У серости божественный есть дар –
себя к великим клеить словно жвачку,
сырое тленье выдавать за жар,
наградой века называть подачку;
всех уверять, что взят им Эверест,
хотя залез, пыхтя, всего на кочку,
что написал роман в один присест,
не намарав при этом даже точку;
и в тайне к тем, кто может всё легко
лелеять злость и зависть беспричинно.
Под фиговым листком нет ничего
для утверждения, что он – мужчина.