ГРИБНАЯ ФОБИЯ
Белый гриб
Я вошел в лес, такая красота открылась моему взору. Это походило на наваждение. - А может быть, это видят все, кто занимается «тихой охотой»? – подумал я. Под деревьями и рядом с ними, в траве и под листьями притаились грибы. В основном это был Белый гриб. Я не мог наглядеться, радовался и ликовал в душе,
- Какая удача, такие красивые экземпляры. Как с картинки учебника по биологии, - подумал я.
Мишка, мой друг, тоже присвистнул от неожиданности,
- Вот классно!
У нас с собой были по два эмалированных ведра. Мы знали, куда и зачем шли. Поэтому наслаждались красотой не долго. Разбрелись в разные стороны и быстро сгребали в ведра эти дары природы. Конечно, тары было мало, но мы понимали, что урожай вместится и для хорошего ужина хватит.
Так начался мой второй день летних полевых сборов, после поступления в высшее военное училище. Хотя сборами это не назовешь. Скорее это походило на десант в колхоз, где мы должны были если не умереть, то измучиться до изнеможения. Предстояла осенняя уборка картофеля. А уж этот корнеплод я никогда не убирал в таких количествах.
Мы с Михой принесли в лагерь четыре ведра грибов и спрятали все в бараке. Предстояло еще их перебрать и приготовить. Но для этого еще надо было набрать картошки. Я планировал приготовить грибной суп и угостить своих сослуживцев. Близились, выходные и я надеялся, что нам дадут время для отдыха и передышки.
Земельные отношения
Помню, родители, отправляли нас с сестрой на уборку картофеля и вообще урожая в дом к бабушке и дедушке. Это был участок в 12 соток. По краям участка стояли фруктовые деревья с грушами и яблоками, ягодные кусты. А в центре огорода росла картошка, морковка и все остальное, что мы заготавливали на зиму. Как раз картофелем, засажено было большая часть земельного участка.
В земле водились жирные дождевые черви, много перегноя и она пахла по-особому. Урожаи картофеля, моркови, огурцов и томатов радовали родителей, они были фанатами своего огорода. Да и сейчас все свое свободное время убивают на культивирование земли и выращивание различных растений. Ну, а нас с сестрой огорчало, когда все это приходилось полоть, а потом собирать и тащить на себе. Мы с сестрой маленького роста и никак не претендовали на роль ездовых собак.
В общем, старались уйти от этой повинности и всеми правдами и неправдами отказывались ехать за урожаем. В конце концов, мы с сестрой считали, что работа на земле должна быть в удовольствие. Но родителям было как-то все равно, они нас не слушали и аргументы выдвигали веские,
- Это такая же необходимость, как питание и сон, - говорили родители. Поэтому приходилось, все же, подчиняться и ехать на огород.
Но больше всего, мне нравилось ездить с отцом в лес, за грибами, ягодами, на рыбалку. Не помню, как часто мы ездили. А поездки запомнились, на долгие годы. Все дело в полученных эмоциях и положительном заряде. Я видел природу, слышал звуки, впитывал запах леса, изучал различные растения, рыб, животных. Отец плотно занимался биологией, природой, фотографией и еще многим другим, что мне нравилось. Я благодарен отцу, за то, что он все это мне подарил.
В основном, в лес и на рыбалку, мы выезжали вдвоем. Но были периоды, когда отдыхали вместе с мамой и сестрой. Это касается поездок на Японское море, во Владивосток, Находку, Большой Камень, Шамару и другие места Приморского края. В те времена эта территория была пограничной зоной и въезд ограничивался. Требовались специальные, разрешительные документы. Но это все решалось, т.к. у мамы в Уссурийске проживала родная сестра, и она принимала нас с радостью в гости. А ее муж Володя, был знаменитым геоботаником, профессором биологии и ботаники, журналистом, доктором наук. Вот он и стал тем учителем, который увлек моего отца в мир биологии и ботаники. Я в свою очередь благодарен и дяде Володе. Царствие ему небесное. Жаль, жизнь закончилась в самом расцвете сил, в 1976 году.
Отец хорошо разбирается в растениях, животных, деревьях, грибах. Мне казалось, что нет области жизни, в которой он не разбирается. Я очень люблю грибы, поэтому научился их собирать, а потом готовить. Но прежде, чем их приготовить, мне больше всего нравиться за ними «охотиться». Повзрослев, я выезжал в лес сам или с друзьями.
Картофельный кошмар
Ничто не предвещало плохого, но я услышал,
- Выезжаем рано на уборку картофеля. Это наша первостепенная задача на месяц, - скомандовал командир взвода Иван Алексеевич.
У меня все упало от этих слов. Но я не представлял, что это только цветочки. Невозможно описать словами тот ужас, который предстояло пережить. Нас, молодых ребят от 17 до 18 лет, вывезли в поле. Назвать это полем, язык не поворачивается. А точнее, я таких полей вовсе не видел. Окраину картофельных грядок я не узрел. Нам предстояло работать от «светладцати, до темнадцати», так иногда шутил наш командир взвода Макаровский Иван Алексеевич.
Рота – это около ста человек. Нас было больше, около ста пятидесяти. Так вот, расставили каждого на одну грядку и сказали,
- Вы должны за день, каждый убрать по четыре таких грядки.
У меня сердце ушло в пятки от таких слов. Небо, над нашими головами было черным, но не потому, что было темно. А просто мошкара и комары носились стаями вокруг головы. Комары были большими как муха, полосатыми и черными. На своем огороде и даче, я видел комара, в два раза меньше. Кроме всего этого, шел дождь, дул ветер и летала еще одна пакость – гнус. Это мелкая мошка. Но жестокая и живучая. Впивалась в гимнастерку, проникала под одежду и марлю. Марля была только у самых продуманных курсантов. Как раз у меня была на лице марля, но она не спасала, так как эта тварь садилась на лицо и просто закрывала обзор.
Мне выделили мою грядку, вначале, я пригнулся, попытался часа два ходить, наклонившись вперед, собирая драгоценный корнеплод в ведро. Через пару часов, я понял, что если так буду работать до конца дня, то вряд ли смогу разогнуться. В итоге я сел на колени и как трактор стал разгребать землю обеими руками. А урожай сразу кидал в мешок, который тянул за собой на веревке, как раненного бойца.
К середине дня, я отработал для себя наиболее удобную технологию уборки картофеля. Полз на брюхе, уткнувшись лицом в землю, закрыв глаза, выставив руки вперед как у земляной «медведки». Это выглядело смешно и со стороны напоминало пловца, в грязной песочной форме, который выплыл на берег, после бегства от акулы.
Но скорость моего «плавания», гораздо меньше и к 16 часам дня я был только на середине второй грядки. И если учесть, что наш трудовой подвиг планировался завершиться к 19 часам, это успокаивало,
- Как же ужин, который не положено пропустить? – подумал я.
- В конце концов, не расстреляют же, – продолжал думать я.
На самом деле, руководство и не собиралось заканчивать наше стахановское движение к 19 часам. У них были планы, уходящие далеко за наше понимание реальности. У них был приказ местного партийного комитета,
- Убрать весь картофель за два дня.
Я шел полным ходом, как ледокол, никого вокруг не видел и не слышал. Поднимался на поверхность травы и грядки, только тогда, когда надо было поставить мешок вертикально. Тара, с картофелем, наполнялась всего четырьмя кустами. Картофель был крупный, твердый и не гнилой. Но это никак не радовало, да и не огорчало уже. Ведь я стал просто картофелеуборочной машиной, без души и потребностей.
Меня научили, когда я занимался вольной борьбой, отключать основные инстинкты, чувства и потребности. Чтобы прийти к победе, ничего не надо кроме желания победить. Вот и в этот раз, навыки побеждать помогли,
- Но кому это все надо? – думал я и продолжал рассуждать, - Никому. Скорее всего, самому себе. Для системы мы просто мясо, - подумал я.
Время, для меня превратилось во что-то непонятное. На руках были часы CASIO, но следить за временем, не было желания. Я увлекся. В голове летали различные мысли. Вспоминал дом, сестру, отца, мать. Представлял еще различные картинки из моего прошлого и детства. Но ничего кроме картофеля я не видел и тем более не слышал. Все произошло как-то само собой. Мне показалось, что я один в поле. К этому времени, я завершал первую половину четвертой грядки. Я мокрый насквозь, лежал в грязи, без чувств, эмоций и желаний, вдруг мне, захотелось встать. С трудом, я встал, как в замедленном кадре, огляделся. По мокрой спине побежали мурашки,
- О, ужас, никого вокруг меня нет, - удивился я.
Меня охватила жуткая паника. Я быстро пришел в чувства, начал хорошо слышать, видеть, захотелось, есть, пить и спать,
- Как так, меня бросили, и ни кто не вспомнил про меня? - вдруг вслух высказался я.
Собрал все свои силы и побежал по размытым болотистым грядкам к краю леса, где начинал свой успешный путь. Не знаю, сколько я бежал, но подбежав к опушке леса, увидел свет прожекторов военного грузовика,
-Ура, мое спасение! - бормотал я своими пересохшими губами. Для меня это было радостным событием.
Мои сослуживцы столпились у грузовика, чтобы построиться и произвести расчет личного состава. Командир взвода, младшие командиры сновали между людьми и кричали,
- Сто одиннадцатая группа (взвод)! Первое отделение! Становись!. Каждый из командиров выстраивал свой взвод в стройные ряды и шеренги.
Кроме меня, еще несколько человек возвратились позже всех остальных со своих делян. Я уже готовился встать в свою шеренгу. Теперь в мое тело вернулись все основные чувства, боль, страх, голод, тоска по дому. Мне стало себя жалко. Но посмотрев на своих товарищей, я начал смеяться, в душе. Мне становилось смешно не на шутку. Они выглядели убого, грязные, черные, мокрые. Все походило на костюмированный бал во время чумы. На ум пришли все литературные произведения и фильмы о войне.
Успокаивало одно,
- Завтра воскресение и нам дадут поспать на час больше, до шести утра. Я сразу вспомнил о грибах. Запах, будущего грибного супа, начал душить меня. Кишка, кишку сдавливал голод. Хотя нас кормили в обед, чем-то похожим на еду, но от этого в желудке ничего не осталось, - кричал я в душе.
За этими мыслями, я не заметил, как нас построили. Проверили всех на наличие и погрузили в машины. Этот день почти закончился. В 23 часа мы прибыли в бараки. Завтра баня.
Макаровский Иван Алексеевич
Иван Алексеевич – наш командир взвода. Он был с нами везде и ни минуты не давал поблажки никому. В строительные войска, он пришел из морского флота. Отслужил на Балтийском флоте, поступил в Пушкинское высшее военное училище и по окончании был направлен на службу к нам. Дальний Восток, был тогда трамплином для дальнейшей перспективной службы в армии, получении квартиры и всех регалий.
По началу, молодого лейтенанта направили командовать взводом солдат из батальона ОУП. Точно уже не помню, как это переводится, но Иван Алексеевич прослужил там не долго. Когда, он пришел к нам, ему присвоили старшего лейтенанта. Он был важным, небольшого роста, но крепкого телосложения. Тогда мне казалось, что он намного старше своего возраста. Нам было по семнадцать – двадцать лет, а ему на тот период было уже 26. Взрослый мужчина.
Но как оказалось, у него есть душа и он вполне нормальный человек, со всеми вытекающими потребностями. Я его немного побаивался. Наверное, вид у меня был шкодливый, а характер задиристый. И командир часто со мной общался. Хотя я не попадал во внеочередные наряды и в глобальных происшествиях не участвовал. Мое общение с ним проходили скорее на политические и культурные темы. Я был курсовым художником и журналистом в одном лице.
Ни один праздник не проходил мимом меня. Все освещалось моими стенными газетами и «молниями». Молния – это такой агитационный листок, так сказать рекламный плакат. В нем отмечалось кратко событие дня. А в стенгазете, я уже шире раскрывал суть событий курса и училища. Вот вся эта информация, проходила через руки и уста Макаровского.
Хотя был еще замполит Коля Коробко. Он уже ставил свою подпись под всей моей работой. Тогда политическая жизнь курса, плотно пересекалась с политикой страны и коммунистической партией. Естественно, этим интересовались «особисты». Офицер особого отдела комитета государственной безопасности. Мы их называли, - Молчи-молча. С ними, мне тоже пришлось сталкиваться и беседовать на различные душещипательные темы.
Наш командир взвода ютился с молодой супругой в казарме, ждал первенца и квартиру. В середине восьмидесятых, у него родился сын, и он получил квартиру рядом с училищем. А потом у него появилась дочь Ксения. Но это было гораздо позднее, чем я описываю эти события.
Мы в ответе за тех, кого накормили.
Я, проснулся рано, выспался, но сильно болели мышцы и кости. Вчерашнее картофельное наваждение, оставило свой след в моей душе и теле. Не хотелось больше возвращаться в поле. Конечно, я прекрасно понимал, что кому-то надо убирать картофель. Но и понимал то, что все может прекрасно произойти и без меня. Поэтому, когда нас утром построили у столовой и спросили,
- Кто из вас может готовить, варить?
То естественно я сразу вышел и не спрашивал,
- Огласите весь список целиком?
Я просто ответил,
- Я могу готовить и готов работать на кухне, - ответил я. Странно, что ни кто больше не предложил себя. Все промолчали и как-то даже вжались в строй, лишь бы их не трогали.
Выбранный для обслуживания кухни, я прекрасно понимал всю ответственность за свой поступок. Но мне нравилось, готовить и этого я не боялся.
- Все же лучше, чем ползать в грязи и наслаждаться музыкой поющих насекомых. Тем более, ребята были покрепче меня и их физическая сила, приходилась как раз в пору для уборки картофеля и сворачивания гор, - рассуждал я молча.
Но сейчас, мне больше всего, хотелось осуществить свою мечту, накормить всех грибами, которые я сам собрал и приготовил. Слава богу, у меня был доступ к кухне и ни кто мне не мешал. Более того, я оказался один на этой кухне. Так уж получилось, что персонал столовой приедет чуточку позже, чем пригнали нас. И это меня радовало. Мне в помощь, дали солдата из батальона ОУП. Узбек, оказался проворным малым. Хотя он был старше меня на три года и выглядел чуть младше нашего командира взвода. В основном вся работа легла на плечи узбека. А я, был генератором кулинарных идей. Какой-то четкой концепции приготовления пищи у нас не было.
Но пока узбек входил в курс работы, я все, же приготовил суп из грибов. Правда, только для своего взвода. Это было помимо основного блюда. Так сказать, приготовил стол со стороны черного входа. Налил суп в походные котелки, позвал друзей, и мы сели есть,
- Ох, и вкусный получился супец, - похвалил я себя. К тому времени, как все сели есть, я уже слопал свою порцию и наслаждался тем, как кушают другие.
Но, не суждено судьбой, наслаждаться таким прекрасным дальневосточным супом. Ведь я готовил этот суп не просто так, просто дать «иногородним», вкусить запах этого региона. Все ребята, отведывавшие и не успевшие попробовать суп, были не с Дальнего Востока. На эту пору прибежал Макаровский и даже крики дневального,
- Шухер, Ванька идет!
Не спасли нас. Командир взвода, с грозной гримасой Кинг Конга, ворвался в подсобку столовой и разогнал всю нашу «мессу». Он хватал котелки и разбрасывал их по улице. Я никуда не убежал, а остальные попрятались кто куда. В итоге он схватил меня и еще троих, потащил к себе в кабинет.
На этом наш ужин закончился. Но я был доволен своими действиями. Ребята поняли, что я умею готовить. А также похвалили мой суп. Правда, Иван Алексеевич, был другого мнения,
- Вадим, ты что хочешь, чтобы меня отправили под трибунал? - выставился на меня своим раздвоенным подбородком офицер.
- Ну, ты объясни мне, зачем ты наготовил этих поганок? Хорошо, я успел отобрать у всех это! - недовольно продолжал Иван Алексеевич.
Я прекрасно все понимал, молча, стоял и не возражал, а сам думал,
- А чего ему перечить, - подумал я.
- Ведь все равно я съел свой суп и дал попробовать другим, - спокойно думал я. Потом все же сказал ему,
- Товарищ старший лейтенант, разрешите сказать? – осмелился я.
- Не разрешаю, говорить, - возразил странно Иван Алексеевич.
- Это хорошие белые грибы, я всю свою сознательную жизнь собирал и ел их, - нарушил запрет командира и осмелился возразить.
Иван Алексеевич стоял на своем,
- А если бы ты всех отравил своими мухоморами? – вставил свои доводы начальнк. Я опять попытался ему возразить, но он мне не дал даже сказать слова. На этом наша беседа была закончена, он предупредил меня,
Ты, больше подобного не делай.
А я дал ему слово,
- Обещаю, что не буду.
Для себя и очень близких друзей, я все же готовил и не только грибы. Они были довольны. Но прошло много лет и, ни кто уже не вспомнит мое увлечение грибами или, то как я могу готовить. В последующие годы, я больше не работал на кухне, а готовил только дома, для своей семьи и друзей.