснулась преступная Мея от волчьего голода, и тоже не удивительно - энергетические затраты любовных объятий требовали восполнения. Она отправилась в ресторан, - закрыла дверь номера, повернулась и… - из дальнего конца коридора ей навстречу шло чудовище-Минотавр – приземистое существо с громадной рогатой квадратной головой, за ним поспешал кто-то, кажется, с копьём наперевес… Она поспешно достала Сашины окуляры, водрузила… фуууу, - это кривоногий рабочий несёт на голове перевёрнутое кресло, а второй тащит следом оконный карниз наперевес, они вошли в номер наискосок напротив – ремонт, наверное…
В ресторанном зале она сразу увидела Пейсашкина с Андреем, они обедали и оживлённо беседовали. Абрам встал, перехватив её на полдороге к соседнему столику, проводил за свой, махнув на ходу официанту. Мея сделала заказ и отпила воды из налитого Абрамом бокала.
Тихо наигрывала пиантска, принесли заказанное, Мея с аппетитом принялась за еду, ожидая, что Пейсашкин спросит, почему она вчера так быстро ушла. Тот, ласково поглядывая на неё своими маслинами навыкате, ни о чём не спрашивал, досказывал Андрею что-то про первую американскую марку. Потом извинился, сослался на деловую встречу, встал из-за стола, на ходу рассчитался с официантом за всех, игнорируя возражения Андрея и Меи, и ушёл.
Мея, сняв очки и приступив к десерту, взглянула на Андрея, - знает он что-нибудь или нет, ведь Ивар его приятель. Нет, похоже, - не знает. Андрей действительно ничего не знал - Ивар никогда не распространялся о своих победах. Андрей же был весь в переживаниях по поводу аннулированной игры и предстоящей сегодня поздно вечером большой игорной баталии.
И вот он, неожиданно для себя, памятуя, что именно Мея сказала ему о правой руке Седого, вдруг начал рассказывать ей о «лишаке» - лишней подброшенной карте, о «фраерском везении» Лео, перебившем волею случая все их финты; говорил, забыв о законе фартовой конвенции – «не мести языком перед фраерами», не болтать, - и напрасно: за соседним столиком, спиной к ним сидел, навострив ухо, Марк Тучинский, которого диспетчер Макс сговорил на сегодняшнюю игру. Мея без очков, да к тому же со спины, - его в упор не видела, а Андрей и не знал его в лицо. Ах, будь она в очках – многое в дальнейшем пошло бы иначе для некоторых участников событий! А она, думая о своём, вроде бы внимательно и доброжелательно слушала, машинально повторяла жесты Андрея, входя с ним в единый ритм и, тем самым ещё больше располагала его к откровенности.
Марк же слышал не всё, но и пары специфических слов ему хватило, чтобы сделать свои выводы. Андрей закончил свою тираду словами: - «…и вот, Мея, сегодня ночью будет игра «лоб в лоб», то-есть, по-честному, поэтому с секундантами, помощниками и со всей нашей бригадой».
Лоб в лоб, - подумал Марк, - ну-ну… и усмехнулся про себя.
Мея, кивая, ни слова не слышала, мучительно соображая, как обставить свой внезапный отъезд, - и нужно ли это делать; как увидеть Ивара, и - надо ли его видеть; Антон пароходом прибудет завтра поздно вечером - нет, она не в силах о нём думать; а Ивар – она не в силах о нём НЕ думать… Боже, как трудно быть женщиной и как всё просто у мужчин!
Она ошибалась – её мужчины тоже были в мучительных раздумьях: Антон из Николаева безрезультатно названивал ей в номер, - внезапно оборванный утренний разговор поселил в нём тревогу, её голос был отрешеннее и холоднее чем обычно, или ему показалось? Конечно, он сам виноват, надо было не отправлять её одну, брать отпуск, а не командировку. И этот инспекционный рейс Николаев-Сочи, причапают только завтра поздним вечером…
Ивар же, отработав номер, сбежал от поклонниц и, стоя под душем, изводился, вспоминая, заново переживая сотворение, - … со-творение их небывало-ослепительной вселенной Любви, парение-невесомость, шептания- заклинания, взрывы- замирания, и… секунды длились как век, и она – « как печать на сердце моём…» - а она уехала одна, оставив его посреди улицы… Нет, решил он – сейчас побреюсь, оденусь, и пойду в «Камелию», просто подойду, возьму её за руку и поведу ужинать в ресторан, будь там хоть кто угодно из её окружения, а потом увезу из гостиницы…
************************
Мея очнулась от своих мыслей, взглянула на Андрея, тот как раз закончил что-то говорить и смотрел на неё вопросительно, - да-да – сказала она невпопад, он кивнул и улыбнулся, значит, ответ получился правильный.
Ей не хотелось идти в номер, и она попросила Андрея проводить её в бар. Он подал ей сумочку, она сунула туда очки и они пошли. Он помог ей устроиться на высоком стульчике у стойки, заказал себе и ей мартини (она сама заплатила за себя) и минут через 15 извинился и ушёл, - ему надо было перед игрой встретиться с Максом-диспетчером.
Она осталась одна, - одиночество среди толпы, как хорошо – не видит ничего вокруг своим туманным взглядом, - и не надо. Бармен у дальнего конца стойки в полсилы звука включил магнитофон – тяжёлый рок, Ингви Мальмстим, её любимая композиция « Queen in Love - Влюблённая королева». Мея слушала бешеные аккорды и мощный вокал, в её невернымх глазах витало что-то радужное - наверное, строй бутылок за нечёткой фигурой бармена,…взмывала музыка, знакомые слова – «влюблённая королева», это же про неё … Что там дальше по тексту? - Да-да, вот-вот - обманутый муж отправил их обоих на костёр,…на костёр? Да она уже на костре.
И мысли побежали всё по тому же кругу, как планеты вокруг солнца по своим орбитам, и когда она в десятый, наверное, раз сказала себе – уеду сегодня, сейчас же, первым же рейсом… - на соседнем стуле у стойки возник Ивар, обнял за плечи, взял её руку и положил ладонью себе на сердце. В ладонь отдавались мощные толчки, он прижал её руку теснее и тихо сказал: - «…вот так ты схватила меня и держишь…». Потом перенёс её руку на молнию своих джинсов, сквозь шершавую ткань её ладонь наполнилась… и не вместила,… смутная действительность поплыла… - «…вот так ты схватила меня и держишь…» - прошептал он в её раскрывшиеся губы и поцеловал.
К залу они сидели спиной, высокая стойка по грудь заслоняла их от бармена,…неистовые аккорды возносили слова…-«fire…feel the fire Your burning desire…»- огонь, во мне огонь твоей пылающей страсти…- гремела музыка его смятения, гремело сердце в ритме рока, Рока… - он сам от себя не ожидал такого,… «I've lost control of mind and body….» - я потерял контроль над сознанием и телом – пел задыхающийся голос,…– это про них, это они всё потеряли и обрели друг друга… Страсть уносила их …
Она перевела дыхание, он взял её пальцы в рот и нежно покусал. Бармен с интересом посмотрел на красивую пару – норвежцы? - нежно зардевшаяся очаровательная русая девушка с рассеянным взглядом и взволнованный брутальный красавец с косичкой на затылке.
- « Something for you?» - подойтя, спросил бармен.
- « Vodka on rocks» - глубокий баритон парня.
- «Water on rocks» - хрустальный голос девушки.
Бармен подал просимое, девушка, пригубив, застенчиво взглянула на парня, тот залпом выпил свою водку, смущённо улыбнулся ей: - « …я так есть хочу, со вчерашнего дня, с самого праздника Симхастойра ничего не ел, да и там почти не ел – всё на тебя смотрел, русалка. Пойдём…» - встал, застегнул блейзер, положил деньги на стойку, взял её за талию, снял с высокого стула и повёл в ресторан; бармен смотрел им вслед –шведы?…
Мея, оглушённая этой прилюдной музыкально-эротической интерлюдией, заворожённая, покорённая, влюблённая, - смотрела, как ест кровавый ростбиф её герой, вертела стакан с водой и думала – а я и не знала, что так бывает,…я его схватила и держу?…это он меня схватил и держит за те же места…И она опять покраснела…
Подошёл официант, получил деньги, сказал по-английски, что заказ в такси, такси у входа, поклонился, отодвинул Мее стул. Ивар, как и собирался,
взял её за руку, повёл на улицу, усадил в такси, сел рядом и закрыл ей рот поцелуем.
Маленький домик за вокзалом ждал их, в пакетах оказалась всякая съедобная всячина. Фрэнк Синатра запел « странники в ночи» и они станцевали свой, ставший для них ритуальным, танец, а потом медовая река понесла их в невесомость уже не лихорадочно - хаотично, бросая то в жар, то в пожар, а открывала им свои потайные бухточки и волшебные берега, чему они и предавались без устали, творя свою вселенную Любви, открывая друг в друге всё новые тайны …
**********************
Поздним вечером на 10-м этаже гостиницы «Москва», в обычном номере собралась большая компания серьёзных мужчин для серьёзной игры в покер «лоб в лоб», то-есть - по-честному. А кто и когда, спросите вы себя, играл по-честному? дети – и то жулят. Но конвенция – есть конвенция, игрецкий договор – игра лоб в лоб…
Лео, Седой, Туча и - четвёртым пригласили очень упакованного и авторитетного Азербайджанца с чемоданом денег и тремя секундантами.
Карты проверять будете? - вежливо спросили Азера.
- Распечатывай, - буркнул тот в ответ. Его же секундант и распаковал колоду на 52 листа.
Седому досталась сдача, и он лихо начал врезать карты. То продольной, то поперечной врезкой, замечают это пока только Туча и сочинская бригада. Ну, в этой игре врезка мало что значит. Так... – на всякий случай, подстраховочка. Наконец Седой сдал карты, даже не попытавшись что-то "протолкнуть". Минут 15 идёт игра. - И вот сдача Азера, он вполне профессионально затасовывавает нужный расклад, но видит это только Макс, даёт «маяк» остальным, те финтами нейтрализуют, а Седой чистенько исполнил вольт со стола. А Лео, - «порченый пасажир», и сам что-то почуял, как умел, ненавязчиво бегло проверил колоду на крап, но ничего не обнаружил. Ну, это всё призказка, а сказка - когда всё сойдётся в нужный момент и на этом можно будет крупно взять….
Туча же, подслушав Андрея в ресторане, думает, что Седой играет на «лишаке». А тот, наученный предыдущей аннулированной игрой, – ничего не вбрасывает. Лео играет пока чисто, с переменным успехом, давешнего фарта – нет как нет. А четвёртый партнёр - очень авторитетный Азер. И у
каждого, естественно, куча секундантов, местная бригада вся тут же. Ставки огромные, и вот Туча, вопреки конвенции, сам начинает играть на «лишаке».
Вторым помощником Азера Макс поставил Андрея, а для чистоты игры лоб в лоб, одного из Азеровских парней поставил секундантом к Лео – для равновесия и пригляда.
Старый Макс финт Тучи просёк, дал «маяка» Андрею и тот нагнулся и что-то Азеру сказал. Туча зыркнул, всё понял и аккуратно так, проводя рукой мимо колоды, сбросил в нее карту, а другой рукой через ход такую же карту вольтом убрал. А руку нарочно продолжает держать «ковшиком», словно в ней еще остался «лишак».
А правило игрецкое такое -- если засекли, что у тебя лишняя карта, весь банк достается соперникам. Азер поэтому после шепотка Андрея начинает поднимать ставки, чтобы на максимальном банке поймать «лишака». Дошли до астрономических сумм, у всех всё на кону, гора денег, и вот тогда Азер говорит Туче: «Ну, чито, брат, даставай сваю карту». Туча показывает пустые руки, отгибает манжеты и кивает на колоду, мол, если хочешь меня уличить, пересчитай. Проверяют колоду -- все карты на месте, лишних нет.
Азер – усы дыбом, красный, ощеренный, весь вне себя - невесть откуда вытаскивает нож и, сидя, из-под руки себе за спину метит в Андрея, целя ему в пах за ложную наводку…Тот увёртывается… И вот кто-то из секундантов уже достал стволы, кто-то –кастеты, Азера скрутили, Сочинская бригада кинулась на выручку Андрею, выталкнули его в суматохе из комнаты, а у кого- то в руках уже выкидные ножи…
Шум, гам, разборка, а «лишака»-то нет - и Азера на авторитете и понтах заставляют продолжать игру, тот смиряется, мигает двум своим абрекам и посылает их за деньгами; с чемоданом денег возвращается только один; все понимают, - второй ищет Андрея.
Ну, тут пошла другая игра, если уж Азер так себя показал. Все понимают - конвенция побоку! Позволили ему достать свою колоду, его же абрек и распечатал.
Все партнёры свои распри забыли, на Азера вызверились. Тут и Лео на своей сдаче как-то хаотично врезал колоду несколько раз, дал Азеру снять. И следом за тем ему был негласно «предъявлен» партнёрами весь арсенал трюков, полный шулерской боекомплект, - предъявлен мАстерски, с виду не придерёшься: - несколько вариаций на "лишаках",
четыре разновидности вольта, "гнутка", "кладка", "чёс" врезкой и счетом. Озлившись, все старались, даже Лео, действительно оказался - сильно «порченый пассажир». Ну, - спускают Азера по-полной, будет знать, как с ножами кидаться на официальной игре, не в подворотне ведь!
Дальше - ещё интереснее, - партнёры спасовали, Азер менял три карты, Туча одну. А то, что своя итоговая комбинация будет "фул" дам, Азер (тоже не промах) знал еще до того, как начал тасовать. Он знал и то, что у Тучи будет "фул макс", а тому это будет неведомо. Новый трюк, который Азер использовал, не мог быть никому знаком, так он полагал – и ошибся…
- Слово? - спросил Азер, стараясь равнодушно глядеть в глаза партнёра.
- Пас, - кротко сказал Туча после некоторой паузы; значит, знает – подумал Азер, еле сохраняя спокойствие; собирая карты, попытался бегло выяснить: неужто просчитался, сдал ему пустую карту, а не «фул макс»?
Ну, уж при следующей сдаче ( уж Азер постарался) ошибки точно быть не могло, а Туча взял и пасанул на «каре» валетов при Азеровских королях. Тот при очередной сдаче блефанул, - дал плюс на мелкой "паре". Соперник переплюсовал и так несколько раз. Всё знает, собака! - с отчаянием понял Азер... – а Туча переплюсовывал до тех пор, пока Азер не спасовал окончательно… - проигрыш был огромный,…он ещё остался должен немыслимую сумму.
Потом по шулерской мельнице Харькова, Одессы и аж до Москвы ходили байки, как Старый Макс попользовал «лишака» Тучи вслепую и всеми продирижировал, чтобы завести и развести Азера. Всё удалось, да вот только на поножовщину он не рассчитывал, теперь Андрея надо было прятать.
**************
На следующий день после полудня Ивар привёз утомлённую, зацелованную возлюбленную на машине в «Камелию», в машине она
задремала головой на его плече, и он на руках внёс её в холл гостиницы мимо вытаращившего глаза швейцара и открывшего рот портье, бросив им на ходу: - «…дама на корте ногу подвернула…»
- « Может быть, - врача?» - бросился навстречу портье.
- « Я – спортивный врач, сам справлюсь…», Мея только диву давалась на руках у своего флибустьера, - вот это находчивость, вот это самообладание! Парню море по колено, ва-банк пошёл, а если Антон в номере?
Портье догнал Ивара, протягивая конверт: - «…вот, даме радиограмма пришла с парохода «Крым»…»
Мея, обнимая одной рукой Ивара за шею, вальяжно протянула другую, взяла конверт, чуть ни прыснув от комизма ситуации. Он нёс её по лестнице, навстречу попалась дама - «псиглавеца», остановилась в изумлении, собачка тявкнула. Портье у подножья лестницы пояснил «псиглавице»: - «…дама ногу подвернула…».
В коридоре, рядом со свернувшимся на стене шлангом-удавом, они оба расхохотались.
- « Да поставь ты меня, наконец, сумасшедший!»
- « Да, я сумасшедший, очень опасный безумец…»
- «…что да, то да, опасный безумец…» - согласилась Мея и на ходу разорвала конверт – « Идём в Сочи на ходовых испытаниях теплохода, буду поздно, жди сюрприза, Антон» - как это он без нежностей обошёлся, подумала Мея, ах, ну да – радиограмму радист отбивает, Антон постеснялся ему свои нежности доверять.
Боже! О какой ерунде она думает, когда надо что-то предпринимать, вот ведь есть такие счастливые женщины, которые могут спать с двумя мужчинами одновременно, то-есть, конечно, по очереди,… фу, бред какой, какая очередь! – ужасно, а она не может, не сможет! Сюрприз он ей к ночи готовит, наверное, как тогда в Анапе – влезет в окно, засыплет цветами и предъявит свои супружеские права, романтик хренов – внезапно рассердилась она на безвинного, обманутого мужа… Как это – безвинного? – а не надо было её одну оставлять в «городе Сочи, где тёмные ночи» и викинги творят набеги и похищают чужих жён…
Они уже вошли в её номер и стояли, обнявшись, не в силах разъединится… Радиограмма валялась на полу, Ивар поднял и прочитал.
- «…ты сейчас же пойдёшь со мной…» - решительно сказал он, даже не думая, что будет дальше.
- «…да, я сейчас пойду с тобой, вот только напишу записку, что меня срочно отзывают из отпуска на работу, а вечером прямо из цирка ты проводишь меня в аэропорт и я любым рейсом, за любые деньги, хоть в багажном
отделении, хоть в кабине пилотов, хоть сидя на крыле – улечу в Питер…. Я не могу с ним встретиться, пусть он тут один поживёт …»
Она побросала самое необходимое в большую сумку, переоделась в ванной в белые джинсы и чёрную шёлковую блузку, наскоро написала записку, оставила её на столе посредине комнаты. Она надела Сашины очки, он взял её сумку, и они чинно спустились в холл.
« Как нога…» – поинтересовался портье, глядя во все глаза.
«…я вправил, но нужно показаться хирургу… - Ивар сделал серьезное лицо – вызовите, пожалуйста, такси»
«… а вот как раз у входа стоит, прошу…» - швейцар открыл дверь.
В такси они хохотали, как безумные… - « …что ты мне вправил, куда и как именно… - сквозь смех бормотала Мея, - боже, какая я стала бесстыжая!...»
- «…да вот я тебе сейчас покажу, соблазнительница, - целовал он её за ушком - вот прямо здесь, в машине…»
« Молодожёны, что ли?» - обернулся пожилой водитель, тоже смеясь.
« На дорогу смотри, отец, а то ослепнешь от красоты моей русалки» - посоветовал Ивар, расстёгивая ей блузку, снимая очки и выдёргивая шпильку из волос.
« …угомонись, сумасшедший, вот твой цирк уже…»
Попросили остановиться сзади, у служебного входа. Мея наскоро заколола узлом волосы, и они вышли, стараясь сохранить серьезность и прыская, как нашкодившие дети.
Он повёл её лабиринтами-закоулками, пахло лошадьми, мокрыми опилками и потом, она снова была без очков ( Ивар снял их с неё в машине и сунул себе в карман). В сумрачном чреве цирка она смутно видела какую-то машинерию и странных людей, занятых странными делами. Он привёл её в служебный буфет, сдал на попечение толстой добродушной буфетчице, шепнул Мее: - бывшая знаменитая воздушная гимнастка Крошка Мэри.
- « Мэри, дай, пожалуйста, моей девушке кофе покрепче, а потом отведи в мою гримёрку, или пусть здесь посидит, как захочет, … мне надо разминаться. Мея, я к началу представления за тобой зайду и отведу в зал, после первого отделения вместе знаменитого Лео посмотрим…» - и исчез вместе с её очками в кармане, на ходу здороваясь с кем-то пёстрым, и хлопнув по плечу какого-то гиганта.
Толстая Мэри принесла ей большую чашку крепчайшего кофе, села напротив, подпёрла круглую щёку пухлой рукой и сказала басом:
- « Ну что, девка, захомутала нашего красавчика, взнуздала жеребца! Вижу, вижу, как он на тебя смотрит…А ты это серьёзно или на курорте только
побаловаться. Да и то сказать, сторонние у нас не приживаются, жизнь у нас тяжёлая, кочевая, а ты, я смотрю, - как цветок полевой и образованная, наверное…» - и улыбнулась милой ласковой улыбкой.
И Мея неожиданно для себя расплакалась и прошептала: - «…ой, да не знаю я ничего, муж вот сегодня приедет, а я в Питер сегодня же сбегу, работа там, дом, родители, жизнь совсем другая…»
Мэри вытерла ей слёзы чистой салфеткой – « Дааа, девушка, попалась ты…пойдём, я тебя к нему в гримёрку отведу, поспишь там, на диванчике…вон, у тебя какая синева томная вокруг глаз, до начала представления отдохнёшь…» - и повела её лабиринтами неведомо куда, привела и ушла.
Мея прилегла на диванчик, прикрылась пледом, пахнувшим его запахом и его одеколоном «Роша глоб», успела подумать, - Боже, что я вытворяю, как бродячая комедиантка какая-нибудь тут… - и заснула…
***********************
окончание следует